– Похмелье, – пояснила я, стараясь не смотреть на его пеструю рубашку.

– Это я виновата, – виновато сказала Эмили. Джастин сложил пальцы и начал разминать руки, как будто и впрямь собрался делать мне массаж.

– Ладно, где у нас болит?

– Везде.

– Хорошо. Будем лечить твое «везде».

Я боялась, что меня, должно быть, попросят частично раздеться. Но его интересовали только мои ноги. Это называется рефлексология.[8] Я не слишком горжусь своими ногами. До этого на сеансах рефлексологии мне было стыдно, что у меня такая огрубевшая кожа и что второй палец длиннее большого. Это мешало мне насладиться процессом. Но сейчас мне хотелось умереть. В этом был один положительный момент – мне было наплевать на состояние своих ног.

А Трой был прав. Джастин специалист.

Он нажимал и массировал с приятной настойчивостью. Боль стала постепенно затухать, и я, к моему величайшему удивлению, пришла в себя.

Села. Птички пели. Мир был ярок, светел и вполне сносен. Солнце больше не казалось мерзким желтым гоблином, а снова стало любимым другом. И я даже смогла взглянуть на рубашку Джастина.

– Ты, – произнесла я в восторге, – ты – просто волшебник. Ты можешь зарабатывать этим на жизнь. Ты занимался этим до того, как стать актером?

– Не-а, это всего лишь хобби. Я научился этому, чтобы попытаться завести себе подружку.

– Сработало?

– Нет.

– Пока нет, хочешь сказать.

– Не-а, я уже сдался. Я не только на работе жирный парень, которого пускают в расход, но и по жизни. Теперь живу для Дезире. Хотя… – добавил он весело, – ее я тоже завел, чтобы с кем-то познакомиться. Думал, смогу шастать вокруг площадок для выгула и присматривать себе подружку, но из этого тоже ничего не вышло.

– В этом городе невозможно найти любовь, – встряла Эмили. – Все по уши в работе. И нет мест, где можно знакомиться.

– А бары? Клубы?

Я была уверена, что слышала от своих сестер и подруг в Ирландии миллион историй о том, как такая-то отправилась в клуб, а с утра проснулась в одной постели с незнакомым мужиком. Казалось, такое происходит чаще, чем не происходит, и обычно это заставляло меня задумываться, почему же некоторые люди все же одиноки.

– В Лос-Анджелесе ты обычно знакомишься с друзьями друзей, – Эмили многозначительно посмотрела на Троя. Но если она надеялась, что прольет свет на вчерашнее свидание с Керсти, то ее ждало разочарование.

Трой подошел ко мне:

– Тебе получше?

Я опять растянулась на спине и кивнула.

– Отлично. Готова пробежать десять миль.

– Я бы так шутить не стала, – прозвучал где– то вдалеке голос Эмили. – Эй, мы работать будем или как?

Они склонились над кухонным столом, как военный совет. Даже Дезире сидела на стуле и внимательно слушала. Позже я выяснила, что она снималась в паре фильмов.

Все окна и двери были открыты. Сквозь них в дом проникал новый веселый день. В полдень Эмили позвонила в ресторан по соседству и заказала поздний завтрак. Еще через полчаса нам доставили столько еды, что хватило бы на целую армию.

– Ты что-нибудь будешь? – поинтересовалась Эмили. – Или тебя вырвет?

– Думаю, я могла бы съесть пару кусочков. – Головная боль прошла, но похмелье все еще напоминало о себе легкой тошнотой.

Трой принес мне тарелку. Я попыталась сесть, но он остановил меня:

– Не надо.

И попробовал устроить тарелку у меня на груди. Но, учитывая, что там у меня имелись груди, которые трясутся, как желе, по своей природе, тарелка никак не приходила в равновесие.

– Может, ты лучше подержишь? – сказал Трой со смущенной полуулыбкой. – А?

Он сверкнул своими зеленоватыми глазами. Внезапно он перестал казаться смущенным, зато смутилась я.

Когда Трой ушел, я попробовала проглотить пару кусочков и удивилась, что они не застряли у меня в горле.

Через какое-то время вновь появился Трой:

– Ты закончила?

Не знаю почему, но я подождала чуть-чуть, вглядываясь в его лицо, и лишь потом сказала:

– Да.

Он взял тарелку с моей груди, при этом умудрился скользнуть краем тарелки по одному из сосков. Оба соска мгновенно съежились, затвердели и, стремительно увеличившись в размерах под тканью футболки, нацелились на Троя.

Он посмотрел на них, а потом на меня. Я знала, что должна рассмеяться, но не могла. Потом я наблюдала, как он ретировался и вернулся к остальным.

Лежа на диване, я стала пролистывать газетку. Я-то думала, что это газета про шоу-бизнес, типа «Дейли варайти», но вообще-то оказалось, что это «Лос-Анджелес таймс». Но все новости, казалось, были исключительно о мире кино. Ничего о войнах, жестоких преступлениях или стихийных бедствиях. Только безобидные статейки про премьеры на выходных и про кассовые сборы за неделю… Я закрыла глаза…

Эмили экспромтом излагала представление своего сценария, до меня время от времени доносились замечания.

– Эмили, – нараспев произнес Трой. – Ты меня не убедила…

– …не сравнивай свой сценарий с фильмом «Убийственные красотки»…

В какой-то момент зазвонил телефон. Надо мной нависла Эмили.

– Ты не спишь? – спросила она. – Тебе звонят из дома.

Что-то в ее голосе меня насторожило, я очень быстро села. Это ведь Гарв, да?

Но вообще-то это был не он, а папа. Я уже собралась предпринять попытку встать на ноги и пойти в другую комнату, чтобы уединиться, но потом решила не заморачиваться. Это всего лишь папа. Правда, мне следовало догадаться, что что-то не так. Папа ненавидит телефоны, он обычно ведет себя так, словно телефонная трубка испускает ядовитые газы. Так с чего бы ему мне звонить?

Он сообщил, что должен кое-что сказать. При этом он запинался и был расстроен.

– Хотя, возможно, это не будет для тебя новостью.

– Давай.

Мое сердце учащенно билось, я ожидала, что речь пойдет о Гарве.

– Сегодня вечером мы возвращались домой на машине…

– Сегодня вечером? – Ой, с Ирландией же разница во времени восемь часов. – Говори.

– И я видел Пола… то есть Гарва… Он был с молодой женщиной… Казалось, что они… – Папа замолчал. Я затаила дыхание и жалела, что не унесла телефон в спальню. Сейчас было уже слишком поздно, я оцепенела от страха. – Казалось, что они поглощены друг другом… – продолжил папа. – Мама сказала, что мы ничего не добьемся, если расскажем тебе, но я решил, что тебе надо бы знать об этом.

Он прав. Отчасти. Мне не нравится, когда меня держат за дурочку. И все равно я знала, да? Хотя подозревать – это совсем не то, что знать наверняка.

– Ты в порядке? – не к месту спросил папа. Я сказала «да», хотя сама не знала, что чувствую.

– Ты узнал эту девушку? – Сердцебиение участилось еще сильнее.

– Нет, не узнал.

Я шумно выдохнула. По крайней мере, это не кто-то из моих подруг.

– Мне очень-очень жаль, – грустно сказал папа.

Ну, ты и сволочь, Гарв. Не только меня расстроил, но и моего папу.

– Не беспокойся, это наверняка его кузина.

– Ты думаешь? – Он с готовностью ухватился за эту идею.

– Нет, – вздохнула я. – Но это не имеет никакого значения, правда.

Ошеломленная, я повесила трубку. Что, черт возьми, значит «поглощены»? Что они делали? Заглатывали языки друг друга прямо на улице?

Я повернулась и обнаружила немую сцену. Все уставились на меня. Даже Дезире склонила головку набок и с сочувствием вопросительно смотрела на меня.

– Что произошло? – спросила Эмили.

Я была слишком шокирована, чтобы притворяться и юлить. Их реакция была моментальной. Они были так добры ко мне. Лара налила мне выпить, Эмили зажгла сигаретку, Джастин провел массаж активных точек на моих висках, Трой посоветовал глубоко дышать, а Дезире лизнула в знак утешения.

– Вы уже расстались? – спросила Лара.

– Да, но…

– Знаю. «Да, но…» – понимающе повторила она. – Мы все через это проходили.

В середине дискуссии снова зазвонил телефон. Эмили сняла трубку. По лицу видно было, что ей не хочется чего-то делать.