Два слова о монгольском «Сокровенном сказании», которое иначе называют «Тайная исповедь монголов». Документ содержит фрагменты мифов, былинного эпоса и легенд – так сообщают нам энциклопедические словари; несмотря на это, большинство слышавших о «Сказании» считают, что документ подтверждает факт монгольского нашествия. Известным он стал совсем недавно, потому что его, говорят, скрывали, «сказание»-то сокровенное! Кто скрывал? Монголы. Вы вдумайтесь: народ, завоевавший полмира, засекретил от этого мира информацию о своих завоеваниях, в то время как «истории» китайцев пытаются убедить мир, что монгольские завоевания были!

Здесь только одно может быть объяснение: когда действительные руководители Монголии получили в руки это «сказание» (в XVIII веке, не ранее), оно так поразило их своей нелепостью, что они велели его засекретить. Других причин мы не видим.

… Прежде чем закончить рассказ о монголах и китайцах, давайте вспомним и о России. Мы, в конце концов, пишем книгу о ней, и читатель вправе спросить: отражено ли в китайской «Истории» монгольское Батыево нашествие на нашу страну? Событие-то не из мелких.

О, да! – скажут вам историки-традиционалисты. Отражено. Китайская история сообщает, как было завоевано некое государство. Но действительно ли речь идет о России, или описание приложено к ней только ради того, чтобы найти ХОТЬ ЧТО-ТО о ней у китайских летописцев?… Мы никому не навязываем своей точки зрения. Мы полагаем, что читатель не глупее нас, он сам разберется.

Итак, под 1236 годом читаем в китайской «истории»:

«Кинча (почему-то полагают, что это название России) отстоит от Срединного государства на 30 тысяч ли (французское лье?). Летом ночи там бывают чрезвычайно коротки. Солнце едва закатится и тотчас всходит (да ведь это белые ночи возле Полярного круга). Сия страна производит отменных лошадей, и богатые разводят их в великом множестве (в Муромских лесах?… А в Заполярье лошадей совсем не разводят). Жители обыкновенно спят на металле и коже (без комментариев). Мужественны и храбры; тверды и пылки (наконец-то слова правды). Глаза имеют синие, волосы рыжеватые. Мунка с армией пришел к морю Кхунь-шьхянь-ги-сы. Неожиданно поднялся сильный ветер, и воды морские пересохли. После сего он пошел далее (неужели по дну?) и вырубил народ, а старейшину Ва-чи-ман живого взял в плен. Потом он обложил города Гань-лосы и Ме-цио-сы и покорил их».

Вот это самое место из китайской «Истории» и отождествляют ученые люди с нашествием монголотатарина Батыя на Русь, правда случившимся не в 1236, а в 1238 году.

Монгольское владычество в русской истории описывается под именем Золотой Орды, магометанам же наши далекие дела были известны под названием Улуса Джучи или Ханства Дешт Кипчакского. Об этом ханстве наш дальнейший рассказ.

Однажды в Испании отыскали средневековую рукопись, сочинение Ибн Баттуты, подданного марокканского султана, которому тогда принадлежала и Испания. Труд сей был озаглавлен как «Подарок интересующимся по части диковинок дальних стран и чудесных путешествий». В предисловии Баттутта сообщает, что он обошел не только область Тимбукту на реке Нигере за Сахарой (что вполне возможно для марокканца), но также и отдаленные и непонятные по языку южную Россию, Индию и Китай между 1325 и 1346 годами.

Тогда не было еще географических карт, и любой сочинитель мог как угодно перетасовывать между собою все города и народы, приписывая им какие угодно чудеса, чередуя их иногда с правильными сообщениями, почерпнутыми из записок действительно бывавших там людей. А для того, чтобы читатель не спрашивал, от кого автор узнал все это, самым лучшим способом было изложить свои сведения так, будто бы сам все видел. Несомненно, именно так поступали авторы книг о монголах и китайцах Плано Карпини, Марко Поло, Рубрук; так делали Ибн Баттута и авторы всех остальных арабских и не арабских «Путешествий» в далекие страны вплоть до XIX века нашей эры. Вы сомневаетесь? Давайте разберемся.

Мы цитируем здесь книгу Ибн Баттуты в переводе Н. А. Морозова:

«Местность, в которой мы остановились, известна под именем Дешт-Кипчака. Дешт на тюркском языке значит степь. Она зеленая, цветущая, но нет на ней ни горы, ни холма, ни подъема. Нет на ней и дров, и жгут только сухой помет, который называют тезек. Ты видишь, как даже старейшины их подбирают его и кладут в полы одежды своей. Ездят по этой степи не иначе как на телегах, а расстилается она на шесть месяцев пути; из них три едешь по землям султана Мухаммеда Уз-бека, а три по другим владениям».

«На другой день нашего прибытия один из купцов наших товарищей отправился по этой степи к тем, которые принадлежат к народу, известному под именем Кипчаков. Они христианской веры».

«Мы прибыли в город Кафу (Феодосию). Населяют его христиане, большая часть которых Генуэзцы. У них князь по имени Эль-Демедир».

Генуэзец Эль-Демедир! Предлагаем самому читателю восстановить это итальянское имя в арабском произношении и судить по нему о других именах, приведенных в книге Ибн Баттуты.

«В этом крае я увидел чудеса по части великого почета, в каком у них находятся женщины. Они пользуются большим уважением, чем мужчины. Что касается жен князей, то в первый раз мне привелось увидеть их при выезде из Крыма: я увидел тогда жену князя Салтыя, в арбе ее. Вся арба была обтянута дорогим синим сукном; окна и двери кибитки были раскрыты; перед женою князя находились четыре девушки, сопровождавшие ее. Приблизившись к месту привала князя, она сошла с арбы, и вместе с нею сошло около 30 девушек, которые приподымали полы ее одежды (то есть шлейф). На них были петли; каждая девушка бралась за петлю, приподнимая от земли полы со всех сторон, и она шла, таким образом, важно покачиваясь (длинный же был шлейф, если его несли на тесемках 30 девушек!). Когда она дошла до эмира, то он встал перед ней, поклонился ей и усадил ее возле себя, а девушки окружили ее… Что же касается жен торговцев и простых людей, то я видел и их. Одна из них была в арбе, которую вез конь, перед нею три или четыре девушки, приподнимавшие полы ее платья. На голове ее шапочка, украшенная драгоценными камнями, с павлиньими перьями наверху. Окна кибитки были растворены; лицо ее открыто, потому что турецкие женщины не завешиваются (неужели?! И это пишет мусульманин о другой мусульманской стране, в которой он был сам!)».

Рассказ о чрезвычайной галантности «сарайских» царей и всех культурных жителей Сарайского царства по отношению к дамам мог возникнуть только от перенесения за Волгу рыцарских нравов, господствовавших в Европе. В это время на магометанском Востоке, как и на Руси, они содержались на положении заключенных в гаремах (теремах), продавались в замужество своими отцами и не показывались посторонним мужчинам иначе, как в чадрах. Этот рассказ – явная нелепость.

«Я разбил свою палатку там на холме, и к нему подошла царская ставка, которую они называют Урду, и мы увидели большой (кочевой) город, движущийся со своими жителями. В нем кочевые мечети и базары и дым от кухонь, взвивающийся по воздуху. Они варят пищу во время самой своей езды, и лошади везут арбы с ними».

И откуда же подвозят пищу для такого кочевого города, спросим мы, и где же скот находит траву при таком стеснении, ведь ее пожрут в одно мгновение! Об этом наш путешественник умалчивает.

«Подъехал царь и расположился в своей ставке отдельно. Имя его достославный Уз-бек, а слово хан у них значит султан…

Когда приходит одна из фавориток, царь встает перед нею и держит ее за руку, пока она всходит на престол. Что касается до главной из них, то он идет к ней навстречу до двери шатра, приветствует ее и берет ее за руку, а когда она взойдет на престол и усядется, только тогда садится сам царь, и все это происходит на глазах людей без прикрытия…