Читая летописи, легко сделать вывод, что в это время в Литве, как и в русских княжествах, шла сильная борьба между орденским католичеством и русским византийством, так как за пятнадцать лет до ограбления Витовтом московского патриарха мы читаем в той же летописи об обращении Витовта в католичество после неудачной битвы с татарской ордою… ну конечно же, с Татрским орденом, иначе как бы это было удивительно: обращаться в католичество, получив поражение от монголотатарской орды!

С 1386 году, после брака Ягайлы с польской королевой Ядвигой, началось подчинение Литовско-русского государства Польше.

Не отвергая крещения Владимира Святого в конце Х века и дальнейшего греческого влияния хотя бы на Киевское княжество, мы должны признать, что после взятия Царьграда крестоносцами (1204) все славянские народности на Балканах, а с ними и Киевское княжество перешли к унии с католиками. Они держались ее и после обратного взятия греками Царьграда (в 1261) вплоть до 1480 года, когда московский великий князь Иван III, вступив в брак с Софией Палеолог и в политический союз с крымским ханом Менгли-Гиреем, отказался платить папе, а не какому-то монгольскому первосвященнику униатский налог. Он был понят своим народом и поддержан национальным русским духовенством, переставшим боготворить папство после Авиньонского пленения пап (1305–1377) и католического раскола (1378–1417).

С этого момента и по этой причине весь период русского униатства и стал называться Татрским, в русском народном произношении – татарским, а по-гречески даже «тартарским», то есть Адским игом. А затем началось умышленное перенесение сцены действия на Восток.

Действительно, после битвы на Косовом поле в 1389 году, когда был убит наступавшими на славян турками последний независимый правитель Сербии Лазарь и югославянские христианские земли подпали под другое иго – магометанское, с ним в последующих поколениях стали невольно объединять и былое латинское иго и, таким образом, переселять его с запада на восток, что было на руку папству, которому турки тоже угрожали.

Такая мысль – а действительно ли Татрское иго было христианским, католическим, а не Адским, тартарским – должна была очень вдохновить ученых клерикалов по пословице: если и неправда, то хорошо придумано. Вместо того, чтобы поминать старые обиды, не лучше ли их позабыть ввиду необходимости объединиться против общего врага?

Загадка эта с точки зрения нашей версии истории решается просто: Римские папы, эти действительные каганы, каны или ханы, желая восстановить унию с восточными христианскими народами, не признали прозвище ханов за свое. Оставив этот библейский титул исключительно за магометанами, они тем самым отделили себя и от всех сказаний о своих делах, сохранившихся в славянских и русских летописях. Возможно, они и сами себя не узнавали в этих описаниях.

В интересах Римской церкви надо было «переселить» сказания трехсотлетней давности в какую-нибудь недоступную из-за своей отдаленности страну, создав ей связную историю. И вот измышляются целые этнографии внутренних азиатских тартаров и путешествия к ним, каковы книги епископа Черногорского Иоанна де Плано Карпини и монаха Бенедикта из Бреславля, якобы его спутника; путешествие монаха Рубрука и даже светского лица Марко Поло, продиктовавшего свои воспоминания своему товарищу по заточению в тюрьме будто бы еще в 1298 году.

Этим фантастическим по своему характеру произведениям все верили в ту некритическую эпоху, и они достигли своей цели. Независимый пока от турок византийский император Иоанн Палеолог со многими греческими епископами отправился, как раз в дни распространения этих книг, на созванный папою Евгением IV Ферраро-Флорентийский собор (1438–1439), где и была принята уния церквей.

В ответ на это турки сделали натиск на греческое духовенство в своих землях, и оно, собравшись через пять лет (в 1443 году) на собор в Иерусалиме, предало флорентийскую унию анафеме. Еще через 10 лет, в 1453 году, турки взяли сам Царьград, подчинив себе и все греческое духовенство. Потеряв возможность навязывать далее унию грекам, папская курия направила все свои усилия на оставшихся независимыми от Турции славян и русских, употребляя для привлечения их к себе придуманный монгольский «извод» собственного ига, заменив Сараево в Боснии каким-то Сараем за Волгой и подменив завоеванный крестоносными орденами Царьград захваченным «монгольскими ордами» Пекином.

Через сотню лет таких уверений действительная история Татрского ига была совершенно забыта, и в 1596 году Брестский собор в Литве, на который приехали Киевский митрополит Михаил Рагоза и много славянских русских епископов, признал унию, которая затем стала распространяться в Юго-Западной Руси, Волыни, Подолии и Белоруссии, встречая сопротивление только в казачестве и в Московии.

Подробнее о создании монголотатарской легенды – следующие главы нашей книги.

В 1826 году Императорская академия наук России объявила конкурс, предложив ученым ответить на несложный, казалось бы, вопрос: «Какие последствия произвело господство монголов в России, и именно, какое имело оно влияние на политические связи государства, на образ правления и на внутреннее управление оного, равно как на просвещение и образование народа?»

Вопрос несложен, поскольку монголы бушевали тут четверть тысячелетия и, конечно, должны были сильно «наследить» в политике, языке, образовании. Срок представления работ был назначен на 1 января 1829 года, значит, ученые имели три года на подготовку.

К назначенному сроку было представлено лишь одно сочинение, да и то на немецком языке, которое не было признано достойным награды. Итак, за три года ученые не смогли обнаружить последствий господства в России монголов.

В 1832 году, проявляя последовательность и упорство, Императорская академия наук опять предложила решить эту задачу, со сроком подачи работ 1 августа 1835 года. Вот формулировка темы:

«Владычество Монгольской династии, известной у нас под именем Золотой Орды, у магометан под названием Улуса Джучи или Чингизова ханства Дешт Кипчакского, а у самих Монголов под названием Тогмака, было в течение почти двух с половиною веков ужасом и бичом России. Оно держало ее в узах безусловного порабощения и располагало своенравно венцом и жизнью князей ее. Владычество сие долженствовало иметь более или менее влияния на судьбу, устройство, постановления, образование, нравы и язык нашего отечества. История сей династии образует необходимое звено Российской истории, и само собою ясно, что ближайшее познание первой не только служит к точнейшему уразумению последней в сем достопамятном и злополучном периоде, но и много способствует к пояснению наших понятий о влиянии, которое Монгольское владычество имело на постановления и народный быт России…

Со всем тем, однако, недостает у нас достоверной истории сего поколения Монголов… Каждый, ближе освоившийся с сим предметом, легко согласится в том, что все, доселе сделанное в сем отношении, отнюдь не удовлетворительно…

Усладительна мысль, что при нынешнем столь благоприятно изменившимся состоянии наук в России подобное предприятие не есть более невозможное… С каждым годом возрастает число знатоков и любителей Восточной Словесности… Академия уже ныне может предложить задачу, коей решение кроме основательных сведений о Российском языке и истории требует столь же глубокого познания языков восточных, а именно, магометанских. Задача сия заключается в следующем:

Написать Историю Улуса Джучи, или так называемой Золотой Орды, критически обработанную на основании как восточных, особенно магометанских историков и сохранившихся от Ханов сей династии монетных памятников, так и древних русских, польских, венгерских и прочих летописей и других, встречающихся в сочинениях современных европейцев, сведений».