было   не   просто   действием,   но   Ритуалом   Силы.   Ибо   для   искушенного   в   Силе   исчезает   все

механическое и обыденное, но все становится преисполненным магии. Тогда даже и шаг, и вздох,

и взгляд могут стать ритуалом, частью творимого волшебства.

Зарычал Мирэн:

—  Где те, кого следует уничтожить? Как можно скорее желал бы я вступить с ними в

битву и как можно скорее развязаться с твоими условиями!

Сказал Мъяонель:

— Не стоит спешить. Я буду решать, когда мы начнем эту войну, и я буду решать, когда

мы ее закончим.

Сказал Мирэн:

— Не будет ли она окончена тогда, когда все наши враги будут умерщвлены?

Сказал Мъяонель:

—  Отнюдь. Ибо вопрос о том, что такое смерть — вопрос не только практический, но и

философский. И решать, как правильно рассматривать этот вопрос, тоже буду я.

И   Повелитель   Порчи   понял,   что   пойман   и   что   освободитель   не   оставил   ему   никакого

способа   избавиться   от   наложенных   уз,   минуя   свою   собственную   волю.   Осознав   это,   Мирэн

вынужден   был   смириться,   а,   смирившись,   покамест   перестал   размышлять   о   том,   как   бы   ему

напасть на своего освободителя и половчее убить его.

Мъяонель вывел своего спутника из Царства Бреда и пришел вместе с ним в Хеллаэн.

Мирэн, следуя за своим освободителем, молчал, но вид его сильно пугал прохожих.

Когда Мъяонель пришел в Башню Луча, то узнал, что Рола уже договорилась о встрече с

Принцем Каджей. И вот, они вышли на крышу Башни и сели в золотую ладью, стоявшую там, и

Повелитель Порчи с ними. Повинуясь заклинаниям Ролы, ладья оказалась в фокусе Луча Башни,

поднялась в воздух и поплыла на северо-восток.

Минуя различные области Хеллаэна, летела ладья, и Луч вел ладью, а ветра поддерживали

ее. Летела ладья над городами, и холмами, и пустошами, и приблизилась к горной гряде. И когда

пролетала ладья между горами, ощутил Мъяонель искажение в плоти мира, и понял, что покинули

они видимые пределы Хеллаэна. Так прошло еще некоторое время. Горы стали ниже и не были

уже столь безжизненны и холодны, как горы Хеллаэна.

Увидели они внизу широкую дорогу и полетели над ней. И увидели они большую, хорошо

укрепленную цитадель, вокруг которой был город, также окруженный стенами. Множество дорог

вело к этой цитадели. И с одной стороны от цитадели были горы, а с другой — море, и множество

кораблей, военных и торговых, стояло в порту на пристани.

Золотая ладья, перелетев через городскую стену, приблизилась к цитадели и опустилась на

широкую площадку, предназначавшуюся для подобных воздушных кораблей. На площадке стояли

иные воздушные корабли, и летающие колесницы, и ковры-самолеты, а в огороженной его части

— шемгасы и большие крылатые демоны.

Когда   Мъяонель,   Мирэн   и   Рола   покинули   ладью,   появился   один   из   мажордомов   и,

пригласив их следовать за ним, провел гостей к Принцу Каджей.

О, сколь великолепен, величественен и восхитителен был замок Принца Каджей, Каджети!

Вел гостей мажордом сквозь залы с малахитовыми стенами, и сквозь залы с янтарными стенами, и

сквозь залы с нефритовыми стенами.

Когда   Рола,   Мъяонель   и   Мирэн   вступали   во   дворец,   то   видели   они,   что   стражники,

охранявшие внешние стены, высоки ростом, сутулы и широконосы. Желтоватые их волосы были

всклочены, руки длинны, зубы остры, а сердца — скоры на гнев. Облачены они были в серые

доспехи.

Когда же они проходили через залы с малахитовыми стенами, то видели, что их охраняют

стражники в блестящих кирасах и черных кольчугах. Не столь высоки были они ростом, и руки их

были меньшей длины, но зато все они держались прямо. У них были бронзовые волосы и черные

глаза, что смотрели жестко, хотя и без вражды.

Когда же они проходили через залы с янтарными стенами, то видели, что их охраняют

стражники в доспехах, сделанных будто бы из полупрозрачного черного камня. Спокойны были

их лица, а глаза смотрели так, будто бы не видели никого из пришельцев. Волосы их были тускло-

голубые,   будто   прозрачные.   Бесцветно-голубыми   были   глаза   их.   Поверх   их   доспехов   были

накинуты   плащи   из   прозрачной   ткани,   благодаря   которым   стражники   могли   становиться

невидимыми.

Когда же они проходили через залы с черными и серыми нефритовыми стенами, то видели,

что   их   охраняют   стражники   в   адамантовых   доспехах.   Были   стройны   эти   стражники,   и   были

благородны их лица. Волосы у них были темными, глаза темно-серыми, губы тонкими, скулы

острыми, щеки впалыми. И почувствовал Мъяонель, что эти каджи причастны к Искусству.

Дальше шли гости, ведомые мажордомом, сквозь серебряные и золотые комнаты, у дверей

которых уже не стояло охраны. И видели они вельмож народа каджей. Волосы их были черно-

золотыми,   черно-синими   или   черно-алыми.   Глаза   их  были   алыми,   черными,   синими  и  темно-

золотыми.   И   на   плечах   некоторых   из   них   покоились   плащи   из   прозрачной   ткани,   которой

пользуется народ невидимок, а у других были плащи из черной или красной ткани. И были их

руки унизаны перстнями, а грудь, шею, плечи и пояс украшали драгоценности.

И вот, вошли они в зал,  стены которого были из яшмы,  и многие  драгоценные камни

украшали те стены. Там увидели они, в окружении нескольких вельмож, каджа, сидящего на троне

из темного серебра. Был он высок ростом, волосы его были белы, как снег, а глаза сияли, как

светлое золото. И было у него два кольца — одно на левой руке, другое на правой.

Приветствовали друг друга хозяин и гости и расположились за изящным столиком для

легкой   трапезы.   Во   время   трапезы   беседовали   они   о   многих   возвышенных   вещах.   Когда   же

трапеза закончилась, стали говорить они о предприятии, которое собирался совершить Мъяонель.

И услышал Мъяонель, что Принц Каджей согласен помочь ему.

Сказал Армрег:

— Сколько солдат потребуется вам для этого предприятия?

Сказал Мъяонель:

—  Решайте   сами.   Не   столько   солдаты   требуются   мне,   сколько   волшебники,   ибо

волшебники же будут противостоять нам.

Сказал Армрег:

— Сколько же вам потребуется волшебников?

Отвечал Мъяонель:

— Только один — вы. Что до того, скольких своих придворных вы возьмете в этот поход

— решать вам, хотя не один из них не будет лишним.

Сказал Принц Каджей:

— Какими же силами располагаете вы сами?

Сказал Мъяонель:

—  Если вы говорите об армиях и волшебниках, то, не считая меня самого и Мирэна —

никакими.

Сказал Принц Каджей:

— Не стану я воевать вместо вас и выигрывать для вас эту войну.

Услышав это, расхохотался Мъяонель:

— Милорд, — сказал он, отсмеявшись, — вы ошибаетесь, полагая, что сможете выиграть

эту   войну   для   меня.   Ибо   не   о   помощи   против   своих   врагов   я   прошу   вас,   а   лишь   предлагаю

присоединиться ко мне, став одним из моих союзников и признав на время войны мое главенство.

Каджи-вельможи,   услышав   это,   разгневались   и   выхватили   оружие,   чтобы   покарать

наглеца, но Армрег повелел им убрать мечи в ножны.

Сказал Принц Каджей Мъяонелю:

— Впервые раздается в моем дворце подобная дерзость. Столь велика эта дерзость, что я

даже не стану карать за нее, ибо не оставляет сомнений, что говорящий так — безумен.

Рола   уже   хотела   вмешаться   и   попросить   у   Принца   Каджей   извинения   за   слова

приведенного ею гостя, но осеклась,  увидев, как зашевелились насекомые в глазах Мъяонеля.

Сильно испугалась Рола того, что может произойти, потому что поединок двух Лордов наверняка