— Возможно, — сказала Рола, — он захочет присоединиться к тебе в войне против Лордов

Эссенлера.

Спросил Мъяонель:

— Искусен ли этот принц в колдовстве?

Сказала Рола:

— Он — из числа Обладающих Силой. Принц Каджей — его колдовской титул. В самом

же народе каджей Армрег не принц, но единовластный правитель.

Удивился Мъяонель и сказал:

—  Впервые я слышу о подобном титуле среди Обладающих. Я знаю, что есть те, кого

называют Королями: Король Бурь, Королева Зимы, Король Птиц и еще другие. Это — древнейшие

из нас. Знаю я также тех, кого называют Повелителями или Властителями. Они владеют Силами,

которые   распространены   во   всех   шести   Царствах:   тьмой,   светом,   молниями,   болью,   жизнью,

смертью и прочим. Знаю я так же и тех, чья Сила не распространена, но заключена в какой-либо

определенной форме, или виде, или в каком-либо определенном месте — пусть даже такого места

не существует в реальности. Их обычно именуют Хозяевами. Я — из числа их. Знаю я иные виды

титулов, более редкие, но о Принцах слышу впервые.

Сказала Рола:

— Насколько мне известно, Армрег стал Обладающим не благодаря каким-то собственным

усилиям, но по праву рождения.

Сказал Мъяонель:

—  Так не бывает. Обладающие создают себя сами. Этому может предшествовать какое-

либо иное существование — как, например, было со мной, а может и не предшествовать, и Лорд

может быть рожден Силой без какой-либо видимой причины.

Сказала Рола:

—  Когда появился народ каджей, у него возникла и собственная магия. Изначально этот

народ состоял из нескольких больших кланов или родов. Каждый клан обладал неким особым

аспектом этой магии. Как я уже говорила, каджи много воевали между собой. Однако иногда они

заключали союзы, в том числе и брачные. Тот, в ком соединилась кровь всех родов, стал Принцем

Каджей и правителем всего их народа. В нем волшебство народа каджей обрело свою целостность.

Сказал Мъяонель:

—  Неужели он — единственный, в ком соединилась кровь всех кланов? И какой магией

обладают его собственные дети?

Ответила Рола:

— Были и другие, в ком соединялась кровь всех кланов, после Армрега. Но никто из них не

обладает никакими особенными талантами. Так же и его дети — а у него много детей. Он —

единственный, в ком магия каджей обрела целостность, он — Принц Каджей.

Сказал Мъяонель:

—  Любопытно было бы с ним познакомиться. Но почему ты думаешь, что он захочет

выступить на моей стороне?

— По сравнению с другими Лордами Хеллаэна он еще весьма молод, — ответила Рола, —

и,   полагаю,   его   может  заинтересовать   мир,   волшебство   которого   еще   не   остыло.   Однако   мне

потребуется некоторое время, чтобы договориться с ним о встрече. Ибо невежливо приходить в

гости, не получив приглашения.

—  Очень   хорошо,   —   сказал   Мъяонель,   —   я   как   раз   успею   провести   кое-какие

исследования   в   Царстве   Бреда,   ибо   отдых   в   твоей   Башне   даровал   моему   духу   успокоение   и

подготовил меня к новому путешествию в области, где открывается истина.

С тем он покинул Ролу и ушел в пустоши Хеллаэна. Там Мъяонель открыл Книгу и стал

читать ее. И прочитал он историю о древней войне и о заточении в одной из областей Бреда

некоего   Лорда,   носящего   титул   Повелителя   Порчи.   Ничто   упорядоченное   не   могло   удержать

Повелителя Порчи, и где бы в сущем не убивали его, он воскресал снова. Даже и для того, чтобы

изгнать его, и заточить внутри его собственной Силы, которая проистекала из Бреда — даже и для

этого потребовалось уничтожить весь мир, где обитал он прежде.

Мъяонель открыл волшебную дорогу и отправился в Царство Безумия. И вот, вступил он в

область, где небо было как кисель и стекало вниз разноцветными красками, а земля была как

отвердевший туман. И вот, вступил он в область, где небо было ослепительным, хотя в нем не

было света, а земля была — как теплая розовая плоть. И вот, вступил он в область, где не было

неба, но земля восставала до неба и становилась им, стоило лишь взглянуть вверх. И камни в этой

земле ничем не отличались от камней в мире сущем, а пыль и песок — от пыли и песка мира

Сущего. Самой обычной, обыкновенной, ничем не примечательной была земля в этом месте.

Вскоре увидел Мъяонель большую яму и подошел к ее краю. В яме находился человек с

коричневой кожей с желтоватыми оспинами, бородавками и болячками. В лохмотья был одет этот

человек. Черными были его волосы, а в глазницах вместо глаз клубился бурый туман.

Сказал Мъяонель сидящему в яме:

— Добрый день.

Ничего не ответил ему сидящий в яме, но с сильной алчностью посмотрел на пришельца. И

Мъяонель услышал, как заклокотало что-то в горле человека, и увидел, как человек облизывает

губы.

Сказал Мъяонель:

— Вы способны разговаривать как разумное существо?

— Абдарандыбыршмырг, — ответил ему сидящий в яме.

Сказал Мъяонель, отступая от края ямы:

— Вижу, что я зря пришел в это место. А ведь я собирался освободить вас, Лорд Мирэн,

Повелитель Порчи. Но теперь я вижу, что вы не желаете этого. Счастливо оставаться, милорд.

И тогда сидящий в яме поднялся и судорожно изогнулся, будто бы хотел размять затекшие

мышцы. Когда же он снова посмотрел на Мъяонеля, взгляд его стал осмысленным. Ибо безумие

способно приобретать форму разума, если испытывает в этом необходимость — равно как и разум

способен временно приобретать форму безумия, ради игры или ради защиты.

Сказал Мирэн, Повелитель Порчи:

— Кто ты и что хочешь получить от меня за мое освобождение?

Мъяонель назвал себя и сказал:

— Не хочу я никакого особенного дара за твое освобождение. Однако я знаю, что мир, в

котором ты обитал прежде, уничтожен. Я хочу предложить тебе другое место для поселения, в

другом мире.

Сказал Мирэн:

— Что это за мир?

—  Он   лишь   недавно   был   рожден   из   Хаоса,   —   ответил   Мъяонель,   —   и   стихии   его

замутнены еще не очень сильно. Там же собираюсь поселиться и я. Однако есть те, кто не желает

этого и противится мне, и среди них много искусных волшебников.

Сказал Мирэн:

— Ты желаешь, чтобы я помог тебе в этой войне?

Сказал Мъяонель:

— Да. Ты согласен?

Ответил Мирэн:

— Я согласен. Помоги мне выбраться отсюда — и я выполню все, что ты не попросишь.

Сказал Мъяонель:

—  Сильное недоверие вызывает во мне легкость, с которой ты бросаешься подобными

обещаниями.   Поклянись   лучше,   что  признаешь   мое   превосходство   на   время   войны,   и  только.

Большего я не стану от тебя требовать.

Повелитель Порчи, услышав условие, тот час же поклялся.

—  Когда я освобожу тебя, — сказал ему Мъяонель, — не отказывайся от разума и от

клятвы, ибо тебе не одолеть меня. Моя Сила, как и твоя, проистекает из Бреда, но я сильнее тебя.

Мне   многое   известно   о  тебе,   тебе   же   обо  мне   неизвестно   ничего.   Однако   если   мне   придется

усмирять тебя силой, я снова брошу тебя в эту яму и не пощажу, даже если ты станешь умолять о

пощаде. Помни об этом и не совершай опрометчивых поступков.

И протянул руку Повелителю Порчи. Но когда Мирэн подошел ближе и протянул свою

руку,   Мъяонель,   избегая   соприкосновения   рук,   схватил   Повелителя   Порчи   за   горло   и   таким

образом вытащил его из ямы. Ибо Мъяонель не хотел, чтобы Порча сама касалась его. Оказавшись

на свободе, Мирэн оскалился (а длинны были его зубы!), и в глазах его горели злоба, зависть и

страх.   Потому   что   почувствовал   Мирэн,   что,   совершив   его   освобождение   таким   образом,

Мъяонель ограничил его и стал защищен от его Силы. Ведь действие, совершенное Мъяонелем,