Йархланг и забрал бы себе, как часть добычи. Ты же — Обладающий Силой, и с тобой он станет

говорить, как с равным.

— Ты хочешь, чтобы я отнял у него этих людей? — Спросил Мъяонель Сантрис.

— Да, — сказала та. — Я прошу тебя выполнить мою просьбу в память о том, что было

между нами раньше.

Сказал Мъяонель:

— Посмотрим, что тут можно сделать.

Затем   предложил  Мъяонель   своей   гостье   отдохнуть   в  Башне   Без   Окон,   ибо   выглядела

Сантрис сильно изможденной после бессонной ночи. Весь остаток дня проспала Сантрис в тех

покоях,   что   занимала   во   времена,   когда   жив   был   ее   отец,   Повелитель   Оборотней.   Когда   же

спустилась ночь, она пришла в спальню Мъяонеля и предалась с ним любовной игре, и показалось

Хозяину   Безумной   Рощи,   что   вернулось   то   время,   когда   вместе   бежали   они   от   Повелителя

Оборотней, и на ковре из мха, под невидимым плащом Мъяонеля, раскинутом на манер шатра,

впервые разделили страсть и, утомленные, заснули в объятьях друг друга.

Но — коротки ночи, проводимые подобным образом! Когда наступило утро, облачились

Мъяонель и Сантрис в свои одежды и посредством волшебной дороги переместились в Хеллаэн.

Здесь Мъяонель оставил чародейку в городе, где жила она, а сам отправился в земли Повелителя

Падали.

Зловонны были эти земли. Повсюду разносился сильнейший трупный запах, и не горы из

камней   возвышались   в   тех   землях   —   но   горы   из   человеческих   тел.   Над   телами   кружили

падальщики, и грызли их крысы, однако же медленно разлагались покойники. Некоторые из них

начинали шевелиться, когда Мъяонель проходил мимо, вставали и шли за ним, а другие пытались

преградить   ему   дорогу.   Для   того,   чтобы   избежать   столкновения   с   ними,   принял   Мъяонель

бесплотное   обличье   и   сгустком   силы,   янтарным   облаком,   дыханием   Бреда   проник   во   дворец

Повелителя Падали. Был тот дворец сложен из тел и костей. Колонны в нем были из хребтов, пол

и потолок — из черепов, крыша — из пальцев рук и локтевых суставов, стены — из мышц, стекла

— из слез, двери — из глаз, лестницы — из языков, ширмы — из ушей, а дверные ручки — из

мужеских отличий.

Неприязненно   принял   Мъяонеля   Повелитель   Падали   и   не   предложил   ему   ни   вина,   ни

пищи.

Сказал Йархланг Мъяонелю:

—  Вижу   я,   что   ты   —   один   из   Обладающих   Силой,   однако   не   помню,   чтобы   раньше

встречал тебя в Хеллаэне. Кто ты такой и для чего незваным пришел в мои владения?

Сказал пришедший:

—  Я Мъяонель, Хозяин Безумной Рощи. Нет ничего странного, что не встречались мы

прежде, потому что я редко бываю в Хеллаэне, и я — не из числа здешних властителей. Что до

цели моего визита, то слышал я, будто в недавней войне вы собрали большую жатву, и среди

ваших приобретений был человек по имени Альверд. Так же слышал я, что вы обложили данью

некий город: дань та состояла из ста мужчин, ста женщин и ста детей, и среди посланной вам дани

была женщина по имени Диса. Я желал бы приобрести их у вас каким-нибудь образом или чем-

нибудь выкупить их.

— Давно уже ни с кем не воевал я, — ответил Мъяонелю Повелитель Падали. — Что до

дани,   то,   правда,   каждые   двадцать   лет   облагаю   я   данью   некий   город,   но   дань   эта   —   десять

мужчин, десять женщин и десять детей. Минуло уже пятнадцать лет с тех пор, как платили мне

эту дань, и должно пройти еще пять, прежде чем выплатят ее снова. Ничего я не знаю о Дисе —

может быть, такая и была в числе тех, кого приводили ко мне; но вот мужчину по имени Альверд

помню хорошо. Не так давно он забрался в мой замок и попытался убить меня, и надо сказать, что

это ему едва не удалось, потому что меч, которым владел он, именовался Убийцей Великих и

предназначался для того, чтобы убивать бессмертных и Обладающих Силой. Однако мои слуги

остановили его прежде, чем он добрался до меня — хотя и многих моих слуг он уничтожил при

этом.

Сказал Мъяонель:

— Таким ли образом оказались в ваших владениях Альверд и Диса, или каким-либо иным,

я все же прошу у вас их тела и души, и готов заплатить вам за них требуемую цену.

Сказал Йархланг:

— Если Диса в числе тех, кого приводили мне, как дань, я обменяю ее на любую другую

женщину того же возраста. Но что касается Альверда, то я не могу отпустить его так просто.

Приведи в мои владения десять тысяч мужчин, десять тысяч женщин и десять тысяч детей и

соверши здесь великое жертвоприношение — и тогда я отдам тебе этого героя, хотя меч его, в

любом случае, останется у меня.

Сказал Мъяонель:

—  Это слишком большой выкуп за одного человека. Знайте, Лорд Йархланг, что когда

государь моего народа, Ньерд, и дети его, Фрейр и Фрейя, были приняты в число богов, и многие

из моего народа последовали за ними, то отказался я, в числе немногих, уйти вместе с ними на

небо,   потому   что   даже   и   богам   не   желал   прислуживать.   Неужели   вы   полагаете,   что   я   стану

прислуживать   другому  Лорду,   и,   подобно  мальчику   на   побегушках,   собирать   для   него  десять

тысяч мужчин, десять тысяч женщин и десять тысяч детей?

—  Тогда,   —   сказал   Повелитель   Падали.   —   Из   просимых   тобою   не   получишь   ты   ни

женщину, ни мужчину.

— Может быть, — спросил Мъяонель, — без всякого выкупа отдадите вы мне их, оказав

тем самым обыкновенную любезность?

Но сказал на это Йархланг:

— Не стану я оказывать тебе никакой любезности.

—  Что   же,   —   сказал   Мъяонель,   склонив   голову,   —   придется   передать   женщине,

просившей  за   Альверда   и  Дису,   что  нет  никакой  возможности  вернуть   их.   Однако,   —  сказал

Хозяин Безумной Рощи далее, — я весьма благодарен вам, милорд, хоть вас, наверное, и удивит

такое   признание.   Вы   напомнили   мне,   каким   должен   быть   настоящий   Лорд   —   гордым,

неприступным, надменным. Как глуп я был, когда позволил какой-то женщине уговорить себя

заступиться   за   ее   ближних   перед   вами!   Следует   приказывать   слабым,   и   прислушиваться   к

просьбам сильных, и никогда не забывать об этом простом правиле.

Снисходительно улыбнулся ему Йархланг, Повелитель Падали, услышав такие слова.

— Теперь можешь ступать прочь, — сказал он Мъяонелю. — Так уж и быть, не возьму я с

тебя никакого выкупа за то, что без позволения ты вступил на мои земли.

Вскричал Мъяонель:

— Клянусь, что не уйду отсюда прежде, чем достойно не отблагодарю вас за напоминание

о манерах и за преподанный урок об обычаях Лордов! Вот, возьмите этот золотой амулет в виде

головы дракона. Вместо глаз у дракона — драгоценные камни, но странны эти камни: так и не

смог разгадать я, что это — изумруды или рубины. Иногда кажется мне, что камни эти — зеленого

цвета, а иногда кажется, что алого, и до сих пор я не смог определить в точности, какой именно

они имеют цвет. Также, с вашего позволения, проведу я в одном из ближайших поселений еще

несколько дней, ибо, как я вижу, многому можно обучиться в Хеллаэне.

—  Даю   тебе   свое   позволение,   —   с   усмешкой   бросил   ему   Йархланг.   Когда   Мъяонель,

поклонившись, вышел, Йархланг подошел к оставленному им амулету и, поглядев на него, сказал:

— Не принимает ли этот дурак меня за подобного себе? Даже и в руки не стану я брать

оставленный им амулет, ибо чувствую в нем некую Силу. Никогда беспечность не сопутствует

долгой жизни, и Мъяонель — дважды дурак, если полагает, что я не знаю об этом.

С этими словами он взял берцовую кость, заостренную с одной стороны, подцепил амулет

и убрал его в один из своих сундуков. Затем он забыл об этом деле и занялся другими.