из крепчайшей стали, а из мягкого хлеба. Далее проник он во двор замка, и там был встречен

гвардией  Баалхэаверда   и  лучшими  из его  телохранителями.   Тогда  распахнул Каэрдин  крылья,

впервые   воспользовавшись   силой,   которую   приобрел   в   Третьей   Долине.   И   поднялся   сильный

ветер,   разметавший   всех   этих   людей,   а   наисильнейших   из   них,   сумевших   воспротивиться

действию   ветра,   Повелитель   Затмений   поразил   своим   мечом.   Так   вступил   он   в   чертоги

Баалхэаверда и сошелся с Повелителем Рабов в поединке. Впрочем, недолог был этот бой, ибо сам

по себе Повелитель Рабов был слабее многих, кого сегодня уже случалось побеждать Каэрдину. И

когда был повержен Баалхэаверд наземь, обратился он к своей Силе и так вскричал при этом:

— Ты — раб своей любви и слуга своей гордости!

Но   будто   бы   в   никуда   кануло   его   заклятье.   Далее   приставил   Каэрдин   меч   к   горлу

Баалхэаверда и сказал так:

—  Назови меня рабом еще раз, и посмей еще раз обратить против меня свою Силу —

клянусь, придется тебе подыскивать для себя новую голову и приобретать корсет для своей шеи!

Теперь отвечай мне: где женщина, которую ты отнял у Кадмона?

—  Господин,   —   взмолился   тогда   Баалхэаверд,   —   я   ничтожнейший   из   слуг   твоих   и

последний   из   числа   твоих   рабов.   Разве   посмел   бы   я   противиться   тебе,   если   бы   знал,   сколь

ничтожное   обстоятельство   вынудило   тебя   вторгнуться   в   мои   владения?   С   большой   радостью

подарил бы я тебе эту женщину, если бы ты сказал, что желаешь ее, хотя и дорога она мне, как

любимая дочь. Однако ты не известил меня о своих желаниях, и от того мной была допущена

некая ошибка, за которую, как я надеюсь, ты не станешь несправедливо карать меня...

— Твое словоблудство утомит и бога, — сказал ему Каэрдин, — отвечай мне немедленно:

где женщина, что носит имя Соблазн?

Закричал тогда Повелитель Рабов в сильном страхе:

—  Пощади   меня,   господин!   Этот   обманщик,   Леонардо,   заставил   меня   уничтожить   ее,

говоря, что так мы избегнем твоего гнева!

Подивился этим словам Каэрдин и так сказал Повелителю Рабов:

—  Если верно то, что ты сейчас сказал мне, то ты дурак еще больший, чем полагал я

вначале.

Меж тем, пока происходил сей разговор, Мастер Леонардо тайком выбирался из зала, и

почти преуспел в этом, и лишь в самых дверях был остановлен Каэрдином. Взял его Повелитель

Затмений   за   волосы   и   легко   поднял   над   полом,   потому   что   невысокого   роста   был   Мастер

Леонардо и весил немного.

Сказал Повелитель Затмений:

— Верно ли то, что я слышал? Верно ли то, что по твоей вине умерла эта женщина?

—  О   могущественный!   —   Возопил   Леонардо.   —   О   наиблагороднейший   из   королей   и

наилучший из воинов! Женщина та представляла для всех нас великую опасность — и для тебя

тоже, мой повелитель! Ты разгневался на этого глупца, Баалхэаверда, за то, что он назвал тебя

рабом любви — но разве он был не прав? Чары ее погубили бы тебя очень скоро, как погубили

раньше   Кадмона   и   еще   многих   других.   Никогда   бы   она   не   полюбила   тебя,   потому   что   ее

привлекает лишь то, что не принадлежит ей — а ведь твое сердце давно присоединилось к ее

владениям! Вы оба, ты и Баалхэаверд, должны благодарить меня за то, что я избавил мироздание

от наихудшей из бестий и помог сохранить в целостности порядок вещей, и тем уберег Вселенную

от провала в хаос.

— Неизвестно мне то, что ты называешь порядком вещей, и я не знаю ничего о хаосе, от

которого ты столь любезно уберег нас, — сказал ему Повелитель Затмений. — Теперь отвечайте,

вы оба: каким образом была умерщвлена женщина и по каким путям после гибели оболочки была

унесена ее сущность?

Рассказали ему об этом Леонардо и Баалхэаверд, и упомянули, что была уничтожена не

только  оболочка,   но  и  сущность  ее,   чтобы  никто  не   смог  вернуть  женщину  к   жизни.   Сильно

разгневался Каэрдин, узнав об этом, и с яростью швырнул Мастера Леонардо на пол.

—  Вынуждены мы были поступить так, ибо неизбежную гибель несла она всем нам, —

сказали ему родичи.

— Где ключ? — Спросил у них Каэрдин. И когда дали ему ключ, он подошел к одной из

дверей и вложил ключ в замочную скважину. В тот же миг вскочил Леонардо с пола и вцепился

ему в руки.

—  Остановись! — Крикнул он Каэрдину. — Куда ты хочешь идти и с кем вступать в

поединок? Ничто, таящееся за этой Дверью, без всякого труда уничтожит тебя, как бы ты не был

силен, ибо за этим порогом исчезает разница между слабым и сильным, и волшебное искусство, и

верность,   и   воля   перестают   иметь   какое-либо   значение.   Нет   возврата   тому,   кто   пройдет   этой

Дверью. Опомнись! Кого ты хочешь найти там? Женщины этой давно уже нет. И ты сгинешь

следом за ней и исчезнешь без всякого следа, если переступишь порог!

Сказал Каэрдин:

— Множество дорог мне ведомо, и многими путями ходил я, достигая областей, о которых

вы  никогда   даже  не  помышляли,  но  Дверь,  подобную  этой,  вижу впервые.  Все  вещи связаны

между   собой   незримыми   нитями,   порвать   которые   не   так-то   легко;   пройдя   этой   Дверью,   не

встречу ли я снова женщину, которую люблю, пусть даже и будем облачены мы в иные оболочки?

Сказал Леонардо:

—  Неужели   ты   не   слышал   ничего   из   того,   что   говорили   мы   тебе   об   этой   Двери?

Невозможно вернуться, пройдя ею, ибо она обрывает все нити. Не смерть тебя ждет там или

какое-нибудь иное изменение, но полное Ничто. Ты исчезнешь, как будто бы никогда тебя и не

существовало.

Сказал Каэрдин:

—  Легко   уничтожить   тело,   и  нетрудно   —   душу,   если  знать,   как.   Однако   зерно   души,

называемое Истинным Я, неуязвимо ни для какой магии.

Сказал Леонардо:

— Никогда не держал я это Истинное Я в руках и не пробовал его на вкус, хотя и раньше

немало   о   нем   слышал.   А   ведь   я   —   Повелитель   Зла,   и   мне   лучше,   чем   кому-либо,   известны

свойства душ и составляющие их элементы, ибо в душе каждого из живущих имею я свою часть.

Но положим, ты прав, и это Истинное Я и в самом деле существует. Какая тебе от того польза?

Ведь ты лишишься не только своей Силы, но и любви, которая сейчас толкает тебя к безумству, и

навсегда утратишь даже память о своей возлюбленной.

— Посмотрим, — сказал Каэрдин и хотел открыть Дверь, но Леонардо снова удержал его.

—  Подожди   еще   одну   минуту,   —   сказал   он.   —   Выслушай   то,   что   я   тебе   скажу.

Предположим даже, что мы солгали тебе, или Повелитель Гибели обманул нас еще раньше, и за

этой Дверью вместо окончательной смерти тебя ждет дорога, усыпанная лепестками роз, а в конце

дороги высится дворец из золота, в котором поселилась Соблазн. Что из этого? Она не любит тебя

и никогда не полюбит, ведь привлекает ее лишь то, что еще не принадлежит ей. Даже и чувства,

которые   ты испытываешь к  ней —  не   более,   чем   морок,   навеянный  ее   Силой,   а  сама   она   не

способна любить.

—  Я так не думаю, — сказал Каэрдин. — И не от того ли она столь легко поддалась

вашему обману, что сама желала войти в эту Дверь и навсегда избавиться от своей магии, которая

сродни проклятью?

—  У нее для того могла  найтись тысяча  других причин! — Вскричал Леонардо.  — И

первейшая из этих причин — женское любопытство! Так же легко я перечислю тебе и остальные

девятьсот девяносто девять.

— Но так же могла быть верной и та, которую назвал я.

— Ты ослеплен любовью, — молвил Леонардо, — и видишь все в перевернутом свете.