– Не родителям, а тетушке Доррис, которая и подарила мне мою любимицу.

– О, у тебя есть еще одна тетка?

– Да, – усмехнулся Родж, – их у меня две. Одна Джоан, другая Доррис. Полный комплект.

– Ты имеешь в виду, что одна со стороны отца, а другая со стороны матери?

– Не угадала, обе родные сестры отца. Обожали его сверх всякой меры. До сих пор не могут смириться…

Последняя фраза Роджа показалась Энни странной, поэтому она осторожно спросила:

– С чем?

Родж вновь коротко взглянул на нее.

– А, я не сказал… Три года назад отца не стало. Он был старшим, Джоан средней, а Доррис младшей. После кончины отца старшей стала Джоан.

Энни вспомнила, как Родж сказал, что Джоан в следующем году исполнится семьдесят. Какого же возраста был его отец?

Словно прочтя ее мысли, Родж пояснил:

– Я поздний ребенок. Когда родился, моему отцу, Брайану, было сорок шесть, а матери сорок два. Это были ее первые роды, что-то пошло не так, и… Словом, мою мать не спасли. Вот такая грустная история, – добавил Родж, на минутку повернувшись к Энни.

Она стиснула зубы: печаль преобразила его лицо, которое в это мгновение стало еще притягательней, чем прежде.

– Мне очень жаль.

Родж кивнул.

– Спасибо. Впрочем, история давняя, так что…

Вероятно, он хотел произнести эту фразу бодро, но его голос дрогнул, заставив сердце Энни болезненно сжаться. В следующую минуту, повинуясь внезапному порыву, она легонько сжала лежавшую на баранке руку Роджа.

– Я очень сочувствую тебе, правда.

Он несколько мгновений смотрел на ее изящную тонкую кисть, затем вздохнул и вновь устремил взгляд на дорогу.

– Верю.

Сдержанность Роджа помогла Энни вернуться к реальности. Опомнившись, она убрала руку.

Вот идиотка! Что я делаю?! Вместо того чтобы держаться от Роджа на расстоянии, сама прокладываю к нему мостик!

Она отвернулась к окошку и постаралась отрешиться от всего, что произошло минуту назад. В этом ей отчасти помогли сделанные в уме вычисления. Произведя несколько нехитрых арифметических операций, Энни пришла к выводу, что отцу Роджа сейчас был бы восемьдесят один год. Иными словами, тот даже старше деда Джоша, которому семьдесят восемь.

– Значит, тетушка Доррис подарила тебе панду, несмотря на то что твой отец был против? – произнесла Энни, изо всех сил стараясь придать голосу непринужденность.

– С чего ты взяла, что он был против? Отец и сам много чего мне дарил. Просто с пандой каждый вечер возникала одна и та же проблема: я не хотел ложиться спать без нее, а с ней для меня в кровати почти не оставалось места.

– Хм, действительно проблема. – В Энни вдруг проснулось искреннее любопытство. – Я вообще не представляю, как это возможно – держать в доме такую большую панду, не говоря уже о том, чтобы спать с ней в одной постели! Как же все кончилось?

– Очень просто: отец купил мне так называемую королевскую кровать, на которой кроме меня поместилась бы еще парочка таких панд, как моя. После этого проблемы как не бывало.

– Ты стал спать с пандой?

Родж повернулся к ней с широкой белозубой улыбкой.

– Да!

Блеск его глаз ослепил Энни. Опустив ресницы, она сбивчиво пробормотала:

– Неужели панда не мешала тебе ночью?

– В новой кровати – нет.

– Но наверняка она возилась, поворачивалась с боку на бок, ну и вообще…

Повисла короткая пауза, затем Родж недоуменно вскинул бровь.

– Ты это о чем?

Энни в свою очередь удивленно посмотрела на него.

– О твоей панде, разумеется!

– Но… как она могла ворочаться? Это была обыкновенная панда, не механическая.

– То есть как – не механическая? Разве она не… – Осененная догадкой, Энни умолкла на полуслове. Боже правый, какой дурой я себя выставляю! – промчалось в ее голове.

Но было уже поздно – Родж все понял.

– Постой, ты решила, что у меня был живой зверь?!

Пожав плечами, Энни отвернулась к окну.

Родж посмотрел на нее, перевел взгляд на дорогу, затем вновь на нее.

– Но как тебе могла прийти в голову такая несуразная мысль?!

Энни вновь дернула плечом.

– Почему же несуразная, существует сколько угодно примеров, когда миллионеры покупают экзотических животных и даже содержат домашние зоопарки.

На миг задумавшись, Родж кивнул.

– Мне тоже известны подобные случаи, однако я никогда не слышал, чтобы ребенку подарили, скажем, живого медвежонка.

– Я тоже не слышала, – буркнула Энни.

– Откуда же тогда взялась твоя бредовая идея?

Энни покосилась на него.

– Ну, я подумала, мало ли что может сделать миллионер, желая порадовать своего отпрыска.

– Но не живую же панду дарить! Кроме всего прочего, ее практически невозможно содержать в неволе – она питается исключительно молодыми побегами бамбука.

Энни повернулась к Роджу.

– Разве я не то же самое сказала тебе? А ты мне в ответ – мол, моя панда лопала все подряд!

– Понарошку! – воскликнул Родж. – Ты что, в детстве никогда не кормила игрушечных зверушек?

– Я-то – да, но мои родители не миллионеры, поэтому при всем желании не могли устроить для меня настоящий персональный зверинец.

– Что ты заладила – миллионеры, миллионеры! К твоему сведению, мой отец в то время вовсе не обладал миллионами. Он, как говорится, только начал их делать. Кстати, вместе со своими сестрами – Джоан и Доррис. Позже к ним присоединилась Софи – жена отца и моя будущая мать. Все силы у них уходили на бизнес, все время посвящалось делам. Поэтому ребенком мои родители обзавелись поздно. Если бы не это, моя мать, скорей всего, осталась бы жива. Но и после ее смерти бизнес продолжал развиваться – стараниями отца, Джоан и Доррис. В конце концов к нему присоединился и я. – Родж вдруг пристально взглянул на Энни. – А откуда ты знаешь про наши миллионы?

– Все очень просто, – усмехнулась она. – Мой дед Джош навел справки о Джоан Флинч и выяснил, что это имя входит в список лиц, обладающих определенным финансовым положением. Как видишь, ничего сложного.

– Но зачем вообще понадобилось что-либо выяснять?

Энни прищурилась.

– Потому что мой дед желал знать, куда отправляет свою внучку.

– А твой жених? – быстро спросил Родж.

Она нахмурилась.

– Что мой жених?

– Он не хотел узнать, куда едет его невеста?

Вновь отвернувшись к окну, Энни немного помолчала, потом сдержанно заметила:

– Это личный вопрос.

Родж в очередной раз повернулся к ней.

– Конечно.

– Я не обязана отвечать на него.

– Хм… а я не вправе настаивать. – Он вновь устремил взгляд на дорогу, будто считая вопрос исчерпанным.

Энни сначала решила так все и оставить, но ответ вертелся у нее на языке, и в конце концов она выпалила:

– К твоему сведению, мой жених вообще не хотел меня отпускать!

– Вот как… – усмехнулся Родж. – Почему же ты здесь?

– Потому что не в моих правилах нарушать договоренности.

Улыбка Роджа стала шире.

– А может, ты просто не любишь своего будущего мужа?

Энни вспыхнула.

– Послушай, какое право ты имеешь делать подобные выводы?

– Ох-ох, закипела! Я просто так сказал. Если бы у меня не возникло такого впечатления, я бы промолчал.

– Мало ли что тебе показалось, – проворчала Энни, задетая тем фактом, что Родж будто почувствовал ее собственные сомнения относительно чувств к Хью. – Мог бы придержать свое мнение при себе.

– Ладно, не обижайся. Прости, если я тебя чем-нибудь обидел. Напоследок лишь скажу, что на месте твоего жениха я бы не отпустил тебя ни на минуту!

Взглянув на него, Энни поспешно отвела взгляд. Странно, что он это сказал… Хью говорил примерно то же самое, только совсем другим тоном и с иным подтекстом – в том духе, что женщина должна сидеть дома и жарить мужу котлеты. Однако в интонациях Роджа не было даже намека на что-либо подобное. Зато присутствовало нечто такое, от чего у любой женщины могло возникнуть головокружение, – скрытая нежность. Подобные мотивы заставляли совсем по-другому взглянуть на фразу «не отпустил бы ни на минуту».