– Тогда давай не будем, – с полуслова понял его Рип. – Сначала – повторяю еще раз, – хорошенько отдохни. А там уж все решится само собой.

Две недели отдыха Джею дали беспрепятственно. А до Айланы он так и не дозвонился и ближе к вечеру узнал по справочной телефон приюта. На вопрос «Могу ли я поговорить с Айланой Пэрис» ему ответили, что Айлана уехала на несколько дней из города.

Второй сюрприз обрушился на него как снег на голову, когда около девяти вечера он вливал в себя десятую чашку кофе. К нему без предупреждения пожаловала гостья, мать Шарлотты. Задав бесчисленное количество совершенно лишенных смысла вопросов, Барбара перешла наконец к главному.

– Шарлотта сказала, что свадьба отменяется, – проговорила она, чуть опустив густо накрашенные ресницы. – Но когда я спросила у нее почему, ей вздумалось резко перевести беседу в другое русло.

Джей всегда недолюбливал манерную Барбару Хэнкок, но сейчас, увидев блеснувшие в ее глазах слезы и то, как дрогнул ее подбородок, почувствовал жалость, почти симпатию. Барбара смущенно отвернулась, несколько раз моргнула, борясь с желанием расплакаться, тяжело вздохнула и вновь посмотрела на Джея.

– У меня возникло ощущение, что вы повздорили или что-то в этом роде, – сказала она, испытующе и с тревогой заглядывая ему в глаза. – Душа до сих пор не на месте.

Джей ничего не ответил.

– Джей, умоляю, помиритесь, – нараспев произнесла Барбара, кладя украшенную перстнями руку ему на плечо. – Уверена, что бы там у вас ни стряслось, все еще не поздно поправить. Сыграем свадьбу попозже, хоть через месяц или даже год, когда скажете. Только не держите друг на друга зла. – Джей по-прежнему молчал. – Ты мне все равно что сын, Джей, – прошептала Барбара, и ее челюсть опять дрогнула. – А Шарлотта единственная любимая дочь. Я буду молиться за ваше счастье и надеяться на лучшее.

Проводив Барбару, Джей выпил еще чашку кофе, вновь растянулся на диване и подумал, в самом ли деле Шарлотта утаила от матери причину их разлада или же Барбара просто хитрила, после чего дал волю другим мыслям. Только они занимали его с той самой минуты, когда Айлана оставила его вчера одного в ресторане. Он думал о ней и ночью в гостинице, где ему не удалось сомкнуть глаз до самого утра, и в самолете, и по дороге из аэропорта домой. Он никак не мог взять в толк, чего же она желает от жизни, как относится к нему и почему не оставила в его сердце ни капли надежды.

Нет, все не так, как она утверждает, понял он. Ей следует не избегать серьезных отношений, а поскорее избавиться от страха и обиды. Но как? Если можно было бы взять и выкинуть их из сердца, она давно так и поступила бы. Надо помочь ей, спасти ее, вырвать из тисков прошлого. Доказать, что жизнь небезнадежна, что истинная любовь не знает ни измен, ни коварства. Но каким образом достучаться до ее сердца? Если она даже видеть меня больше не желает? Где ее искать? Куда ехать? И есть ли в этом смысл?

В мучительных раздумьях и страшной тоске он провел два дня. Телефон Айланы был по-прежнему отключен. В приюте отвечали, что она еще не вернулась. Джей уже отчаивался. Что ему оставалось? Вернуться в Окленд и караулить Айлану у ее дома? А если она уехала надолго? И вдруг опять куда-нибудь в Азию? Надежда на новую встречу с ней таяла в его сердце с каждой минутой.

Вечером второго дня позвонила Шарлотта.

– Привет, – сказала она ласково, так, будто проклятой измены, Окленда, Айланы в их жизни никогда и не было. – Как поживаешь?

– Нормально, – буркнул Джей.

– И я нормально. Только безумно скучаю. Тебе передали мой подарок?

– Да. – Джей тяжело вздохнул.

– Нет-нет, ничего не говори, – поспешно попросила Шарлотта. – Подходящих слов тут не подберешь, я прекрасно понимаю.

Как ни сложно было Джею поддерживать эту беседу, за понимание он был Шарлотте благодарен. Впрочем, истерзанный одиночеством и безысходностью, он даже немного обрадовался ее звонку.

– У меня к тебе предложение, – сказала Шарлотта. – Не жениться на мне, не пугайся. – Она засмеялась. – Всего лишь сходить в театр. По-моему, родители очень расстроились, когда я сказала, что свадьба отменяется. И твои и мои. Наверное, теряются сейчас в догадках. Давай успокоим их хоть самую малость? Чтобы не трепали понапрасну нервы.

– Каким образом? – спросил Джей.

– Пригласим их в театр. Я сегодня же купила бы билеты. В «Арену», допустим, на субботу. Что скажешь?

Джей задумался. Сейчас ему было совершенно не до спектаклей и не до встреч с семьей. Но отвлечься на что-нибудь следует, не то он точно сойдет с ума за две недели затворничества. И потом действительно стоит побеспокоиться о родителях. В этом Шарлотта права.

– В принципе… я не против.

– Отлично. Тогда я прямо сейчас за билетами. – Шарлотта как бы в нерешительности помолчала. – Буду ждать субботы с нетерпением, – добавила она торопливо и, не успел Джей ничего ответить, положила трубку.

Когда Джей вошел в фойе «Арены», все были уже в сборе. Мать – как всегда в простом, но элегантном платье, с уложенными сзади в прическу волосами – посмотрела на приближавшегося сына с тревогой. Отец взглянул на него спокойно, но очень внимательно.

– А вот и он! – воскликнула Шарлотта и сделала навстречу Джею два шага. – Привет.

Они поцеловались, едва прикоснувшись друг к другу губами, и подошли к остальным. Джей обнял мать, отца, обменялся рукопожатиями с Барбарой и Ричардом. До начала спектакля оставалось больше десяти минут. Идти в зал было рановато.

Барбара взяла за руки дочь и Джея.

– Ну что же, дорогие наши дети! Очень рады вас видеть. Надеемся, в скором времени получим еще одно приглашение – уже на свадьбу – и уж на ней-то обязательно повеселимся!

Все, за исключением Джея, засмеялись. Последних слов Барбары он вообще не услышал – его внимание вдруг сосредоточилось на проходившем мимо необычном семействе: белом мужчине, женщине-мулатке и темнокожем мальчике. Ребенку было лет девять, но светящейся во взгляде любознательностью, формой глаз и губ он очень походил на Уилли.

Уилли, подумал Джей, вспоминая, что пообещал прийти в приют еще хотя бы раз, и заливаясь краской стыда. Ему представилась Айлана на кроватке Уильяма, умные мальчишеские глаза, детская площадка, игровая, и с устрашающей силой его потянуло назад, в Окленд. Уилли, опять произнес он про себя, и ему в голову вдруг пришла до ужаса простая идея. Спасительная. Быть может, самая светлая в его жизни.

Не пытаясь скрыть волнение, он резко перевел взгляд на отца. Тот, видимо, все это время за ним наблюдал. Джей сразу прочел в мудрых любимых глазах: если тебя что-то тяготит, сын, если ты вдруг почувствовал, что кому-то другому сейчас нужнее, беги, действуй. Мы с мамой все поймем, всегда тебя поддержим, можешь на нас рассчитывать.

Ободренный этим немым благословлением, Джей взглянул на Шарлотту, внезапно решив расстаться с ней раз и навсегда. Сейчас же. Да, момент был не вполне подходящий. Возможно, стоило немного подождать – хотя бы до конца спектакля. Но Джей ясно понял, что ждать не может больше ни секунды, что обязан тотчас круто и бесповоротно изменить свою судьбу. И не только свою.

– Шарлотта! – Он взял ее за руки, на прощание в последний раз сжал их и отпустил, с удивлением отмечая, что ее тепло больше совсем не волнует его. – Прости, может, сейчас не время, но…

Шарлотта посмотрела на него с удивлением и испугом. У нее были прекрасные глаза, Джей и теперь это видел, но слишком уж холодные, как на картинке в модном журнале. Он осмотрел лица остальных.

– Барбара, Ричард! Мам, пап. Мне страшно неудобно, но я вдруг вспомнил, что кое-что пообещал одному своему другу. Самому преданному на свете. Пообещал и до сих пор не сделал. Мне надо бежать. Посмотрите спектакль без меня. – Он повернулся к Шарлотте. – Шарлотта, прости, но больше ни на что не надейся. Ты сама все разрушила, взяла и безжалостно разбила. Как ту несчастную вазу. Возможно, на счастье. Даже, скорее всего.