– И все еще любите? – поинтересовался он, уловив, как мгновенно изменилось ее лицо. – Вы ненавидите его, – мягко уточнил он раньше, чем она успела ответить.

– Послушайте! – Ева вскочила на ноги. – Я не вижу, какое это может иметь отношение к…

– Отвечайте на вопрос!

– На какой? – Она сжала кулаки, задержала дыхание, глядя на него через разделявшее их узкое пространство.

– Выбирайте сами, – пожал он плечами.

– Он теперь не тот человек, за которого я выходила замуж, а я уже не та женщина. Да, я больше не люблю его.

– Вы ненавидите его?

Ногти обеих рук больно вонзились в нежную кожу ладоней.

– Он украл мою дочь!

– Рози также и его ребенок, – напомнил ей Алан.

– Мой муж болен! Опасен! У него неустойчивая психика, у него бывают приступы гнева…

– Вы тоже очень рассержены сейчас. Когда-нибудь так злились перед разводом?

Ева нахмурилась.

– Что вы имеете в виду?

– Вы когда-нибудь кричали на мужа? На вашу маленькую девочку? – спросил он более мягким голосом.

– О чем вы говорите? В чем обвиняете меня?

– Я не обвиняю вас ни в чем, а только пытаюсь нарисовать портрет человека – вашего мужа.

– Бывшего.

– Все, что станет мне известно о нем и ваших отношениях, может подсказать, куда он уехал. Вы ведь этого хотите, не так ли? Чтобы я нашел вашего бывшего мужа и маленькую девочку?

Ева продолжала смотреть на него сузившимися глазами. Он задал ей разумный вопрос.

– Да. – Она расслабилась и медленно опустилась на стул. – Не думаю, что смогу нарисовать точный портрет Чарли или объяснить наши отношения. Знаю только одно – вначале он был… другим, он очень отличался от того, к чему я привыкла. Никогда не приходил ко мне с пустыми руками, всегда приносил что-нибудь – цветок, томик стихов, коробочку леденцов.

Ева моргнула и встретила взгляд Алана.

– Мы не спешили, ждали, пока лучше узнаем друг друга.

– Да?

Она сделала вид, что не слышит скептицизма в его голосе.

– Он был добрым и нежным. Разве знать это – недостаточно?

Вопрос вызвал у него раздражение.

– Вы меня спрашиваете?

Она сжала губы и отвела от него взгляд.

– Все это не имеет никакого отношения к тому, куда он увез мою дочь.

Наступила пауза, затем Алан допил кофе и склонился над ней, чтобы поставить кружку на стол. Она быстро отодвинулась в сторону. Он помолчал, потом слегка пожал плечами.

– Вероятно, вы правы. – Он выпрямился и отошел от нее. – Во всяком случае, уже поздно, мы оба устали. Думаю, нам пора спать.

Наверху он пытался остановить ее у дверей, пробормотав, что утром все будет выглядеть иначе, но у Евы были другие соображения на этот счет.

– Вы сказали, мы должны определить, где искать, но разве нет никакого ключа к тому, чтобы иметь представление, с чего начинать? Моей девочке только четыре года, – озабоченно сказала она. – Она очень впечатлительная.

– Мы найдем ее, но не завтра. Сейчас ложитесь спать и немного отдохните.

– Вы не видели его лица, его глаз, когда он угрожал…

– Мы не можем ничего делать наугад, – прервал ее Алан, мгновенно определив приближение истерики. – Какая от этого польза? Страна у нас большая, мы не можем обойти всю ее пешком, поэтому вначале должны сосредоточиться на одном месте.

– Но…

– Дайте мне делать свою работу. Я к ней пригоден, вы сами говорили мне это…

– Но я хочу помогать.

– Хорошо, если отдохнете немного, чтобы ответить на все вопросы утром.

Его рука легла на ручку его двери, когда он оглянулся и увидел, что она все еще стоит там, где он ее оставил.

– Идите, – сказал он, – и ложитесь спать. Обещаю, мы найдем вашу дочь.

Ева лежала в постели, завернувшись в одеяло. Ей было холодно. Она поленилась надеть ночную рубашку и думала, что замерзла из-за этого, но уже начала понимать, что этот холод поднимается откуда-то изнутри ее организма.

Она изо всех сил пыталась настроиться на сон, говоря себе, что Алан Стоун прав, необходимо несколько часов отдохнуть. Но в ее сознании все еще звучали страшные слова: «Я убью ее! Ты никогда не отберешь ее у меня! Я убью ее, а потом себя!».

Повернувшись на бок, Ева почувствовала, как из глаз ее полились горячие слезы. Алан сказал, что они найдут Рози, но не окажется ли это слишком поздно? Если что-нибудь произойдет с дочкой… она тоже умрет…

Алан смотрел в темноту до тех пор, пока глаза не заболели и не закрылись.

… Давным-давно он задавал другой матери вопросы о ее пропавшем ребенке. Та женщина была не такой молодой и не такой образованной, но так же, как и Ева Льюис, обезумела от горя.

Он словно слышал ее шепот: «Откуда мне было знать… он был таким спокойным, таким добрым… таким нежным, откуда мне было знать?».

Алан снова открыл усталые глаза. Он не должен был соглашаться и браться за это дело…

Устало поднявшись с постели, он начал искать в темной комнате свои ботинки.

Гроза прошла. На улице было сыро и холодно, но ему просто необходимо было выйти из дома…

Открыв глаза, Ева удивилась тому, что чувствует себя выспавшейся и отдохнувшей. Слава богу, ей все-таки удалось заснуть. Видимо, обещание Алана найти Рози успокоило ее.

В комнате было холодно. Ева, вздрагивая от прикосновения к нагретому телу прохладной материи, завернулась в халат и побежала в ванную. Быстро умывшись, она натянула джинсы, свитер, сунула ноги в туфли и поспешила вниз, чтобы найти хозяина дома и узнать, что он надумал. Осенили ли его новые мысли, пока она спала? Или он сам спит до сих пор?

Уже на лестнице она ощутила аромат свежесваренного кофе. Она выпьет чашечку, даже если для этого ей придется встретиться с Аланом. Но она напрасно беспокоилась: его не оказалось ни в гостиной, ни на кухне.

Налив в чашку кофе, она вернулась с ней в гостиную. Здесь Ева остановилась перед источавшим тепло камином и выпила кофе стоя.

Очевидно, Алан недавно был здесь, потому что огонь уже горел. И кто-то же приготовил кофе!

Покончив с первой чашкой, она вернулась на кухню за второй.

Отодвинув в сторону короткую кухонную занавеску, Ева с любопытством посмотрела сквозь стекло, надеясь увидеть Алана на улице. Но перед ней предстали только часть забора, густые заросли кустарника и высокие деревья.

С чувством возрастающего беспокойства Ева подумала, не уехал ли он, пока она спала. Но это было бы нелогично. Никто не оставит в своем доме чужого человека.

Оказалось, что в доме нет центрального отопления, и холод в кухне погнал ее снова в гостиную. Перед тем как войти, она немного постояла в дверях. Взгляд ее упал на письменный стол. Безусловно, ей хотелось побольше узнать о человеке, к которому она обратилась за помощью. Был ли он таким замечательным, как описывал его босс, бывший босс, и что он делает теперь, живя здесь, как отшельник? Генри Милтон не рассказал, по какой причине Алан оказался в этом доме у кладбища, он только предупредил, что задача у нее не из легких. Почему он ушел из агентства? И что привело его на кладбище, где она впервые заметила его с дороги?

Бросив один взгляд на лестницу и другой – на парадную дверь, Ева вошла в гостиную и остановилась перед столом возле камина. Прошлой ночью, когда она сошла вниз и нашла его здесь, Алан что-то записывал в блокнот. Узнает ли она что-нибудь определенное об этом человеке, если найдет этот блокнот?

Посмотреть не мешает. В конце концов, о ней он уже знал многое, даже интимные детали личной жизни и неудачного замужества.

Это оправдание не освобождало ее от слабого чувства вины. В глубине души она понимала, что желание покопаться в чужих вещах ее не украшает. Страх, что ее за этим поймают, и голос совести мешали Еве сделать то, что она задумала. Пришлось успокаивать совесть уверением, что она ничего не тронет, а только бегло осмотрит то, что лежит сверху. Но когда Ева внимательно посмотрела на стол, она не нашла ничего интересного. Очевидно, уходя рано утром, он убрал записи подальше от любопытных глаз. А она хорошо помнила, как Алан положил блокнот на стол перед тем, как они оба вышли из комнаты. Женщина прикусила губу, испытывая одновременно и разочарование, и облегчение.