– Я сделаю так, что ты будешь умолять меня об этом, – пообещал Дэниел. – Ты ведь и сейчас этого хочешь.

– Нет! – пискнула Джоанна, но он не стал ее слушать.

Губы Дэниела вновь были у ее губ. Но этот поцелуй не был грубым. Это было ласковое прикосновение, чуть заметное касание. Дэниел провел языком по дрожащим губам Джоанны и вновь прикоснулся к ним губами. Да, он был уверен, это не дрожь страха, это дрожь желания.

Его поцелуи становились все неистовее. Под этим страстным напором тело Джоанны отказалось повиноваться ей. Она застонала и открыла губы навстречу его поцелую. Теплый язык скользнул ей в рот, и Джоанна ответила на поцелуй.

Дэниел освободил одну руку и чуть сместился в сторону, чтобы расстегнуть верхние пуговицы рубашки Джоанны. Через несколько секунд он уже ласкал ее грудь, так уютно помещавшуюся в ладони. Пальцы Дэниела нежно прикасались к розовому бутону соска, то поглаживая его, то осторожно сжимая.

Пальцы свободной руки Джоанна запустила в волосы Дэниела и прижала его голову к себе.

Дэниел легко освободился, отпустил вторую руку Джоанны. Он покрывал поцелуями ее лицо, ее шею, нежно, словно крылья бабочки, прикасался к коже, и Джоанне казалось, что она горит в огне этих поцелуев. Но вот губы Дэниела добрались до волшебного холмика ее груди.

Джоанне казалось, что она умирает. Никогда и не с кем они не испытывала ничего подобного. Это была самая настоящая страсть. Она что-то бормотала, то ли уговаривая Дэниела не останавливаться, то ли, наоборот, повинуясь давней привычке, просила остановиться, но Дэниел не обращал на ее слова никакого внимания.

Он уже спустился к ее бедрам и целовал шелковую кожу внизу живота. Джоанна, забыв саму себя, забыв сегодняшний скандал и давно укоренившуюся нелюбовь к Дэниелу, подалась ему навстречу, широко раскрывая бедра.

– О нет, еще не время, – пробормотал Дэниел.

Он прикоснулся губами к выгоревшим на солнце трусикам Джоанны как раз там, где был окаменевший от желания бугорок. Через шелковую ткань Дэниел ласкал его, заставляя Джоанну стонать от страсти и извиваться на песке.

Прибой уже касался их ног, будто пытался остудить два разгоряченных тела, но его совершенно не замечали. Джоанна с неистовством отдавалась новым ощущениям. Ей хотелось, чтобы эта сладкая пытка продолжалась вечно, и так же сильно хотелось, чтобы все закончилось.

Дэниел осторожно стащил с нее трусики, и Джоанна, которой показалось, что она сейчас сойдет с ума от желания, потребовала:

– Возьми меня!

Дэниел поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Ты просишь?

Вместо ответа Джоанна села и протянула руку к его джинсам. Дрожащими пальцами она с трудом справилась с «молнией» и стащила джинсы и трусы с узких бедер Дэниела.

Она снова откинулась на спину и, призывно глядя на Дэниела, развела бедра.

Дэниел оперся ладонями на песок у ее головы и еще раз спросил:

– Так ты просишь?

– Возьми меня, пожалуйста… – пробормотала Джоанна и подалась навстречу ему.

Медленно, словно пытаясь прочувствовать каждое мгновение, Дэниел вошел в нее. Джоанна замерла, привыкая к нему, а потом медленно задвигалась, задавая темп. Но с каждой секундой ее движения все ускорялись и ускорялись. Он пытался сдерживаться, чтобы увидеть, как расширятся ее зрачки в момент оргазма, чтобы почувствовать, как спазмы будут сотрясать ее тело, но сил уже не было.

Дэниел и Джоанна слились в одно целое и уже не замечали ничего вокруг. Море с каждой волной подкатывалось все ближе и ближе. Оно обнимало слившиеся в едином движении бедра и обостряло их ощущения до предела.

Джоанна задыхалась то ли от страсти, то ли от бешеного темпа, а может быть, от тяжести тела Дэниела. Жесткие бинты царапали ее кожу, задевали соски, распаляя ее еще сильнее. Наконец настал момент, когда Джоанна поняла, что больше не может балансировать на краю. Она закричала, выгнулась дугой и сразу же обмякла под сильным телом Дэниела. Лишь на секунду позже она почувствовала, как сокращаются мышцы Дэниела, как дрожит его тело, словно в новом приступе лихорадки. Джоанна крепко обняла его за плечи и прижалась, словно боялась разрушить новую связь.

Несколько минут Дэниел ничего не говорил и не шевелился. Наконец он поднял голову и посмотрел Джоанне в глаза.

Солнце уже давно зашло, и свет полной луны делал ее взгляд еще более загадочным и притягательным, чем при свете дня.

– Я не… – начал он, но Джоанна прикоснулась пальцем к его губам и улыбнулась.

– Как твои ребра? – участливо спросила она.

– Нормально.

– Остальное обсудим утром, – решительно сказала Джоанна и поцеловала его.

Дэниел покрыл ее лицо поцелуями, подхватил на руки легкое тело и понес в море, чтобы там насладиться самой прекрасной ночью в его жизни.

Ощущение блаженной неги не портил даже песок, неизвестно как попавший под одеяло. Уже давно Дэниел не чувствовал себя так хорошо. Даже сломанные ребра почти не болели. Он осторожно повернулся, и счастливая улыбка появилась на его лице. Рядом спала женщина, о которой он, сам того не подозревая, мечтал много лет.

Как жаль, что глупые детские обиды держали нас на расстоянии все это время, думал Дэниел, любуясь спящей Джоанной. Этим утром она была необыкновенно красива, как может быть красива только любимая женщина.

Дэниел хорошо помнил, как он звал Джоанну, когда был без сознания и лихорадка и боль мучили его. Это было единственное, что он запомнил из первого дня на острове, но одна мысль о том, что он звал не Нелли, не кого-то еще из своих бесчисленных подружек, заставляла Дэниела поверить, что его чувства к Джоанне – правдивы. Это не просто всплеск эмоций или требования организма. То, что случилось ночью, было закономерным развитием их немного странных отношений.

Я люблю тебя, Джоанна, и всегда любил, подумал Дэниел, осторожно убирая с ее щеки локон выгоревших волос. И когда нам было тринадцать лет, я уже любил тебя и только потому попробовал поцеловать. Зря ты думала, будто я валяю дурака. Надеюсь, сегодня утром ты поверишь мне.

Джоанна зашевелилась и сонно улыбнулась.

Дэниелу очень не хотелось будить ее, но он чувствовал, что им нужно обсудить все, что случилось ночью, как можно быстрее. Он должен сказать о своих чувствах сейчас, когда еще свежи воспоминания об огромных звездах на бархатном небе и ласковых прикосновениях прибоя.

Рука уже легла на обнаженное плечо Джоанны, чтобы легонько потрясти ее, как вдруг Дэниел услышал звук, заставивший его вскочить на ноги и закричать от радости.

Маленькая точка на востоке быстро превращалась в четырехмоторный самолетик. На таких до сих пор развозят почту на островах.

– Джоанна! – закричал Дэниел. – Быстрее просыпайся, нас нашли!

Джоанна резко села, плед упал на дно лодки, и у Дэниела перехватило дыхание. Джоанна заметила его взгляд, смутилась и поспешила закутаться в плед.

– Это спасатели? – спросила она, тоже увидев самолет.

– Нет, на спасательный самолет это не похоже. Скорее всего, почта. Наверное, пилот услышал сигнал нашего маячка и решил проверить, в чем тут дело. – Дэниел посмотрел на Джоанну и широко улыбнулся. – Думаю, тебе следует одеться. Ты еще помнишь, где твоя рубашка и джинсы?

– Ой! – Джоанна покраснела и, старательно придерживая плед у груди, начала разыскивать по пляжу свою одежду.

На рубашке не хватало нескольких пуговиц, задубевшие от соли джинсы нашлись на камнях недалеко от лагеря, но Джоанне каким-то чудом удалось привести себя в более-менее приличный вид. Она подошла к Дэниелу и встала у него за спиной, словно боялась встретиться с неизвестностью. Кто знает, заберет их пилот или предпочтет сообщить службе спасения?

– Горячий душ! – сказала Джоанна.

– Что? – не понял ее Дэниел.

– Горячий душ – об этом я мечтаю больше всего на свете, – объяснила она. – У меня уже кожа шелушится от соли.

– А мне кажется, что твоя кожа – самая гладкая и нежная на всем свете… – Дэниел улыбнулся и попытался поцеловать Джоанну, но она ловко уклонилась, в очередной раз покраснела и попросила: