Разумеется, такого не происходило никогда. Чем больше от него хотели, тем меньше он был готов дать.

Кэт была другой. Она ничего не просила и не ждала от него, как это обычно делали его предыдущие пассии. И от этого ему хотелось сделать для нее все, чего бы только она могла пожелать.

Для него это было совершенно новое и непонятное чувство. Вдобавок к этому он решил говорить только правду, чего бы это ему ни стоило. Впервые в жизни он наслаждался отношениями, основанными только на правде, и ему не нужно было говорить банальности и пустые комплименты. Кэт тоже не хотела выслушивать лживые обещания и клятвы в вечной любви. Он знал, что Кэт не захочет ничего, кроме правды, как бы тяжело ни было ее порой говорить.

Взглянув на нее, он заметил, что она тщательно закуталась в плед по самый подбородок.

– Кэт, я не умею хорошо говорить… Я человек действия. Но для тебя я постараюсь.

Она молча кивнула, и ее глаза блеснули в полутьме. Он придвинул ведро вплотную к стулу и, обняв ее, прижал к себе.

Кэт напряглась всем телом.

– Тебе холодно. Позволь мне хотя бы согреть тебя, – сказал Девон.

Она немного успокоилась, бросая на него украдкой взгляды из-под влажных длинных ресниц.

– Ну, если вы обещаете ничего больше не делать… – тихо проговорила она.

– Только с вашего разрешения.

Так они и сидели, слушая дождь и понемногу согреваясь. Девон прижался щекой к ее волосам, вдыхая едва уловимый аромат лаванды. Этот запах теперь всегда ассоциировался у него с Кэт. Легкий и прелестный, он был похож на нее.

Кэт вздохнула и слегка потерлась плечом о его грудь, и тело Девона отреагировало незамедлительно. Напряжение, возникшее между ними еще во время ленча, нарастало с каждой минутой. Чем дольше они сидели в обнимку, тем интенсивнее становилось влечение.

Осторожно взяв прядь ее влажных волос, он прижал их к губам, и они обвились вокруг его пальцев.

– Я нравлюсь вашим волосам по крайней мере…

Она взглянула на него и озорно улыбнулась:

– Я никогда не говорила, что вы мне не нравитесь.

– Да, но и не говорили, что я вам нравлюсь. Я считаю это плохим знаком.

Кэт повернулась к нему и, к его удивлению, нежно провела губами по его щеке. Это было вполне невинное прикосновение, чего нельзя было сказать о его реакции. Он едва не задохнулся от мгновенного возбуждения.

– Если вы не хотите, чтобы я прикасался к вам, придется обойтись без подобных жестов…

– Это был всего лишь поцелуй в шеку, – недоуменно проговорила она.

– Любой ваш поцелуй тут же сводит меня с ума, и мне хочется схватить вас в охапку и насладиться вами.

На мгновение в ее глазах вспыхнуло пламя страсти, но она тут же опустила ресницы, чтобы скрыть это.

– Вы поставили меня в тупик, – тихо сказала она.

– Да?

– Если я соглашусь на более… тесные отношения, где гарантии того, что мне не будет больно, когда мы расстанемся? – вздохнула она. – Доводы моего разума и тела противоречат друг другу.

Он прижал прядь ее волос к губам, наслаждаясь шелковистым прикосновением.

– Порой доводы тела проще и правдивее, – пробормотал он.

– Порой то, что кажется честным ответом, на поверку оказывается бездумной реакцией, возможной в целом ряде случаев и в самых разных обстоятельствах. Например, то, как вы отпрянете от пролетающей слишком близко пчелы, или же вздрогнете от упавшего рядом с вашей ногой горячего уголька из камина, или…

– Тебе никто не говорил, что ты слишком много думаешь?

– Нет. – Она склонила голову набок.

– Значит, они это делали из вежливости.

Ее губы тронула легкая улыбка, которую она тут же прогнала.

– Мне кажется, думать слишком много просто невозможно, – ответила она.

– Да? Тогда предлагаю проверить на практике это смелое утверждение.

– На какой еще практике? – насторожилась она.

– Давай попробуем поцеловаться в тот момент, когда ты будешь думать. – Он придвинулся к ее щеке вплотную и прошептал: – А потом поцелуемся, когда ты не будешь занята мыслями.

Ее нежно-кремовые щеки покрылись ярким румянцем. Он медленно провел пальцами по ее щеке.

– Иногда мысли мешают нам полностью отдаться переживанию того или иного момента. Они могут блокировать чувства, эмоции и даже наслаждение.

– Мысли?

– Вот именно, мысли.

– Тогда непонятно, зачем люди вообще думают, – немного язвительно проговорила она, взмахнув ресницами.

Он улыбнулся. Если бы он только слушал ее слова, то уже бросил бы затею с соблазнением. Однако, отвергая его льстивые речи, она не оставалась равнодушной к нему на физическом уровне. Он должен доказать ей, что они рождены, чтобы быть вместе. Разумеется, не навсегда, а в данный момент.

– Так что, проверим твою теорию?

– Почему бы нет? – пожала она плечами. – Все равно нам некуда деваться, пока не прекратится этот дождь. – Она откинула голову и тихо сказала: – Ну, целуй…

Он наклонился к ней для поцелуя, но в последнее мгновение остановился и едва слышно спросил:

– Это будет поцелуй с мыслями или без?

– А вот этого я тебе не скажу – для чистоты эксперимента.

– Хорошо. Но потом будь со мной честной и скажи, какой из поцелуев был с мыслями и какой без.

– Ты веришь мне?

– Всем сердцем.

Она снова покраснела, но думать об этих словах ей не удалось. Он прильнул к ее губам долгим жарким поцелуем, в который вложил весь пыл своей страсти.

Когда он оторвался от ее губ, она обмякла в его объятиях, сползший плед открыл плечи; она прерывисто дышала, невольно привлекая внимание к высоко вздымавшейся груди.

– Ну, готова ко второму поцелую?

Она отрицательно покачала головой, прижав к лицу руку.

– Нет, я уже все себе доказала. Во время поцелуя я мысленно перечисляла имена всех королей и королев Шотландии, и мне удалось дойти лишь до двенадцатого века. – Она прижала руку к шее. – Мыслительный процесс совершенно не влияет на чувства.

– Похоже, для полной уверенности тебе не помешает еще один поцелуй, – улыбнулся он.

Она молча смотрела на его губи, и он понимал, что она колеблется с ответом.

– Всего лишь еще один поцелуй, – умоляюще произнес он, склоняясь к ее лицу.

– Нет, не могу, – выдохнула она, отстраняясь от него. – Не надо, прошу тебя… – в ее зеленых глазах неожиданно блеснули слезы, – не надо.

– Кэт, я ничего не понимаю…

Она сокрушенно покачала головой, и по щеке медленно скатилась слеза.

– Я же не дура, – пробормотала она, – и прекрасно вижу, что ты пытаешься соблазнить меня.

– Ну да, пытаюсь, – сжал губы Девон. – Именно это и должно происходить, когда двое испытывают друг к другу влечение.

– Да, я знаю. Видишь ли, я не так невинна, как ты полагаешь.

– И мне это нравится, – улыбнулся он.

– Ты не так меня понял, Девон. Я не… я потеряла девственность.

– Ах, вот оно что! – понял он наконец. Гримаса боли исказила ее лицо.

– Я успела наделать ошибок.

– Мы все порой делаем ошибки, – ласково сказал Девон.

Ему нужна была эта женщина. Он хотел ее так сильно, как никогда в жизни. Но проблема заключалась в том, что, соблазнив ее, он рисковал надломить ее дух, которым он так восхищался в ней.

Девон не был эгоистом. Во всяком случае, он не был сознательным эгоистом. Насколько он успел узнать, Кэт не любила предаваться печали; стремление к наигранности и театральным эффектам не было ей присуще. От этого ее неожиданные слезы приобретали еще более серьезный характер.

Девон вздохнул и потер шею. Этот жест слегка успокоил его. Да, он хотел заняться любовью с Кэт, но не ценой оскорбления ее чувства собственного достоинства.

– Я не хочу причинить тебе ни малейшего вреда, – сказал он.

– Я это уже слышала, – горько усмехнулась она.

– Но не от меня. Я никогда не говорил тебе пустых и лживых слов. Надеюсь, и ты поступишь так же по отношению ко мне.

Кэт едва справлялась с захлестывавшими ее эмоциями.

Черные волосы Девона падали на его лоб, синие глаза пристально смотрели на Кэт. Он сбросил куртку, штаны обтягивали его узкобедрую фигуру, обрисовывая мускулистые ноги. Развязанный галстук свободно висел на шее, и через раскрытый ворот рубашки виднелись завитки черных волос на груди. Кэт захотелось прикоснуться к ним, провести пальцами по упругим завиткам. Да, Девон был очень красив. Красив и… нежен к ней. Он задавал ей вопросы, выслушивал ответы, спрашивал, о чем она думает, чего ей хочется…