– Ступайте за мной, если вам будет угодно, – проговорила она наконец со вздохом. – Сейчас подыщем вам комнату для ночлега.

Взяв фонарь, экономка стала подниматься по лестнице, ни разу не обернувшись, чтобы посмотреть, идет за ней гость или нет.

– Никто ничего не говорил мне о гостях, – недовольно бормотала она, – а на догадки у меня нет времени. Откуда мне знать, какие комнаты готовить к приезду, а какие нет? Ладно, сначала посмотрим Зеленую комнату, чисто ли там или не очень… Я бы разместила вас в Золотой комнате, но там бог знает сколько недель не меняли постельное белье, к тому же… – Она снова замолчала, оборвав фразу на полуслове, и продолжала подниматься ступенька за ступенькой, останавливаясь лишь затем, чтобы перевести дух.

Девон медленно поднимался вслед за ней, с каждой ступенькой все яснее осознавая, до какой степени утомила его долгая дорога. Болела спина и занемевшие плечи, к тому же с каждой минутой его терпение истощалось все больше и больше.

Добравшись до лестничной площадки, они сделали несколько шагов вперед и оказались в огромном, бесконечно длинном, темном коридоре. Высоко подняв над головой фонарь, экономка открыла большую дубовую дверь. В лицо пахнуло душным пыльным воздухом. Оглядев довольно большую комнату, Девон заметил, что камин в ней давно не разжигали, а по углам даже висела паутина. Хуже того, у окна было большое мокрое пятно, и ковер потемнел от попавшей на него влаги.

Перехватив его выразительный взгляд, экономка махнула рукой:

– Подтекает! Да это сущая ерунда. Видели бы вы лужу в столовой.

Пощупав постельное белье, она задумчиво проговорила:

– Кажется, тут белье меняли месяца три назад, так что вполне можно…

Три месяца? Удивлению Девона не было предела. Прежде чем он успел что-либо ответить, женщина заговорила снова:

– Нет, не пойдет, а то еще помрете от лихорадки. Белье не мешало бы как следует проветрить и вытрясти.

Едва сдерживая нарастающий гнев, Девон спросил:

– Неужели во всем замке не найдется нормальной спальни?

– Замок-то огромный, на одном только этом этаже целых десять гостевых комнат, – гордо сказала экономка.

– Отлично! Хоть одна из них должна быть пригодной для ночлега!

– Я бы не взяла на себя смелость утверждать, что вы правы. Как это ни печально, но, поскольку ее сиятельство предпочитает жить в Эдинбурге, нам тут ни к чему содержать все комнаты в порядке.

У Девона чуть не вырвалось грубое проклятие, но он вовремя прикусил язык.

– Уже поздно, я чертовски устал, – тихо проговорил он. – Должна же быть хоть одна готовая спальня.

Взяв фонарь из рук опешившей экономки, он отправился по коридору, рывком открывая двери каждой комнаты и заглядывая внутрь.

– Я не капризничаю, – говорил он на ходу, – я только хочу найти комнату посуше и…

Остановившись на пороге одной из комнат, он почувствовал, что в отличие от прочих в ней не пахло затхлостью.

Вот удача! Посередине комнаты возвышалась большая кровать, задрапированная голубым бархатом и заваленная подушками в белых наволочках, отделанных кружевом. Хотя камин не был разожжен, но в нем лежали наготове дрова, оставалось лишь поджечь их. Воздух в комнате был свежим и ароматным – пахло лавандой и чем-то еще.

– Превосходная спальня! – воскликнул Девон. И это было сущей правдой.

Появившаяся рядом с ним экономка отобрала у него фонарь, схватила его за руку и самым решительным образом выпроводила из чудесной комнаты.

– Превосходная-то превосходная, – сердито проговорила она, – да только спать вам в ней нельзя.

– Это почему же? – уперся Девон. – Что в ней не так?

– Да все так, только вот…

– Постельное белье чистое?

– Сама меняла только вчера, но…

– Есть протечки на полу, стенах, потолке?

– Да никаких протечек, но…

– Тогда эта комната будет моей, – решительно сказал гость, отбирая фонарь и поднимая его высоко над головой, чтобы получше рассмотреть спальню. – Отличная комната!

– Да, только эта комната… – Экономка остановилась на полуслове, заметив упрямое выражение на лице гостя, затем продолжила, задумчиво пожевав губами: – Ну ладно, на одну ночь можно. А утром я приготовлю другую спальню.

– Ну вот и договорились, – довольно произнес Девон, не имея, впрочем, ни малейшего намерения переселяться утром в другую комнату, поскольку эта казалась единственной приличной спальней во всем замке.

Мрачно взглянув на гостя, экономка прошла мимо него к канделябру на ночном столике.

– Если вы обещаете ничего здесь не трогать, можете ночевать в этой комнате, – сказала она, зажигая свечи. – Эта дверь ведет в покои хозяйки замка, хотя леди Стратмор предпочитает жить в новой части замка и ни разу не ночевала здесь. Эта комната предназначалась для ее горничной, поэтому она такая маленькая.

– Мне это ничуть не мешает, – пожал плечами Девон. – Маленькие комнаты легче протопить.

Интересно, почему в этой комнате так чисто, в то время как во всех остальных несусветная грязь и беспорядок?

– Что правда, то правда, – кивнула экономка. – И дыма тут совсем нет, потому что лорд Стратмор велел заново переложить камин по кирпичику.

– Замечательно! – торжествующе сказал Девон. – Благодарю за содействие. – Он обезоруживающе улыбнулся экономке. – Я так устал, что упал бы прямо на пол и заснул, если бы мне пришлось дожидаться этого Дэвиса.

Его слова и улыбка заставили женщину едва заметно улыбнуться в ответ и сказать:

– Что ж, тогда скорее ложитесь, сэр. Как только явится ваш камердинер, я пришлю его к вам. А утром, когда проснется лорд Стратмор, я скажу ему о вашем приезде.

Сделав неуклюжий книксен, она вышла из комнаты, притворив за собой дверь.

Девон был просто счастлив оказаться в полном одиночестве. Он разжег камин, и, к его огромному удовольствию, сухие дрова тут же занялись ровным пламенем, распространяя по всей комнате желанное тепло.

Усталый до изнеможения, Девон скинул сапоги и запихнул их под кровать. Потом он снял с себя сюртук и галстук и швырнул их в дальний угол. Утром о них позаботится Тилтон. Зевая, Девон стал снимать жилет, и тут раздалось едва слышное мелодичное звяканье. Что-то серебристое выпало из жилетного кармана и покатилось по полу.

Наклонившись, Девон успел поймать кольцо, прежде чем оно закатилось за каминную решетку.

– Стой! Ты куда? – пробормотал он, хватая его и кладя на основание подсвечника на ночном столике. Бог свидетель, ему не нужна была эта проклятая вещица, но старинное кольцо было своего рода талисманом, и если бы он его потерял, братья убили бы его. И даже хуже, они стали бы это делать по очереди, чтобы как можно дольше его мучить.

Он взглянул на семейный талисман, и его охватила неясная тревога. Черт бы побрал братца Чейза за то, что он спрятал проклятое кольцо в карете Девона! Он вовремя улизнул со свадьбы Чейза, чтобы тот, не найдя Девона, был бы вынужден всучить кольцо старшему брату Маркусу.

Разумеется, Девон не верил ни в какие проклятия – вот еще, чепуха какая-то! Сказка, сочиненная его матерью ради развлечения ее шестерых детей.

И все же… Девон искоса глянул на кольцо и снова почувствовал смутное беспокойство. Пока что эта сказка сбывалась в точности – уже трое братьев Девона пали жертвой талисмана. Чейз, Энтони и Брэндон были уже женаты.

– Вот и славно, пусть женятся, – пробормотал Девон, глядя на кольцо, – а меня увольте! Брак не для меня!

Некоторые мужчины словно рождены для семейной жизни, но только не Девон. Иногда поздней ночью, в тех редких случаях, когда он был в постели один, ему в голову закрадывалась страшная мысль, о которой он никогда никому не говорил. Ему было почти тридцать лет, а большая любовь так и не пришла к нему ни разу. Конечно же, он влюблялся бесчисленное количество раз, но никогда не любил по-настоящему, так, как любили друг друга его родители, причем всю жизнь, а не два-три месяца – именно столько в лучшем случае длилось у Девона состояние влюблённости. Ни одна женщина, несмотря на свою красоту, ум и покладистый характер, не могла удержать Девона дольше этого срока.