– Да? – недоверчиво протянул Саймон, подозрительно оглядывая ее с ног до головы.

Кэт вытерла спину лошади и повела ее в прохладный сарай. Саймон пошел вслед за ней, приговаривая:

– О чем бы вы сейчас ни думали, от этого ваши щеки краснеют.

Она делала вид, что не слышит его. Хотя Саймон был всего на два года старше ее, она воспринимала его как отца. На самом деле он принимал гораздо больше участия в ее жизни, чем настоящий отец.

– Все в порядке, Саймон, – наконец улыбнулась она. – Просто я немного раскраснелась от верховой езды.

Кэт завела лошадь в стойло, заперла его и вышла из сарая.

– А где Энни?

Саймон вышел из сарая вслед за ней.

– Она в кухне с Толстухой Мэри.

Кэт поморщилась.

– Вот именно, – понимающе кивнул Саймон. – Эта Толстуха Мэри только и делает, что разносит всяческие сплетни. И зачем только Энни с ней дружит?

Кэт могла бы сказать Саймону, что его сестре нравилось слушать сплетни. Сама она не сплетничала, но любила знать больше, чем другие.

Скрестив руки на груди, Саймон одним движением головы откинул волосы со лба.

– Там, в мастерской, парни уже заканчивают последний витраж для графа Аргайла. Я велел им быть повнимательнее. Чем лучше мы выполним этот заказ, тем больше получим новых заказов.

Кэт кивнула.

– У графа новая жена, и ей, вероятно, хочется перестроить дом на свой лад. Она сказала мне, что будет заказывать по витражу для каждого ребенка, который родится у них с графом.

– Ох уж эти женщины, – покачал головой Саймон. – Всегда найдут, на что потратить денежки мужа.

– Не забывай, я тоже женщина, – шутливо нахмурилась Кэт.

– Да, но не такая, как все, – вздохнул Саймон, глядя на окна дома. – Возьмем, к примеру, Энни. У моей сестры ужасная привычка командовать мужчиной, пока он с отчаяния не соберет в узелок свои пожитки да и не уйдет в горы.

– Смотри, сам не убеги, – дружески обняла его за плечи Кэт, – или обещай вернуться, как только отдохнешь на свободе. Больше одного дня – ну, может, двух – я не смогу обойтись без тебя.

На лице Саймона расцвела радостная улыбка.

– Хочешь не хочешь, а придется мне вернуться. Кто же будет делать гербы на витражах для всех этих графов и герцогов?

– Вот именно, кто? – Она поцеловала его в щеку и посмотрела в сторону дома: – Скажи рабочим, я сейчас приду. Хочу прежде посмотреть, что Энни купила в деревне.

– Ладно, скажу, – обещал Саймон и, снова взвалив доски на плечо, подмигнул ей. – Скажу, что вы в отличном настроении. Это заставит их работать веселее и проворнее.

– Не надо проворнее, пусть работают как следует, на совесть, но не забывают, что у нас очень много заказов.

– Не волнуйтесь, мисс Кэт, мы все успеем. Вот увидите!

С этими словами он направился в сторону мастерской, размещавшейся в длинной одноэтажной пристройке к дому со стороны леса.

Она смотрела ему вслед с доброй улыбкой на губах. У Саймона были очень развиты чувство ответственности и природная склонность помогать во всем, что требовало его помощи. Эти два качества она любила в нем больше всего.

Потом Кэт повернулась и пошла к черному ходу в дом. Она всегда входила в него через кухню, если ее обувь была сильно испачкана. Остановившись возле открытой двери, чтобы соскрести грязь с башмаков, она услышала голоса, доносившиеся из кухни.

– Ну да, я сама его видела! – с придыханием произнес хриплый женский голос, в котором Кэт признала голос круглой как бочка Толстухи Мэри, судомойки в замке Килкерн. – Он красив как Люцифер – черные волосы, синие глаза…

– Он высокого роста? – спросил второй женский голос, принадлежавший Люси, которая пришла из деревни, чтобы помогать Энни на кухне.

– Очень даже высокого! – ответила Толстуха Мэри.. – К тому же у него отличная задница!

Задница?! Каким это образом Мэри могла об этом знать? Осторожно приблизившись к двери, Кэт попыталась заглянуть в кухню.

– Да откуда тебе знать, какая у него задница? – недоверчиво спросила Энни.

«Молодец, Энни!» – Кэт мысленно похвалила ее за здравомыслие и нежелание верить всякой чепухе.

– Как откуда? Я вошла в его комнату, чтобы поддержать огонь в камине, а он крепко спал, лежа поверх одеяла, и был совсем голый, в чем мать родила!

Кэт хотела было тут же войти в кухню, но остановилась. Сент-Джон приехал далеко за полночь, а утром Кэт была уже в комнате, когда он проснулся. Вряд ли Мэри могла видеть его в постели, да еще голым. Нет, Мэри бессовестно врала! Однако Кэт отлично понимала, что если она сейчас войдет в кухню и обвинит судомойку во лжи, это вызовет к ней самой ненужное внимание.

За все время, что Кэт знала судомойку, Толстуха Мэри успела распустить невероятное количество ничем не подтвержденных и совершенно необоснованных слухов и сплетен. Но уж если она принялась сплетничать насчет нового гостя лорда Стратмора, скоро все девицы из окрестных деревень потянутся под благовидными предлогами в замок Килкерн, чтобы собственными глазами увидеть красавца англичанина. Это обстоятельство почему-то не нравилось Кэт.

Вскинув голову, она вошла в кухню и посмотрела на Толстуху Мэри:

– Сегодня утром я была в замке, но не видела, чтобы ты разжигала камин в какой-нибудь из комнат.

Толстуха Мэри покраснела. Это была крупная и очень полная женщина со светлыми прямыми волосами и водянистыми серыми глазами.

– Я убиралась в комнате для гостей! – буркнула она.

– Да? – удивилась Кэт.

– Да, там-то я и увидела его, когда разжигала камин.

– Так в какой комнате спал мистер Сент-Джон? – подняла брови Кэт.

– Не помню точно, – смутилась судомойка, – кажется, в Зеленой…

– Ты же говорила мне, что он был в Золотой, – нахмурилась Люси.

– Ха! – презрительно воскликнула Энни, уперев кулаки в худые бедра и сердито глядя на Мэри. – Так ты нас обманываешь? Плетешь невесть что о гостях лорда Стратмора! И как тебе только не совестно врать!

– Ничего я не вру, – проговорила Мэри, то и дело бросая взгляды на входную дверь, словно собираясь в любую минуту бежать от праведного гнева подружек. – Я его видела, видела! И задницу тоже видела!

– Уж не знаю, кого и чью задницу ты видела, только не англичанина, – вмешалась Кэт. – Он ночевал в Голубой комнате, потому что все остальные оказались не готовы к его приезду.

– Вот так! – сердито сказала Энни, неприязненно глядя на судомойку. – Не пора ли тебе возвращаться в Килкерн? Наверняка там тебя уже ждут грязные горшки и кастрюли.

Испуганно втянув голову в плечи, Мэри упрямо повторила:

– Я только рассказала, что видела, вот и все.

– Скорее, что ты хотела бы увидеть, – хмыкнула Энни. На целую голову ниже любой из находившихся в кухне женщин, она умудрялась контролировать любой разговор просто в силу своего характера. Вот и теперь, худая и жилистая, одетая в простое серое платье, с волосами, тщательно убранными под шапочку, в грубых простых башмаках, она командовала всей ситуацией.

– Ступай отсюда, Мэри! Ты отлично знаешь, где тебя ждут… и где не ждут. Твоя повозка ждет у ворот. Люси, спасибо тебе за желе и передай спасибо твоей маме.

Кэт молча наблюдала, как Энни быстро отправила своих подружек восвояси и помахала им на прощание рукой. Потом она вернулась, вытащила большую деревянную миску, мешок картошки и принялась ее чистить.

Взяв другой ножик, Кэт тоже стала чистить картошку.

– Мне жаль, что так вышло с твоими подружками, – тихо сказала она.

– Ой, да вы не думайте об этом! Толстуха Мэри – это Толстуха Мэри. Уже завтра никто из нас и не вспомнит, из-за чего мы сегодня повздорили.

С этими словами Энни ловко очистила картофелину и бросила ее в миску.

– Она, конечно, та еще хвастунья, – сказала Кэт.

– Что есть, то есть, – согласилась с ней девушка. – Как будто она одна видела этого гостя в замке! – Энни повернулась к Кэт и требовательно спросила: – Ну?

– Что ну? – слегка смутилась Кэт, глядя на картофелину, чтобы не смотреть в глаза Энни.