– Мисс, попрошу вас оставаться в машине.

– Я имею право знать, что происходит! – Полицейский расстегнул кобуру. Сердце у Эви болезненно сжалось. Полисмен деловито принялся командовать:

– Руки за голову! Сцепить пальцы! Теперь отойдите от машины. Медленно. Лечь на землю! – Он указал на асфальт коротким движением. Тускло блеснуло дуло пистолета.

Коул покосился на пистолет, потом посмотрел на горы. Полисмен повторил свой жест. Коул опустился на колени.

– Прекратите! – воскликнула Эви. – Оставьте его в покое!

Она толкнула дверцу. Полицейский придержал ее.

– Оставайтесь в машине, мисс.

– Что вы с ним делаете?!

Она не могла этого видеть. Коул, ее Коул, лежит ничком на асфальте, сцепив пальцы на затылке, словно какой-то преступник!

Полицейский наклонился к окну, загородив собой эту сцену. Эви отшатнулась.

– Это для вашей же безопасности, мисс. Этот человек давно находится в розыске. Ему предъявлены очень серьезные обвинения.

– Какие еще обвинения? Его зовут Коул Крик! Он механик. Живет в Мичигане. Он сопровождает меня в командировке. Я сотрудница журнала «Справочник потребителя»…

– Он разыскивается по обвинению в убийстве, мисс.

Эви замерла. Время тоже замерло. Она вдруг очень отчетливо увидела каждую деталь формы полисмена.

– Что?

– Его настоящее имя – Кристофер Майкл Рейне. Он разыскивается за убийство, совершенное в Монтане.

Пост дорожной полиции размещался в сборном домике у въезда в небольшой городок, расположенный у подножия горы. Он был больше похож на временное школьное здание или филиал какой-нибудь конторы.

Эви въехала на стоянку. Ладони у нее вспотели и скользили по баранке. Она всю дорогу ехала вслед за полицейской машиной, не отводя глаз от силуэта Коула на заднем сиденье. Он ни разу не обернулся.

Не успела машина Китриджа остановиться, из здания участка вышли двое полицейских и увели Коула внутрь.

Эви хотелось оставить «конквест» на стоянке и броситься вслед за Коулом. Но она заставила себя выждать некоторое время. Сердце у нее отчаянно колотилось, дыхание с шумом вырывалось из легких.

Она открыла дверцу. Прозрачный горный воздух казался тяжелым, как свинец. Эви двигалась медленно, словно находилась под водой. Она взялась за ручку двери и услышала, как шум голосов внутри резко затих. Четверо полицейских обернулись к ней.

Она осмотрела комнату. Внутри домик выглядел так же убого, как снаружи: дешевые деревянные панели, серый затертый палас на полу… Три рабочих стола. Перегородка, увешанная календарями и семейными фотографиями.

Эви подошла к ближайшему столу, не обращая внимания на прочих полисменов. Человек, сидевший за ним, разговаривал по телефону. Эви подождала, когда он закончит разговор.

– Чем я могу вам помочь?

– Я приехала с Коулом Криком. Мне нужно с ним поговорить.

Полисмен – человек средних лет с заметным брюшком и лицом, изрезанным морщин; ми, – усмехнулся и заглянул в бумаги, лежавшие у него на столе.

– У нас таких нет.

– Его только что привезли… – Ее охватило чувство безнадежности. Но она взяла себя в руки – ради Коула. – Возможно, его привезли сюда под другим именем.

– Он вам сам об этом сказал?

– Я знала его только как Коула Крика. Его так зовут. Это была ошибка…

Полисмен уселся за клавиатуру компьютера и указал ручкой на оранжевый пластмассовый стул.

– Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?

Эви села.

– Он ничего не сделал!

– У нас другие сведения, – сурово ответил полицейский. Но все, же его тон несколько смягчился.

Эви почувствовала, что с ним говорить можно. Тем самодовольным копам было все равно – они не знали Коула.

– Это ошибка, сержант! Я это знаю! – Полисмен поморщился, потом сделал своим коллегам знак выйти.

– Моя фамилия Дорнен. Расскажите мне все, что вы знаете о Коуле Крике.

– Могу я видеть его?

– Сперва мы должны задать ему несколько вопросов.

Они допрашивали его уже полчаса! Каждый раз, как их беседа с Дорненом прерывалась, Эви оборачивалась в сторону короткого коридорчика, который вел в другую часть домика. Она представляла себе лабиринт маленьких комнаток и тупичков. Она представляла себе Коула, сидящего в унылой комнате перед столом, заставленным переполненными пепельницами и банками из-под пива. Точь-в-точь как стол Дорнена.

– Я полагаю, это все, что нам потребуется, – сказал Дорнен, введя в компьютер последний ответ Эви.

В углу заработал факс. Не успел он замолчать, как в комнату вошел другой полисмен и взял листок, который выполз из факса.

– Вы говорили, что мне разрешат с ним увидеться, – напомнила Эви.

Дорнен поднял глаза.

– Сперва я должен сообщить некоторые сведения, которые могут показаться вам небезынтересными.

Эви взяла себя в руки.

– Ваш приятель находится в розыске за убийство, побег и кое-что еще.

– Когда? Как? Последние два года он прожил в Мичигане. Я могу за него поручиться.

– Преступления совершены им шестнадцать лет назад.

– То есть когда ему было шестнадцать?

Эви потупила глаза. Коул, в самом деле, не любил своего отца и не пытался скрывать этого. Он говорил, что отец бил его. И, помнится, признался, что однажды сам ударил отца. Эви вспомнила, что перед этим он сделал длинную паузу.

Она встряхнула головой.

– Но ведь это, же было так давно! Разве не существует срока давности?

– На убийство – нет. Хотя есть факты, которые еще остались невыясненными. Когда мы закончим допрос, нам придется отослать его в Бозмен, где расследование будет продолжено.

– Что это значит? И вообще, с кем я разговариваю? Здесь есть телефон? Можно от вас позвонить?

Полисмен рассмеялся почти по-отечески.

– Вас никто не арестовывал, мисс Мерсер. Звоните, пожалуйста. – Он кивнул в сторону таксофона.

Когда Эви вставляла в щель телефонную карточку, рука у нее дрожала. Она тупо уставилась на кнопки. Кому же звонить? Они в двух тысячах миль от дома. Но Коул то, Коул у себя дома! Если он действительно Коул…

Все было как в кошмарном сне. Единственный человек, с которым она хотела поговорить, был Коул. И в то же время Эви сильно сомневалась, что знает его.

Она села на стул, стоявший у стенки. Прошло еще два часа. Пришло еще несколько факсов. Звонили телефоны. Пришел Китридж – похвастаться своим подвигом и выслушать поздравления коллег.

– Я только поглядел на него и сразу думаю: «Э, да я этого парня знаю!» Сделал вид, что хочу только права проверить. Ни про какого Крика я и спрашивать не стал – сразу спросил у Дорнена, что ему известно про Криса Рейнса…

Тут он заметил Эви и осекся.

Она сидела, прислонившись головой к стене. С тех пор, как она закончила говорить с Дорненом, с ней никто не заговаривал. Она отчаянно надеялась, что не сболтнула ничего лишнего. Впрочем, так или иначе, полицейские были убеждены, что Эви тут ни при чем.

Она зажмурилась и стиснула губы. Ну как она может быть ни при чем? Она ведь любит его!

Но знает ли она его? Или она снова совершила ошибку, худшую ошибку в своей жизни? Снова видела только то, что хотела видеть, верила в то, во что хотела верить? Сейчас она не могла думать об этом.

Треск полицейской рации вернул ее к действительности. Патруль докладывал о проверке документов.

Всего несколько часов назад они с Коулом были обычной, ничем не примечательной парочкой. И у них тоже проверяли документы.

Нет, не с Коулом. С Кристофером. Но Эви не могла называть Коула этим чужим именем.

Дверь приемной открылась. Сердце у Эви подпрыгнуло.

Вошел Коул под конвоем двух полицейских. Эви не помнила, как она очутилась на ногах и сколько шагов она сделала. Просто внезапно она оказалась рядом с ним. Ей так хотелось коснуться его, обнять…

Но полицейские преградили ей путь. Между нею и Коулом встала, словно непреодолимая стена.

Между двумя высокими полисменами Коул казался ниже ростом. Лицо его как-то заострилось, и взгляд сделался пронзительным, как у коршуна. Он не отводил глаз от ее лица.