Остановиться в мираже событий

И осознать на грани бытия,

Что мы не понимаем этих нитей,

Которыми растянута Земля.

В безмерной невозможности Пространства,

Среди гиперболических причин,

Познать всю правоту непостоянства

И мощь неисчислимых величин.

Понять, что Мир – закрытая тетрадка

Из равнодушья равновесных сил,

Что Бытиё – нелепая загадка,

Которую и сфинкс не разрешил.

Я кончиками пальцев, осторожно,

Коснусь дождём омытого листа.

И, словно ливень, хлынет доброта

И в сердце станет гулко и тревожно.

Щекой к листку легонько прислонюсь,

Услышу жизни влажное биенье…

Как в ней узнать, где минус и где плюс?

Где наказание? Где вознагражденье?

Тепло Души – в нём радость или боль?

А щедрость – это счастье или горе?

Вчера еще всем нужный и живой,

Сегодня лист – отверженным изгоем.

И разве он виной, что холода,

Что капли поспешили выпасть снегом?

Вчера была живительна вода.

Теперь за ней приходит стужа следом.

Вчера он беспричинно, на ветру,

Звенел и пел, самою жизнью пьяный…

И что ждать листьям новую весну?

Для новых листьев этот воздух пряный.

Мы все листва на дереве живом.

Мы опадаем, сброшены под старость.

И счастлив, кто не мыслит о своем,

А счастлив тем, что дерево осталось.

Как странен этот образ Бытия,

Стремительно несущийся к развязке,

Творящийся на грани Я – не Я,

Реальный и волшебный, словно в сказке.

Его не одолеть земным умом,

Не осознать земному осознанью.

Мы как в тумане призрачно живем,

В смиренье преклоняемся незнанью,

Свой хрупкий разум тщимся защитить…

Так жить – одно и то же, что не жить.

Дома как слова не написанной книги,

Где каждая буква – хранилище тайны.

Их время одело в забвенья вериги,

Стоят, молчаливы и необычайны.

Их букву за буквой читай – не прочтутся,

Затеряны временем текста страницы…

И те, что сегодня – в столетьях сотрутся

Вот разве что имя одно сохранится:

Тут жил, тут работал, тут пел дифирамбы…

А были ведь, жили здесь многие жители…

Эх, эту историю выучить нам бы,

Пока ещё живы её исполнители.

В них время тасует ряды поколений,

В них пишется жизнь за страницей страница…

А нам остаются осколки мгновений:

Какие-то даты… какие-то лица…

Кто создал их образ? Кто дал воплощенья?

Кто мир их наполнил своею судьбою?

Мелькают, мелькают, мелькают мгновения…

Вот также и мы отмелькаем с тобою.

Потом раскопают кирпичную кладку

И будут гадать про уклад и обычаи,

Напишут, гордясь, многословий тома

О жизни, которой не знали дома

Мы тщимся, оседлавши осознанье,

Постичь Миры и Света Благодать.

Но так смешно: проникнуть в Суть Познанья

И ничего, вообще, не увидать.

Отгуляли золотом в метели

И заснули, словно в забытьи.

Иссочилися. Зазеленели.

Распустили венчики свои.

Закружились. Заплелись ветрами.

Иссушились в ликах забытья.

Может также происходит с нами? -

– Листьями Земного Бытия.

Я скоро уйду. Мне был сон в исполненье.

Простите интимнейшие откровенья.

Простите меня. Не судите меня,

Что я не такая – такая как я.

На вас не похожа. На них не похожа.

И вроде бы белая и чернокожа…

Я скоро уйду. Не судите меня,

Что я не такая – такая как я.

Так было уезжать мне нестерпимо.

Как будто не на день, на сотни тысяч лет…

И каждое мгновение молило: “Не уезжай!”,

Но жёг карман билет.

Потом, словно в придуманной картине,

До отправления за несколько минут,

Войти в вагон и ощутить: отныне

Тебя из твоей жизни увезут.

И это – жизнь. Но это жизнь другая.

В ней всё не так – ни выйти, ни войти,

Спешит вагон, на кривизне качая,

И не дай Бог, чтоб он сошёл с пути.

Другие в ней терпенья, ожиданья…

А может лучше, если б вечно так:

Вагоны… расставанья… расстоянья…

И только в глубине тебе открытый знак.

И всё равно – бессилие и мука,

И образ мысли через пустоту,

И, наперёд предвиденная скука

И привкус терпкой горечи во рту.

Как трудно быть звездою восходящей

В безжалостных лучах шального дня.

Когда бьёт солнца сноп лучей палящий,

Не видишь даже самоё себя.

Но день не вечен. Вертится планета.

Усталый от жары мир возжелает грёз

И вздрогнет вдруг от золотого света

Давным-давно уже потухших звёзд.

Какое небо дивное – краса.

Всё б на него глядеть – не наглядеться.

Вот только б на кого-то опереться,

Чтоб не упасть, к нему подняв глаза.

И я бреду тихонько по-дороге,

Внимательно глядя… себе под ноги.

Ещё один листок упал с ствола событий.

И время обожгло, ещё не наступив.

И сердца темнота не оборвала нити,

Но вдруг вернула всё, ничто не возвратив.

Не возвратив вчера, что не вернётся завтра.

Не возвратив пору, что была до поры.

Не возвратив тепла, беспечности и марта,

Серьёзности причин, смешливости игры.

Уже пришёл сентябрь и осень в бесконечность

Холодным дубняком определила след.

И в нём проснулось всё – и таинство, и вечность

И бесконечный путь среди чужих планет.

И сердце в темноте ещё сильнее бьётся.

И сердца темнота с тех пор ещё темней.

Ничто в нём не уснёт. Ничто в нём не проснётся.

Останется лишь песнь и безголосье в ней.

Сегодня ты – правитель, царь:

И кабинет, и секретарь…

А завтра – бедный и больной,

Никто не вспомнит, что живой.

Ведь так непрочно мы живём.

Непрочно всё – работа, дом.

Непрочны дружба и семья.

Непрочна и сама Земля.

Сегодня счастлив ты и сыт.

А завтра другом позабыт,

Оставила тебя жена,

Узнал: подруга – неверна.

И выход лишь один для всех,

Чтобы лились не слёзы – смех:

Друг к другу чуть добрее быть,

Жалеть друг друга и любить,

Чтоб даже этот краткий срок

Прожить счастливей каждый мог.