— Финита ля комедия, — спокойно сказал инспектор.

— Что это было? — Изория сел.

— Не знаю. Ты цел? — Инспектор склонился над Изорией, закрывая скафандром все пространство пещеры.

— Вроде бы, — неуверенно сказал Гурген, с помощью Круглова поднимаясь на ноги.

Они осмотрели аппарат. Повреждения были незначительными, разбитый объектив одной видеокамеры за повреждение можно было не считать. Без особого труда они поставили луноход на гусеницы, которые почти сразу же пришли в движение. Повинуясь ранее полученной команде, луноход медленно покатил к выходу.

— На базе, наверное, уже с ума сходят, — сказал Изория.

Они переключили связь и услышали монотонный уставший голос:

— «Поиск», как меня слышите? «Поиск», отзовитесь!

— Все в порядке, — сказал Круглов. — Мы возвращаемся.

Изория наклонился, привлеченный формой одного из камней, поднял его и повернулся к товарищу:

— Смотри!

На белой пластиковой ладони лежал камень, своей заостренностью напоминающий наконечник копья или стрелы.

— Значит, Ван Келлен был здесь, — после некоторого молчания сказал Круглов, но в его голосе Изория не услышал особой радости. — Все-таки это природное образование.

— А вы ждали другого? — Изория спрятал камень в специальный карман скафандра. — Луна — безжизненный мир!

— Теперь и я это вижу, — сказал инспектор, увлекая геолога вслед за уходящим луноходом. — Наличие воды в подземных пустотах давало возможность надеяться на иное. Теперь придется вызывать сыщика с Земли. Сыщик на Луне! Думали ли мы, что когда-нибудь доживем до такого? Надо сказать, ловушке я даже обрадовался. И все-таки… все-таки…

Он жестом пригласил Изорию вернуться обратно. Геолог, недоумевая, последовал за инспектором.

В пещере все оставалось по-прежнему — груды свежих обломков, сияющие искрящиеся стены и свод, вспыхивающие в лучах прожекторов кристаллы.

— Где же, где же… — пробормотал Круглов. — Неужели мне показалось?

— Смотри! — удивленно воскликнул Изория.

И при свете скрестившихся прожекторов они увидели неожиданную картину. На плоском каменном выступе, напоминающем постамент, лежало несколько круглых колючих предметов. Круглов шагнул к постаменту и взял один из предметов в руки. Несомненно, это был плод какого-то фантастического растения — сохранился даже черенок, которым плод крепился к неизвестному растению. Растение? На Луне?

Круглов соображал быстро.

— Отходим! — подал он команду. — Немедленно отходим, Гурген!

— Что за суета? — недовольно вступил в разговор далекий Рамсей. — Что там у вас происходит?

— Это контакт, Оливер, самый настоящий контакт! На Луне существует жизнь, и эта жизнь разумна. Ты представляешь? — В голосе Круглова звучало ликование. — Мы столкнулись с разумом!

— Три колючки на каменном подносе? — недоверчиво хмыкнул Оливер Рамсей. — Богатое у вас воображение, ребята. Так и в пламени вулкана можно увидеть дюзы космического корабля.

Интонация — великое изобретение человечества, но она более действенна, если сопровождается мимикой. К сожалению, за темным щитком гермошлема лица Круглова не было видно. И все-таки его голос прозвучал очень выразительно.

— О господи! — вздохнул Круглов. — При чем здесь дюзы космического корабля? И где ты увидел колючки, Оливер? С тех пор, как их положили для нас, они перестали быть простыми колючками, они стали дарами. А делать дары, Станислав, — это качество, присущее лишь разумному существу. Понимаешь, в Ван Келлена действительно бросили копьем, и ловушка, предназначенная для нас, она тоже была сделана местными жителями. На луноход они устроили охоту, явно приняв его за животное. Их испугала молния, ведь они живут в темноте, и мы не знаем, органы каких чувств у них развиты до совершенства. Поверь, Оливер, это контакт! Они принесли нам дары в знак добрых своих намерений!

База потрясенно молчала.

Круглов повернулся к Изории, призвал его перейти на ближнюю связь, приблизился и подмигнул. Потом негромко вздохнул и добавил специально для товарища:

— Правда, чтобы получить эти дары, иногда приходится довольно сильно напугать того, кто их должен подарить.

В кабинете Чамберса стояли цветы.

В другое время Круглов не обратил бы на них внимания, но это был букет с Луны, он сам видел эти огромные, синие, похожие на пушистые хризантемы васильки в оранжерее Хэрриса.

Чамберс крепко сжал руку Круглова.

— Вашими стараниями, коммодор, — сказал он. — Вашими стараниями! Акции КОСМОЮНЕСКО стоят высоко. Мы обретаем истинный международный авторитет, и за это я должен благодарить вас, Алекс.

— Благодарите людей, которые работают в программе, — сдержанно отозвался Круглов. — У меня функции наблюдателя.

— Жизнь на Луне! Это грандиозно, Алекс. Газеты просто захлебываются от восторга. Вам опять уделено столько внимания, что, будь вы слабее духом, немудрено было бы потерять голову. Девочки не донимают, Алекс? Девочки всегда любят героев. Они засыпают их письмами и фотографиями, и каждая надеется, что счастье улыбнется именно ей.

— К счастью для меня, такой вопрос передо мной не стоит, — усмехнулся Круглов. — А за открытие жизни на Луне надо ставить памятник Ван Келлену. И потом, Ричард, это не просто жизнь, это разумная жизнь. А это, в свою очередь, ставит глубокие философские проблемы перед населением Земли. Теперь недостаточно праздного любопытства, теперь перед землянами стоят проблемы взаимоотношения с лунными жителями.

— Оставим эти проблемы философам и политикам, — отмахнулся Чамберс. — Тем более что у меня к вам гораздо более прозаичные вопросы, Алекс. В последнее время вы сняли с эксплуатации восемь транспортных планетолетов. Это так?

— Именно, — подтвердил Круглов. — Ресурсы этих машин выработаны, планетолеты опасны в дальнейшей эксплуатации. Вот я и снял их с маршрутов, пока беды не случилось.

— Не слишком ли категорично, Алекс? — поморщился Чамберс. — Вы же понимаете, что снять с рейсов сразу восемь машин для нас нереально. По крайней мере сейчас, пока еще не принята программа Ярославского завода. Вы были там? Это действительно так перспективно?

— Им нужны деньги. — Круглов подошел к окну. Из окна открывался вид на Нью-Йорк с головокружительной высоты.

Панорама была восхитительна. То там, то тут вспыхивали в лучах солнца многочисленные открытые бассейны, солнце играло в оконных рамах, отражалось бликами от пластиковой обшивки небоскребов. Казалось, что город залит солнцем. — Если говорить о перспективах, то как вы считаете, Ричард, мы очень выиграем, если начнем запускать в космос, пусть даже пока в околоземное пространство, диски пятисотметрового диаметра? В обычных условиях планетолет монтируется на орбите в течение двух лет. Запустив программу астродирижаблей, мы снизим эти сроки до трех месяцев. Вот ответ на ваш вопрос, Ричард. Это радикальные изменения в нашей космической программе.

Чамберс вздохнул.

— Честное слово, Алекс, если бы я не знал вас хорошо, то решил бы, что вы лоббируете ярославцев. Но с вашим отношением к жизни это просто невозможно.

— Почему же, — возразил Круглов. — Я действительно лоббирую программу Ярославского завода. Именно потому, что она даст возможность в самые короткие сроки построить дешевый и мощный флот. А это в свою очередь решит все ваши транспортные проблемы, Дик. Разве все мы не к этому стремимся?

— Хорошо, хорошо, — засмеялся Чамберс. — Давай договоримся, мы увеличиваем ассигнования на ярославскую программу, а ты временно снимаешь запреты хотя бы с четырех траспортников.

— Дик, — становясь серьезным, сказал Круглов. — Я отстранил от полетов только пилотируемые транспортники. Дело касается жизни людей. Ты бы разрешил своему сыну лететь на корабле, у которого выработаны все ресурсы, выработаны до опасных пределов? Ты бы разрешил ему лететь на такой посудине хотя бы до Луны?