26 июня 2003 года

Это один из самых поразительных дней всей моей жизни, включая даже Вьетнам Утром Джимбо наконец выдал мне секрет Марка, следом за ним Омар Хилльярд поведал свой большой сек­рет. В полдень я, как выразились полицейские, «ока­зал содействие» при аресте «убийцы из парка Шер­мана». Произошло еще одно важное событие, и с тою самого момента я держу свои чувства в узде. Франц Полхаус и Филип считают, что загадка исчезновения Марка полностью раскрыта и полная уверенность наступит, когда обнаружат его тело. (Прежде чем этому случиться, Ронни Ллойд-Джонсу еще надо при­знать себя виновным и сообщить Полхаусу, в каком месте он захоронил тела других жертв. На сегодняш­ний вечер он пока не выказывает особого желания делать это.) Я не согласен с ними, однако на этот раз оставляю свое мнение при себе. И даже если тело Марка обнаружат на заднем дворе у Ронни Ллойд-Джонса, тело его — это не единственное, что оста­лось от мальчика. Марк что-то говорил Джимбо о частице Джозефа Калиндара, оставшейся здесь, и это дает мне право сказать то, что я знаю: часть Марка Андерхилла сейчас с ней.

Джимбо, увидев, как я иду к нему, попытался сбе­жать, однако мать и угрызения совести вынудили его вернуться. Марго сообщила мне, что сын где-то в доме, и звук хлопнувшей задней двери привел нас на кух­ню. Я проследовал за Марго на задний двор. В спеш­ке удирая к переулку, Джимбо глянул через плечо и в то же мгновение понял, что попался. Он остано­вился, и плечи его поникли.

— Что-то я не пойму, сын, что с тобой, — оклик­нула Марго Джимбо.

— Э... Я не хочу больше никаких разговоров о Марке.

— Сейчас же вернитесь, юноша.

— Принесло же его из Нью-Йорка... — буркнул Джимбо и обреченно поплелся из переулка на зад­ний двор.

— Сейчас ты расскажешь мистеру Андерхиллу все, что тебе известно, — велела Марго. — Ты хочешь помочь Марку?

— Да как я ему помогу-то?

Марго взмахнула изящной рукой и втолкнула сы­на в дом.

— Не дерзи. Ты что, забыл, что те мальчишки по­гибли?

Ссутулившись, Джимбо прошел в гостиную и рух­нул на диван, как сломанная марионетка.

— Ладно, сдаюсь. Что вы хотите знать?

— Ты прекрасно знаешь, что я хочу знать, — ска­зал я Джимбо. — Все, что Марк рассказал тебе о сво­их приключениях в доме Калиндара

Глаза Джимбо сверкнули.

— Что ты скрыл от меня тогда в ресторане?

Он беспокойно поерзал.

— Это не важно.

— Почему это не важно, Джимбо?

— Потому что Марк соврал мне, — ответил он, обнаружив суть своего нежелания делиться со мной. Его больно обижало то, что он воспринимал как ложь друга, и в то же время он всеми силами пытался со­хранить тайну. Он вел себя как преданный друг, и, несмотря на утверждения Филипа, я подумал: как же повезло Марку с Джимбо.

— Тогда расскажи мне, о чем он соврал. Хуже о своем племяннике я думать не стану.

Джимбо опустил глаза и так долго смотрел на свои колени, что мне показалось, будто он задремал Ко­гда мальчик заговорил, он не поднимал глаз почти до самого конца рассказа.

— Марк говорил, что вроде как чувствует в доме чье-то присутствие. Он так и назвал его — Присут­ствие. Он сказал, что это девушка И что будет хо­дить туда каждый день и ждать, когда она покажет­ся. На следующий день Марк сказал, что слышит, как она ходит по коридорам за стенами. Типа, прячется от него. Когда он приближается — она убегает. На другой день он объявил, что встреча произошла Буд­то бы она вышла через потайную дверь под лестни­цей и подошла прямо к тому месту, где он стоял Го­ворил, она даже взяла его за руку и сказала, что зовут ее Люси Кливленд, ей девятнадцать лет. По словам Марка, красивее девушки он в жизни не видел Он говорил, на нее почти больно смотреть — так, мол, она хороша. Она ему сказала, что прячется здесь от своего отца. Отец вытворял с ней какие-то жуткие вещи, вот она и сбежала. Это было давным-давно. С тех пор, мол, она прячется в этом доме и еще кое-где в пустующих домах этой части города Только она называет этот район Пигтауном — как люди его звали в прошлом.

Во время третьего визита Марка у него с Люси Кливленд был секс — то есть они занимались любо­вью. Джимбо употребил слово «трахались». Они тра­хались — занимались любовью — на той гигантской кровати, рассказывал Марк. И добавил, что Люси Кливленд умудрялась отыскивать на этой мерзкой кровати удобные местечки, и когда Марк устраивал­ся на кровати так, как подсказывала Люси, он чув­ствовал себя прямо как дома на своей постели.

Когда они занимались любовью во второй раз, Люси велела ему вложить одно из его запястий в кожаный манжет на цепи и, когда он сделал это, пристегнула второй манжет к своему запястью. Марк говорил, что это просто фантастика. Заниматься сексом при­кованным к постели — это потрясающе. По словам Марка, он чувствовал, будто его уносит на себе огром­ная птица или мощный поток.

— Он хотел провести с ней всю ночь, — расска­зывал Джимбо, — но знал, что отец сойдет с ума, ес­ли он так поступит. «Так скажи отцу, что останешься у меня, — предложил я, — проверять он не станет». Так и сделали. А на утро из ее дома он пришел пря­мо сюда, и мама приготовила нам оладьи. Когда мы остались одни, я спросил, носит ли он Люси еду, а он сказал «Она вообще не ест». — «Не ест? — переспро­сил я. — Все должны есть». — «А она не такая, как все, — ответил Марк. — Ты еще не понял? Она здесь оставлена». Такой бред! В прошлом году, помню, Марк говорил мне, что занимался сексом с одной кру­той девчонкой из нашего класса, Молли Уитт. А по­том признался, что врал. Раз соврал тогда, значит, мог соврать еще. Только на этот раз врал о девушке, ко­торую я не знал и которая старше. Но как же он был счастлив! Он втрескался по уши в эту Люси Клив­ленд. Аж весь светился.

Джимбо мучило любопытство. Допустим, Люси существует на самом деле. Тогда он должен с ней познакомиться. Он умирает от желания узнать, так ли она красива, как утверждал Марк. Джимбо ин­стинктивно понимал, что он не очень-то желанный гость в доме, если там Люси. Она может выходить из дома?

— Конечно может, — сказал Марк.

— Ну так отведи ее куда-нибудь, где я смогу с ней познакомиться или хоть посмотреть на нее, — предложил Джимбо.

Марк настаивал на том, что Люси откажется зна­комиться с ним: мол, она призналась Марку, что знать никого не желает, кроме него. Еще один вариант пришел на ум Джимбо. Он попросил Марка пред­ложить Люси погулять. Тогда он ненавязчиво прой­дет по другой стороне улицы, ничего не говоря, и смоется.

Однако Люси опасается выходить из дома, а ес­ли все же приходится — она делает это глубокой но­чью. Она боится, что отец увидит ее.

Друзья пришли к компромиссу, устроившему обоих. В полдень Марк попытается привести Люси в гостиную. Наплетет что-нибудь о Рощенко или Хилльярде, и она встанет рядом с ним, то есть у ок­на, посмотреть на дом, о котором ей скажет Марк. А Джимбо выберет на той стороне улицы местечко напротив окна гостиной и спрячется.

— Я пришел туда примерно без десяти двена­дцать, — рассказывал Джимбо. — Засел рядом с крыльцом Хилльярда и стал ждать. Старина Хилль­ярд часов в десять обычно ложится вздремнуть, а Скип так ко мне привык, что уже не обращает ни­какого внимания. Через пару минут я с трудом раз­глядел Марка — он появился где-то в глубине комна­ты. Потом исчез, потом опять появился. Со стороны казалось, будто он с кем-то говорит. Я решил, он уго­варивает Люси Кливленд войти в комнату и посмот­реть в окно. У меня даже как-то полегчало на душе. Если он с ней говорит, значит, она там. Ну вот, почти ровно в полдень Марк пересек комнату и встал у ок­на Он говорил, да только рядом с ним никого не бы­ло. Улыбается, болтает с кем-то, поворачивает якобы к кому-то рядом с собой голову, размахивает рука­ми — весь из себя счастливый, как дурачок Но рядом с ним никого нет! Эта идиотская комедия длилась минуту-другую, а потом Марк отвернулся от окна Перед тем как опять исчезнуть, он обернулся и по­казал мне большой палец.