В скандинавских языках, особенно в датском, норвежском и шведском, при всей их близости обнаруживается масса «ложных друзей», и они могут в ряде случаев существенно затруднить понимание.

Приведем всего несколько примеров, взятых почти наугад. «By» по-шведски значит «деревня», зато по-датски «by» – это «город». «Höst» в шведском значит «осень», а по-датски – «урожай». «Krog» по-шведски означает «кабачок», по-датски «угол». По-шведски «rolig» значит «веселый», по-датски (а кстати, и по-норвежски) – «спокойный», «тихий», и так далее. Игра слов, напрашивающаяся здесь сама собой, постоянно используется в анекдотах и юморесках, публикующихся в обеих скандинавских странах и пользующихся неизменным успехом у носителей как датского, так и шведского языка.

Научно-технический прогресс распространяется все шире, и вместе с ним в языки разных стран приходят международные слова – «интернационализмы». В языках западных стран эти слова чаще всего заимствуются с неизбежными изменениями из словарного фонда греческого и латинского языков, а также из присоединившихся к ним позднее французского и английского.

Для того чтобы слово считалось международным, оно должно, как правило, встречаться в следующих современных языках:

– во-первых, в большинстве так называемых романских языков – французском, испанском, итальянском и прочих;

– далее – в большинстве германских, особенно в английском, но желательно также в немецком, нидерландском (голландском), шведском и других;

– кроме того, хотя бы в некоторых славянских языках – например, в русском и сербском.

В языках, где укоренилась тенденция к отказу от интернациональной лексики в пользу отечественных слов – мы будем для краткости называть их «пуристскими» (например, в исландском или финском), таких слов почти нет.

Если взять две тысячи слов основного словарного запаса шведского языка, то среди них более 300 слов – то есть не менее 15 процентов – представляют собой интернационализмы – «международные слова».

Выписав эти 300 слов, я постарался сравнить их со словами, обозначающими примерно то же самое в шести других языках, среди которых финский и новогреческий являются безусловно «пуристскими». В результате такого сопоставления я обнаружил, что в этих случаях к интернационализмам прибегают:

– английский и французский – тоже примерно по 300 раз;

– русский и сербский – по 200 раз;

– новогреческий язык – всего около 100 раз;

– и, наконец, финский язык – менее 50 раз.

Получается, что из основного словарного запаса в 2000 слов в русском языке примерно 10 процентов слов являются международными, в новогреческом таких слов – приблизительно 5 процентов, а в финском – менее 3 процентов.

Конечно меня заинтересовало, какие же слова моего родного, шведского языка стали международными. Ответ был совсем нетривиальным.

Отмечу слово «омбудсман», то есть «уполномоченный по правам человека». Как строгий термин он был, по-видимому, впервые заимствован в Новой Зеландии, причем через посредство датского языка. В Великобритании первый «ombudsman» – омбудсман появился в августе 1966 года. Официальное его название пишется по-английски как Parliamentary commissioner («Уполномоченный парламента»). С течением времени это слово достигло и многих других языков, не исключая и русского.

Другое шведское слово – «gyttja», отнюдь не самое легкое для иностранца (по-шведски оно произносится примерно как «гюттья»). Это слово приобрело популярность и постепенно стало международным как термин, обозначающий полезную для человека «лечебную грязь». По-английски оно так и пишется – «gyttja», по-немецки – «Gyttja», по-польски – «gytia», по-чешски – «gyttja» и все большему числу людей становится понятным без перевода.

Разумеется, что этим перечень шведских слов, ставших интернационализмами, отнюдь не исчерпан.

Международное слово для электронно-вычислительной машины звучит как «компьютер». Соответственно в английском языке имеем «computer», в итальянском – тоже «computer». В немецком, в соответствии с правилами орфографии этого языка, принято писать существительные с большой буквы, отсюда немецкое Computer.

Прекрасно зная об этой тенденции, шведы решили называть ЭВМ не «компьютер», a «dator», что легко путает иностранца.

Французы избрали для компьютера слово «ordinateur». Вероятно, это решение восходит еще к генералу де Голлю, который его и принял. С недавнего времени испанцы также приняли это слово, в форме «ordenador».

Другой пример – железнодорожный вокзал. По-шведски он называется «järnvägsstation», сокращенно «station» (произносится «йернвэгссташун», или просто «сташун»). Зато по-немецки вокзал – это «Bahnhof», по-французски – «gare». В русском языке может употребляться слово «станция», но гораздо чаще пользуются словом «вокзал». Так называлась одна из станций железной дороги, построенной в XIX веке в окрестностях Санкт-Петербурга. В свою очередь, сама она была названа по Vauxhall Gardens – увеселительному заведению в южном Лондоне.

Контора называется по-шведски «kontor», по-голландски – «kantoor», а вот немцы в этом значении употребят скорее слово «Büro», французы – «bureau», англичане – «office», итальянцы – «ufficio», испанцы – «oficina», а португальцы скажут «escritório».

Ученики будут называться по-шведски «elever», по-французски – «élèves». Однако немцы скажут «Schüler», голландцы – «leerlingen», а испанцы скажут просто «alumnos». Что же касается носителей английского языка, то учеников младших классов они скорее всего назовут просто «boys» или «girls», однако могут употребить и порядком уже устаревшее слово «pupils». В старших классах это будут уже «students». В Соединенных Штатах слово «students» употребляется для обозначения учащихся практически на любой стадии обучения, так что при переводе проходится это помнить, чтобы не производить школьников в студенты и наоборот.

Европа до недавнего времени страдала преувеличением своей роли в истории человечества – так называемым «европоцентризмом». Действительно, и в нашей области стоит помнить, что источниками слов были не только греческий или латынь, французский или английский.

Нельзя забывать о таких языках, как арабский, санскрит и китайский. На них было высказано немало мудрых мыслей, а слова и выражения этих языков весьма обогатили словарный фонд многих других наречий.

К примеру, заимствования из классического китайского языка в большом количестве встречаются в японском, корейском и вьетнамском языках. В свою очередь, языки Индии и ее соседей пользуются очень многими словами, заимствованными из древнего языка санскрит – прямо или через такие языки, как хинди или урду.

Арабский язык активно используется для международного общения на обширном пространстве от Атлантического океана до Тихого.

Весьма значительную роль сыграл в свое время и персидский язык. В течение XVII–XVIII веков он занимал в Азии примерно такое же положение, как французский язык в Европе того времени, а в Британской Индии он был официальным языком вплоть до 1840-х годов.

Турецкий язык сыграл свою, тоже немаловажную роль, прежде всего как «мостик», через который арабские и персидские слова попадали в европейские языки, и наоборот. В особенности такое влияние ощутимо в языках балканских народов, а также в венгерском языке. В словаре этих языков существует очень много заимствований из турецкого языка, берущих начало из арабского или персидского.