Когда Джозеф передавал Норману эту книжку, то сказал.

– Это – подлинник. Он написан рукой твоего деда. Но Кричарч Лэйн есть копия, вот ею пусть и пользуется Джемми.

И Лиам и Роберт были людьми, чрезмерной эмоциональностью не отличавшиеся. Этот шифр не был ни слишком хитроумным, ни запутанным – за основу была взята простая логика. Буквы имели значение в зависимости от времени года. Год был поделен на четыре триместра и для каждого такого триместра существовал особый ключ. С января по март буква А, например, обозначалась какой-то другой буквой, отстоящей от нее в алфавите на несколько букв дальше. В одном триместре это могла быть буква Д, в другом – В. Сейчас был июль и Чарльз получил от Нормана ключ на этот месяц.

Норман уселся расшифровывать телеграмму. Это заняло у него добрых два часа, но он не устал – работа успокоила его. И, когда он завершал расшифровку, то чувствовал себя намного лучше. Когда он перечитывал ее, часы на камине пробили два раза. Вот это да! Два часа ночи – а он ни капельки не устал, даже взбодрился. И вообще, этот день, пятнадцатого июля, должен стать хорошим днем, решил он. Норман был уверен, что ему удастся склонить и министра финансов, и Рэнсома помочь ему, да и Чарльз, кажется, справляется в Кордове.

СИТУАЦИЯ ЛУЧШЕ ОЖИДАЕМОЙ тчк ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО ПОЛМИЛЛИОНА ЛИКВИДНОСТИ тчк ПОЛАГАЮ ВОЗМОЖЕН ПЕРЕВОД ПОЛМИЛЛИОНА ЛОНДОН тчк НАПЛЫВ ВКЛАДЧИЦ БАНКЕ ПРИЧИНЫ НЕЯСНЫ тчк ОФИЦИАЛЬНОЕ ПИСЬМО РУССКИХ ИНФОРМИРУЕТ ИЗЪЯТИИ ИМИ ФОНДОВ ТРИДЦАТЬ ДНЕЙ тчк ДВА ВЫШЕУКАЗАННЫХ СОБЫТИЯ ВЫЗВАЛИ ПАНИКУ ФРАНСИСКО тчк Ф НЕ СПОСОБЕН ВЕСТИ ДЕЛА НЕ ЖЕЛАЕТ ОСТАВАТЬСЯ ГЛАВЕ БАНКА тчк НЫНЕШНИЙ УПРАВЛЯЮЩИЙ НЕКОМПЕТЕНТЕН ВЗЯТЬ ПОЛНОМОЧИЯ НЕ МОЖЕТ тчк ПРЕДЛАГАЮ МНЕ ОСТАТЬСЯ КОРДОВЕ ВЗЯТЬ СВОИ РУКИ БАНК тчк ЖДУ УКАЗАНИИ.

Норман хихикнул. Чарльз, значит, без ума от Испании. Да, этот дворец в Кордове мечта, сказочный сон. Да и тепло там у них, в Андалузии, солнце, должно быть, светит. Англичанин способен от этого потерять рассудок. Разумеется, не может быть и речи о том, чтобы он там оставался. Чарльз – наследник лорда Уэстлэйка и следующий глава банка. Место его здесь, в старом добром Лондоне, хотя еще потребуется лет этак несколько подождать. Норман сам будет заниматься мальчиком, и готовить его. Значит, необходимо кого-то искать для Кордовы. Это была исключительно благоприятная возможность для того, чтобы сейчас в один присест разделаться с этим Франсиско и возложить контроль над Кордовой на Лондон.

Норман взглянул на телефон и скорчил рожицу, как мальчишка. Да, американцы умудрились связать телефонной линией два таких далеких города как Нью-Йорк и Чикаго, а в девяносто втором году проложили этот кабель через пролив, соединивший Англию и Францию. А вот Испания все еще оставалась изолированной, отрезанной от мира как какая-нибудь Монголия. Эх, до чего же они отсталые, эти бедняги-испанцы!

Он вставил в ручку новое стальное перо, обмакнул его в чернила и стал составлять телеграмму для сына. Через несколько минут, прочитав ее, он удовлетворенно хмыкнул.

ОБЕСПЕЧЬ НОТАРИАЛЬНО ЗАВЕРЕННЫЙ ОТКАЗ Ф ПОЛНОМОЧИЙ ПОЛЬЗУ НАС тчк ТАКЖЕ ПОДПИСАННЫЙ ОТКАЗ ПРЕТЕНЗИЙ БАНКУ тчк ТРЕБУЙ Ф ГЛАВЕ БАНКА КОРДОВЕ ДО СЛЕДУЮЩЕГО НАЗНАЧЕНИЯ ВМЕСТО ЕГО тчк НАСТОЯТЕЛЬНО ТРЕБУЮ СКОРЕЙШЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ.

Прочитав ее, Норман заменил кое-какие слова и приступил к зашифровке телеграммы.

Шэррик завернулся в свой непромокаемый плащ и ускорил шаг. По его плечам хлестал проливной дождь, он бил в лицо, разболевшаяся нога сильно затрудняла ходьбу. Она всегда беспокоила его в подобную погоду.

Хватит с него этого гнилого отвратительного британского климата. Да и в Ирландии он не лучше. Конечно, они проведут какое-то время в Глэнкри, может быть несколько недель, когда вся эта акция будет завершена, а потом он увезет Лилу куда-нибудь туда, где тепло, солнечно и вообще, все по-другому, в странный, экзотический мир. Может быть, в Африку. А может, и в Индию. Махараджа Джайпура уже устал приглашать его поохотиться на тигров. Лиле это определенно понравится. Он очень хорошо представлял ее себе, восседающей в паланкине и увешанную драгоценностями… на спине у какого-нибудь почтенного слона…

Шэррик предпочел не зацикливаться на их последней стычке в Риджент-парке и на факте, что не видел Лилу с тех пор. Все должно было происходить так, как это задумано им, по-другому быть не может, он не позволит никаким другим обстоятельствам поставить под угрозу его план.

Он подошел к мосту Тайэр-бридж со стороны Сити. Шэррик пристально смотрел в направлении доков Сент-Кэтрин, что лежали слева от него. Ни души. Да и кто мог здесь быть? Уже почти наступила полночь, и лил проливной дождь. Любой нормальный человек уже давным-давно дома и у себя в постели.

– Сюда пожалуйте, господин.

Шэррик помедлил. Человек, ожидавший его, должен быть ирландцем, до сих пор это было всегда так. Но этот, судя по его выговору, типичный кокни. Лорд подождал, пока этот кокни не выйдет из-под навеса. Здоровый детина. Шэррику это показалось очень странным, у него была теория, что все фении должны быть непременно небольших размеров, чтобы им было удобнее проскальзывать в самые узкие щели, которые существуют в жизни и политике.

– Как погодка, а? – спросил человек, подойдя ближе.

Шэррик не выставлял свое лицо напоказ, он натянул капюшон, да и ночь эту светлой назвать было нельзя. Этот парень ни за что его не должен запоминать.

– Не такая хорошая, как можно было ожидать, – сказал он в ответ.

– А луна взойдет?

– Взойдет. Настанут лучшие деньки.

Человек одобрительно кивнул, услышав условный сигнал, содержавшийся в этих фразах.

– А у меня для вас сообщеньице есть, господин.

– Понятно. А где тот, другой?

Шэррик намеренно говорил с ирландским акцентом, чтобы человек этот не сомневался, что перед ним не кто иной, как Фергус Келли.

– Какой другой?

– Ну, тот парень, с которым я обычно встречался?

Кокни пожал плечами.

– Не могу сказать. На этот раз решено было меня послать.

– Стало быть, мне с тобой дело иметь придется?

– Вроде так, ведь никого нет поблизости.

– Так то так, но что-то я не слышу родной музыки из Ирландии в твоем говоре, – негромко сказал Шэррик.

Человек усмехнулся.

– А так лучше этих английских дурней с носом оставлять, правда? Не успел я на свет появиться, как мне сразу же в уши колокольный звон Boy ударил, но я все равно ирландец.

Лондонцы считали кокни тех, кто умудрился вылезти на свет Божий, пока не успел отгреметь бой колокола на церкви Сент-Мэри ле Боу. Это было, конечно, просто шутливое поверье. Родители этого человека воспитывали его в своем духе, в духе ирландца-изгнанника, живущего в лондонском Ист-энде, каковыми и себя считали. В Лондоне было полно таких и этот случай был один из многих.

– Ясно все с тобой, рад слышать – сказал Шэррик. – А теперь, парень, давай поскорее завершим то, ради чего сюда пришли, и прочь с этого проклятого английского дождя. Что у тебя для меня есть? – с этими словами Шэррик протянул руку к нему, но лицо его по-прежнему оставалось в тени.

– Записки нету никакой, – спокойно ответил кокни.

У Шэррика волосы стали вставать дыбом, каждая его клеточка учуяла опасность. Он автоматически отмерил расстояние от него до этого человека и от человека до реки. Если случится драка, то обстоятельства не в пользу Шэррика – кокни был моложе, здоровее и обе его ноги были здоровыми. Оружием Шэррика была близость Темзы. Шэррик собрался в комок, он в любую секунду был готов к прыжку на неприятеля.

– Председатель велел мне все на словах передать, – продолжал кокни-ирландец. – Вы бы выразились – «устно».

Шэррик присмотрелся к нему, пытаясь определить его настрой, но ничего угрожающего для себя не заметил – мужчина выглядел расслабленным и, судя по всему, бросаться на него не собирался.

– Это вроде, как вопрос, – добавил он.

– Так спрашивай тогда.

– Председатель хочет знать, отчего тот парень в Дублине, который получил записку, подписанную твоим именем, должен делать то, что ты ему велишь, а сам председатель об этом и понятия не имеет и его согласия на это никто не спрашивал.