«Магия – это сплошное жульничество, – говорила она. – Я предпочитаю решать свои проблемы более реальными средствами».

Укрощение гигантских корней ее страшно бесило. К тому же у нее не очень хорошо получалось играть на флейте. Она то и дело допускала ошибки, из-за которых случались всякие неприятности. Дважды она чуть не задушила своим корнем другого ученика!

Конечно, настоящие дома невозможно было построить на сети, но дети соорудили небольшие хижины из сухих корней и листьев. Некоторые лесные братья предпочитали спать в гнездах, как птицы, но большинство все-таки ночевало в своих кособоких хижинах, разделившись по возрасту. Синего пса дети приняли с большой радостью, ведь до этого у них не было животных. Он наслаждался своей популярностью и выделывался, как мог.

Время от времени Анастас приходил посмотреть, как идут занятия, и, конечно же, произносил речь (он обожал произносить речи!).

– Корни – наши друзья, – говорил он. – Без них нас всех уже давно съела бы Пожирательница. Без корней, как и без сети, которую мы плетем, мы не смогли бы отбивать атаки щупалец и не спасли бы детей, которых эти щупальца утаскивают. Только благодаря корням мы в безопасности. Подумайте те, кто жалуется на невкусную похлебку, что здесь, на нашей паутине, вам ничто не угрожает, тогда как наверху ваши родители не могли вас уберечь от щупалец чудовища! Те, кто мечтает вернуться на поверхность, – жалкие кретины, заслуживающие того, чтобы их сбросили в бездну. Неблагодарные! Глупые! Для вас повторю еще раз: живые корни защищают нас здесь лучше, чем взрослые там, наверху.

Во время своих речей Анастас так распалялся, что становился весь красный. Этот мальчик, хоть и довольно красивый, пугал Пэгги Сью.

– Возомнил себя королем! – возмущался Себастьян, как только Анастас уходил. – Не знаю, сколько я еще вытерплю: так и хочется съездить ему по физиономии.

– Он так себя ведет, будто мы его пленники, – поддерживала друга Пэгги Сью. – Но мы ему еще докажем, что это не так. Честно скажу, мне здесь не нравится. Как и тебе, мне совершенно не хочется провести тут следующие десять лет, питаясь похлебкой из древесины и плетя штаны из корней. И все же потерпи немного. Мы сбежим отсюда, как только придумаем как.

В лесном братстве Пэгги и Себастьяна учили не только играть на флейте, но и плести сеть. Для этого нужно было сначала собрать отмершие корни, срубив их у основания – под самым каменным сводом, а потом приплести их к сети. Так что очень медленно «паутина», на которой жили дети, становилась больше.

– Смотрите, рубите только мертвые корни, – предупреждал Пилос. – Если заденете живой, он разъярится и порвет нашу паутину. Тут самое главное не перепутать мертвый корень с корнем спящим. Если вы начнете рубить спящий корень, он обовьется вокруг вас, как питон, и переломает все кости.

Вооружившись кремневыми топорами, Пэгги Сью и Себастьян поднимались к своду, испещренному трещинами, с которого свешивались перепутанные корни. Временами карабкаться наверх было не легче, чем лезть на самую высокую мачту парусника во время шторма. Дважды Пэгги Сью не удержалась и сорвалась вниз. К счастью, она приземлилась на сетку, однако больно ушибла спину.

«Ты теперь похожа на зебру», – объявил синий пес, осмотрев синяки у нее на спине.

Каждый раз подбираясь к неподвижно висящему корню, Пэгги и Себастьян беспокойно переглядывались: спит или умер? Они еще не научились легко находить мертвые корни, как это делали другие дети. Те-то мигом определяли, жив корень или нет, по цвету коры и по степени его гибкости.

– Не знаю, как они их отличают. По-моему, корни все одинаковые, – недовольно ворчал Себастьян.

Они несколько раз допускали ошибки, которые чуть не стоили им жизни. Размахнувшись и ударив топором по корню, который, как оказалось, всего лишь решил вздремнуть, они едва уворачивались от разъяренного создания, которое начинало бить во все стороны, как огромный хлыст.

Характер у этих корней был тот еще. Если они не спали и не находились под гипнозом, в который впадали под звуки флейты, они тут же начинали драться со своими соседями, чтобы заполучить место получше.

– На самом деле, корни довольно ленивые, – рассказал Пэгги как-то Пилос. – Они хотят только спать в темноте, время от времени потягиваясь, как аристократы на перине. Наверху, когда смотришь на деревья, посаженные первыми колонистами, конечно, догадываешься, что у них должны быть длинные корни, но даже не представляешь, насколько. Тут как с айсбергом: десятая часть сверху, а все остальное под водой. Так и корни – они в десять раз длиннее самого дерева.

Пилос казался Пэгги Сью довольно милым. Он был похож на смешного гномика из мультика или на толстощекого Питера Пэна, покрытого веснушками.

На флейте Пилос играл просто восхитительно.

– Моя мама была колдуньей. Она выступала в цирке, – сказал он однажды. – Мама отлично предсказывала будущее, а еще делала приворотное зелье. Это она научила меня мелодиям, с помощью которых можно управлять животными.

– Только животными? – спросила Пэгги.

– Нет, – признался Пилос, – и людьми тоже. Если бы я хотел, чтобы ты в меня влюбилась, я бы сыграл одну мелодию и… ты бы меня поцеловала… но я не стану так делать, потому что это будет не по-настоящему, это будет обман.

Мальчик покраснел до ушей.

– Вся магия – обман, – сказала Пэгги Сью, стараясь не показать, что она смутилась. – Поэтому я и решила, что никогда не стану колдуньей.

Пэгги подумала, что раз уж разговор получается таким откровенным, можно спросить Пилоса о том, что ее волнует:

– Тебе не кажется, что Анастас перегибает палку?

Пилос поморщился и пожал плечами. Когда он заговорил, в голосе его слышался страх.

– Он заботится о нашей безопасности, – прошептал мальчик. – А это нелегкое дело. Да, бывает, он ведет себя как диктатор, но на самом деле он неплохой. Тебе надо просто получше его узнать.

– Скажи, ты ведь не собираешься прожить здесь всю жизнь? – продолжала допытываться Пэгги.

– Не знаю. Я пока об этом не думал. Но почему бы и нет? Здесь я что-то значу, а там… там я был всего лишь маленьким заклинателем змей в жалком бродячем цирке. Мой хозяин частенько меня бил и заставлял вычищать загоны для слонов. Если я вернусь наверх, все будет по-старому. А я больше не хочу, чтобы мной командовали взрослые. Ведь это они во всем виноваты! Если бы они не построили заводы, не вырыли шахты, не стали сбрасывать отходы в трещины, Пожирательница до сих пор бы спала, а мы бы все мирно жили на поверхности ее яйца!

Занятия по плетению вела девочка по имени Зита. Ей было шестнадцать, и она с самого начала невзлюбила Пэгги. Она все время к ней придиралась, отчего эти уроки стали для Пэгги вдвойне неприятными.

– Может, на своей планете ты и звезда, но здесь ты никто, ясно? Ты всего лишь ученица, у которой к тому же ничего не получается. Да ты ни одного узла не можешь правильно завязать! Очень надеюсь, что во время ближайшей атаки щупальца тебя схватят и унесут к Пожирательнице и мне не придется больше за тебя краснеть!

Через неделю пребывания у лесных братьев Пэгги, Себастьян и синий пес собрались обсудить, что делать дальше.

– Я не могу здесь оставаться, – сразу же заявил Себастьян. – Меня бесит эта игра на флейте. У меня уже все губы в болячках. А их дурацкие мелодии можно сыграть правильно, только если у тебя не меньше пятнадцати пальцев и три руки!

– У нас есть два пути, – рассудила Пэгги Сью. – Либо мы пытаемся подняться по отмершим корням на поверхность, либо мы не сдаемся и спускаемся к центру яйца, чтобы встретиться лицом к лицу с Пожирательницей.

– Но у нас уже нет бомбы! – воскликнул Себастьян. – Когда шар взорвался, корзина со всем, что в ней было, рухнула вниз. Так что все наше оружие пропало. Что ты будешь делать, когда встретишься с ней «лицом к лицу»?