– Ты запомни, – тихо сказала Сашенька, – куда Витька – туда и я. Как прикажет, так и сделаю. Я люблю его, понимаешь?

– Тогда и я с тобой, – сник Тима. – Только… Не надо клофелин, давай снотворное дадим, сильное. Я однажды таблетку выпил – три дня спал, родедорм называется. Я принесу, Саш!

– Ладно, – кивнула она. – Витьке ни слова. Точно, сильное?

– Башкой клянусь!

Легковушку, которую на день достал им Серега, вел Витя. Сзади сидели Тима и Сашенька. И еще там лежал большой пустой чемодан.

– С этим чемоданом, – сказал Тима, – я пять лет назад в Москву приехал. Тогда была весна, цвели вишневые деревья.

Витя криво усмехнулся. Сашенька сидела ни жива ни мертва. Она была сильно накрашена и разодета, как в пору житья с Виктором Борисовичем.

– Знаешь, – продолжал Тима, – есть такой японский поэт Басё, у него все стихи в три строчки. Он пишет: «В гостях у вишневых цветов я пробыл ни много, ни мало – двадцать счастливых дней».

– Ты на Басё только глазками и похож, – обозлился Витя.

– И на том спасибо, – согласился Тима. – А японцы говорят: «Вишневый цвет – это сердце мужчины». Почему не сливовый, не яблочный, а именно вишневый? Мне кажется, мы едем в отпуск на Черное море, которое я ни разу не видел.

– Кончай базар! – отрубил Витя.

– Остановись, – сказала Сашенька, – я здесь такси поймаю.

Выходя из машины, она молча и крепко сжала руку Тимы.

– Я буду за тебя молиться! – сказал он тихо.

Сашенькин «ухажер», охранник офиса Слава, тот самый, что подвозил ее пару дней назад, смотрел в окно. Он увидел подъезжающее такси:

– Мужики, приехала!

Несколько ребят подошли к окну.

– Ничего, – оценил кто-то выходящую из машины Сашеньку.

Она шла к дверям – необыкновенно эффектная и очень уверенная в себе.

– Скажешь тоже – «ничего», – обиделся Слава, – баба класс!

– А это попробовать надо, – хохотнул напарник.

– Э! Баба моя, я с ней познакомился! – отрезал Слава.

Старший из охраны проходил по комнатам офиса, гремя ключами. Мягкие тяжелые шаги по ковровому покрытию.

Сашенька, Слава и еще двое ребят-охранников сидели в одной из комнат на диване у работающего видика. Шел захватывающий боевик, где супергерой за пару секунд перестрелял половину своих врагов.

– А где обещанное? – спросила Сашенька.

– Ой, Володя, сгоняй в холодильник, – вспомнил Слава.

– Щас, – и Володя, пятясь, чтобы не пропустить кровопролитие на экране, двинулся к холодильнику.

Супергерой на экране остался один и перестрелял всех начисто, опустил автомат и утер пот со лба. Он улыбался широко и радостно. И также широко улыбался счастливый Володя, держа в руках девственную, завернутую в целлофан упаковку пивных банок.

– Это, между прочим, не дерьмо из киоска, а настоящее баварское. Из настоящей Баварии, – Слава подсел к Сашеньке поближе. – Вот, попробуй! Нам шеф привез, он туда часто по делам мотается.

– А вы, – спросила Сашенька, – вы будете?

– Да можно, – пожал плечами один, – завтра выходной.

– Можно, – согласился Володя. – Немного.

– Ну, – Слава открыл баночку, – только аккуратно, без следов. Фирма у нас серьезная, пьянок не любит. Дисциплина.

– Понимаю, – кивнула Сашенька.

– Слушай, – повернулся к ней Слава, – меня преследует одна мысль. Где-то я тебя видел.

– Во сне, – сказала она, улыбаясь.

И чокнулась с ним пивной баночкой…

Витя сосредоточенно держал руль, на дорогу смотрел с остервенением.

Тима жевал большой бутерброд.

– Жри, – сказал Витя, – тебе предстоит тяжелый активный труд. Это не стихи читать чужим бабам.

Тима поперхнулся и долго не мог откашляться.

Охранники пили пиво. Банка открывалась за банкой.

На экране видео пела и танцевала чернокожая певица.

Сашенька, поняв, что ее час пробил, встала и, танцуя, пошла по комнате. Она копировала движения певицы и получалось у нее ничуть не хуже. Парни хлопали в такт музыке. Она подходила то к одному, то к другому, словно поддразнивая их. Бдительность, пусть ненадолго, покидала стражей порядка. Они кайфовали. Улыбаясь, Сашенька брала из их рук пивные баночки и, также улыбаясь, возвращала их обратно. Именно в танце творила она свое главное действие – быстро насыпала снотворное. Охранники продолжали пить пиво.

Только Слава не пил и все смотрел на нее, пытаясь вспомнить – где же он видел это лицо!

…Было уже совсем темно, когда Витя с Тимой затормозили недалеко от офиса.

Витя спрыгнул, оглянулся, вокруг – никого. Машину поставили за густыми деревьями, ее практически не было видно.

– Рановато, – сказал Витя и посмотрел на окна офиса.

На втором этаже горел свет. Витя посмотрел на часы.

– Да нет вроде, не рано. Что же она там копается?

Тимур угрюмо молчал.

– Что, язык скушал? Не молчи.

Видно было, что Витя нервничает.

– Черт, да что же она так долго?

– Делает, что было приказано, – тихо отозвался Тимур, – она тебя всегда слушает.

На экране видика шла теперь крутая эротика. Однако охранники зевали и глядели невнимательно. Упаковка пива была опорожнена. Только Слава бодрствовал. Он неотрывно глядел на Сашеньку, а она на экран. В руках у него была баночка пива.

– Что ж ты не пьешь? – спросила она.

– Да не люблю я его.

– А что ж ты любишь?

– Тебя, – усмехнулся Слава.

– Так быстро?

– Ты красивая.

Он подсел к Сашеньке, погладил ее шею пальцами, но она не двинулась с места.

– Гляди, как ребят с пива разморило, – усмехнулся Слава и вдруг встал.

– Куда? – спросила она.

– Пошли. Есть кое-что получше пива. Для тебя.

– А ты будешь? – поинтересовалась Сашенька.

– Я пью за победы в жизни, и то не на работе.

– Пойдем, – сказала она и резко встала.

Он шел первым, она за ним. На секунду она остановилась у окна, вгляделась в темноту деревьев. А потом шагнула в комнату вслед за Славой.

Это был маленький уютный кабинет с большим диваном и не ярко горевшим торшером. На столе – шампанское, конфеты и два бокала.

– У вас все предусмотрено, – усмехнулась Сашенька.

– Заходи, дорогая Илона.

Саша не сразу поняла, в чем дело, а потом вспомнила, что надо откликаться на это имя, ведь она именно так представилась Славе и его товарищам.

…– Черт, еще одно окно загорелось, – удивился Витя. – Что бы это значило? Время, время! У нас его мало! Чего она там копается?

– Сам ты черт, – взорвался Тима, – настоящий черт! Шайтан проклятый! Куда ее втянул, зачем? Она тебя любит, а ты – говно!

– Что?!

– Ударь, ну, попробуй!

Витя замахнулся:

– Сволочь! Операцию сорвать хочешь? Всю жизнь мне исковеркать? Думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь своими узкими глазками? Думаешь, я слепой? Но только не видать тебе ее никогда как собственных ушей!

– Мне главное, чтобы ей было хорошо! – крикнул Тима. – А тебе на нее плевать!

Тима первый кинулся на обидчика, опрокинул его. Они почти беззвучно катались по земле прямо возле колес машины, вцепившись друг в друга насмерть…

…А в комнате Слава, повалив Сашеньку, пытался сорвать с нее платье.

– Нет, пожалуйста, прошу тебя, уйди!

– А кто мой телефон на колготках записывал? – заводился Слава. – Кто звонил, умолял о встрече? Кто приехал ко мне ночью? И вдруг не хочешь? Что за глупости, Илона?

Она лежала на диване, он крепко пригвоздил ее, держа запястья ее рук.

– Может, ребят позвать? Мне-то будет полегче, а тебе труднее. Ну как?

– Не надо, – глухо сказала она и перестала сопротивляться.

– Умница девочка.

Он навалился на нее всем телом, быстро расстегивая одежду на себе и на ней. В полутьме было видно ее лицо, искаженное ужасом. Но Слава этого не замечал…