Антон издал специальный гипнотизирующий шип, который куаферы часто применяли при встречах с мелкими, но агрессивными представителями незнакомой фауны, процентах в семидесяти это срабатывало.

Сработало и сейчас. Гид обмяк, завороженно глядя на своего двойника.

— Умри! — тихо приказал Антон.

И Гид вдруг действительно умер.

Антон не ожидал, что так получится. Он даже не осознал, что впервые в жизни убил человека. Идя на свою верную гибель, превратиться в убийцу очень легко.

Иллюзиопроизводитель еще несколько секунд держал Антона в облике Гида Станцо, но дальше нужно было придумать что-то новое, потому что Гид не имел права свободного входа в дом Аугусто. Управляющий интеллектор начал лихорадочно подыскивать другую иллюзию.

Это удалось сделать быстро. Антон вышел из мертвой зоны и попал в поле зрения противника в виде двойника Галлагеда Дебрикса, мамута, находившегося в ста метрах отсюда. Галлагед, грузный и коротенький амброзиец с необыкновенно большими глазами и востреньким носиком, был в это время занят оправлением большой нужды в укромном местечке, которое, как он прекрасно знал, «стрекозами» не просматривалось — он был очень чувствителен к подколкам приятелей из своей службы наблюдения. Этот мамут имел свободный проход в дом Аугусто. Но было неизвестно, сколько он просидит в туалете. Поэтому управляющий интеллектор был наготове, чтобы подать команду сменить облик в любую секунду.

Федер внимательно следил за Антоном, забыв на время о Вере. Он послал в поддержку Антону еще несколько сотен «стрекоз», задействовал все, в том числе и неизвестные матшефу точки контроля за территорией.

— Уалец в оргазме, — внезапно сообщил интеллектор. — Додекс вскрикнула. По ее тону с вероятностью семьдесят шесть процентов можно заключить, что у нее вывих бедренного сустава. Похоже, есть повреждения в вагине, не очень значительные, но болезненные, — помолчав, он добавил: — В комнату вошли еще четыре идентифицированных мамута. Один из них — Сандро дю Пье — начал снимать брюки.

У каждого интеллектора свой голос. У этого был глубокий артистический баритон. Федер возненавидел этот голос до конца жизни.

Он сидел, крепко сжимая виски, полный отвращения и ужаса к самому себе; он молился Богу, в которого, в отличие от многих куаферов, не верил.

Он хотел было начать подсказывать Антону, как действовать. Но это ничего не меняло. Что бы Антон ни делал, и матшеф, и Вера, считал Федер, были стопроцентно обречены.

Между тем Антон, меняя обличья, перебегая от одной мертвой зоны к другой, иногда пережидая в них, все ближе и ближе подходил к дому Аугусто.

Вот он оказался в последней мертвой зоне, в двадцати семи метрах от ограды дома. Дальше каждый квадратный миллиметр контролировался и мамутами, и «стрекозами» Аугусто. Антон невольно замедлил шаг.

— Вперед! — подсказал интеллектор. — Только неторопливо и сонно. Ты в облике проверяющего, которого только что разбудили. Тебя зовут Борнео Гуадиласкит-Шимачи, или просто Борнео.

Антон неторопливо продефилировал вдоль ограды, внимательно разглядывая часовых мамутов.

Настоящий проверяющий в это время шел к дальним постам по самой длинной из мертвых зон. В поле зрения очередной «стрекозы» он должен был появиться через одиннадцать секунд. Ровно столько времени было у Антона, чтобы приблизиться к лазейке.

Лазейка находилась в торцевой стене дома и мамутам была неизвестна в этом качестве. Для всех, кроме командира пробора и его матшефа, это было технологическое отверстие, необходимое для выращивания дома, заткнутое специальной пробкой. В качестве способа проникнуть в дом его мог использовать разве что трехлетний ребенок.

Антон и Федер секрет этой лазейки открыли давно. Дело в том, что ткань В-5, из которой был выращен дом Аугусто, — живая, как ей и положено. Она способна сама заращивать разрушения, если не поступит специальной запрещающей команды. В обычном состоянии она по твердости не уступает самым крепким минералам. Однако вещество пробки — В-11 — по структуре несколько отличается от вещества ткани В-5. Лет через пятнадцать после того, как выращивание домов из ткани В-5 превратилось в стандартную практику, исследования показали, что контакт веществ В-5 и В-11 приводит к нарушению молекулярных связей в обоих и размягчает их. По идее материал пробки следовало повсеместно заменить, но этого не произошло — по той простой причине, по которой очень многое в этом мире делается не так. Таким образом, дома из В-5 продолжали выращивать с технологической пробкой из В-11.

Но только не на проборах. Здесь обязательны многократные проверки каждой мелочи для уменьшения риска человеческой жизни. Поэтому выращивание таких домов было на проборах запрещено. Только Аугусто и его люди не знали об этом. Хотя и приняли меры безопасности против проникновения внутрь через это уязвимое место, скажем, вредного для здоровья газа. Служба охраны ограничилась тем, что посадила внутри дома Аугусто дополнительную «стрекозу» возле пробки и заготовила рядом материал для мгновенной установки заплаты. Антон знал об этой «стрекозе» и немедленно нейтрализовал ее с помощью специальной погудки.

Но вот проникнуть внутрь ему можно было только одним способом — лишившись защиты иллюзиопроизводителя. Антон ничего другого вместе со своими интеллекторами придумать не смог.

Специальным приспособлением, закрепленным на раме иллюзиопроизводителя, математик моментально выдернул пробку. «Стрекоза», наблюдающая за пробкой изнутри, естественно, не прореагировала. Но это не могло продолжаться долго, так как энергии нейтрализующей погудки могло не хватить. Необходимо было действовать быстро. И проникновение Антона внутрь заняло всего четыре секунды. И уже в собственном облике.

Конструкция иллюзиопроизводителя автоматически соскочила с него и кинулась в отверстие. Попав туда, рама ощетинилась четырьмя сотнями сверхпрочных игл, вонзившихся в размягченную ткань В-5. Ткань, пораженная самым для нее болезненным ядом, мгновенно отреагировала и инстинктивно сжалась. Отверстие ненадолго расширилось.

Иллюзиопроизводитель, действуя теперь уже как робот, выдернулся из отверстия и освободил его для Антона. Он прыгнул внутрь. Вслед за ним в дом проскользнуло примерно двадцать процентов из всего сонма «стрекоз», сопровождавших его в пути от гексхузе, — остальные остались с иллюзиопроизводителем. Тот сымитировал одного из мамутов, охраняющего в этот момент ограду, и стремглав кинулся прочь. Когда интеллекторы Аугусто смогли прийти к выводу, что герметичность здания нарушена и подали команду заделать отверстие, Антон уже находился внутри.

Началась самая опасная стадия его последнего приключения. Здесь он уже не скрывал своего присутствия, поскольку все равно был бы быстро обнаружен, но даже его подчеркивал. Как только Антон встал на ноги после падения с полутораметровой высоты, он включил свою последнюю погудку и отправился вперед.

Федер был уверен, что Антон в этой операции непременно погибнет. Антон полагал так же. Он не то чтобы не боялся смерти и не то чтобы не думал о ней совсем — он с ней примирился. Безглазая бежала с ним рядом, он был готов отдаться ей после того, как сделает все, чтобы спасти Веру.

Правда, он совсем не знал, как ее хотя бы найти.

Он рассчитывал на своих «стрекоз», но они пока передавали на его ручной интеллектор, что поиски безрезультатны. Сначала он побежал на второй этаж, но на лестнице интеллектор его остановил, получив сообщение, что Вера находится где-то внизу. Тогда он бросился вниз. Антон уже слышал громкое топанье мамутов в соседних коридорах, на него уже начиналась охота, но пока его никто не заметил.

Антон даже не подозревал, что выращенные дома могут иметь настолько сложную систему ходов. Это был просто какой-то лабиринт. Уже совсем заблудившись, Антон в панике метался по подвальным переходам, шепча, точно заклинание, имя Веры, которую должен, просто обязан спасти.

Федер, не замечая собственных слез, молча за ним следил. На него уже не действовали убийственные сообщения интеллектора о том, что происходит с Верой. Федер впал в какой-то ступор.