— Ну да, понимаю… — Валерий Денисович снова посмотрел на молодого человека, как бы оценивая его крепкую спортивную фигуру, его манеру держаться и одеваться, да и вообще значимость стоящего перед ним человека, — Хорошо. — он немного помолчал, — Давайте побеседуем. Только не сейчас, а немного позже, когда я освобожусь. Часа через три, скажем. Сейчас меня ждут у проректора… Можете подождать? Со временем у Лехи тоже было довольно напряженно, но разговор все-таки должен был состояться.

— Хорошо. — согласился старший лейтенант, — Мне подойти сюда?

— Нет, зачем же? Мы можем встретиться где-нибудь еще. В центре, например. Где никто не будет стоять над душой и где можно будет спокойно поговорить. Я готов подъехать куда угодно. Так как?

— Отлично. Как насчет того, чтобы встретиться, — Леха на секунду задумался, — на Пушкинской, у магазина «Академкнига»?

— Подходит. Тогда… ровно в четырнадцать у «Академкниги». О'кей? — и профессор, не подавая руки, склонил голову, давая понять, что разговор окончен.

— До встречи.

У «Академкниги» Леха был минут за десять до оговоренного времени. Шел легкий снежок. По Тверской, то останавливаясь, то разгоняясь, в обоих направлениях двигался бесконечный поток автомобилей. Светофор аккуратно делил эту транспортную ленту, «нарезая» из неё дозированные полоски, которые с шумом и чадом спешили к следующему светофору, чтобы вновь подвергнуться процедуре деления на части красным светом. На выходе из подземного перехода торговали всякой всячиной. По тротуару, стараясь не попасть в грязные соленые лужи, куда-то спешили «москвичи и гости столицы» всех возрастов, наций и рас. Выражение лиц у большинства из них было озабоченным и сумрачным. И если в этой пестрой толпе вдруг появлялись веселые лица, если внезапно слышался смех и раздавались громкие уверенные голоса, то всякий раз это оказывались интуристы. Леха посмотрел на часы. Прошло уже двенадцать минут после оговоренного для встречи времени, однако профессора нигде не было видно. По всей видимости этому господину доставляло удовольствие заставлять себя ждать. «Подожду ещё десять минут, не более.» — решил Леха, досадуя на обстоятельства. Он уже давно привык не ожидать более пятнадцати минут. И если бы не шла речь о Лене, он плюнул бы на все, и с чистой совестью поехал по своим делам. Но тут он сам просил профессора о встрече, он был тем, кому в первую очередь эта встреча была нужна, а потому молодому человеку приходилось уповать на обещание Валерия Денисовича придти для выяснения отношений. При всем при том Леха не очень представлял,1 что0 именно он доложен сказать этому человеку,1 каким образом0 заставить его изменить линию поведения, перестать пугать Лену. Леха надеялся исключительно на интуицию, на то, что при разговоре необходимые слова в нужный момент придут сами. «Интересно, а соблаговолит ли профессор извиниться за свое опоздание?» — подумал он, и вдруг почувствовал, что на него кто-то внимательно смотрит.

— Будьте добры. — обратился к нему человек в короткой дубленке, Милиция. Пройдемте к машине. — и он показал на притормозивший у тротуара «Москвич» с косо сидящей над правой дверцей мигалкой, — Прошу вас. У обратившегося к Лехе человека было тонкое лицо с несколько хищным хрящеватым носом. Правый уголок рта с тонкими губами странным образом опускался вниз в вечной брезгливой гримасе. Глаза глядели холодно и несколько отрешенно.

— А в чем, собственно, дело? — удивленно посмотрел на него Леха, — Что случилось?

— Пройдемте. — с нажимом сказал мужчина, беря Леху под руку и увлекая его к проезжей части, — Вам сейчас все объяснят. Не понимая, чего от него собственно хотят, Леха все-таки последовал за мужчиной.

— Может, по крайней мере покажете свои документы? — все-таки попросил Ветров, ощущая застарелую неприязнь к органам, в которых он теперь работал и сам.

— Да-да, конечно покажем. — согласился мужчина, не делая однако никаких попыток достать удостоверение, — Сейчас покажем. Перед Лехой открылась задняя дверца машины. На сидении уже кто-то сидел.

— Садитесь, пожалуйста. — пригласил его приятный голос, — Мы вас не задержим надолго. Немного поколебавшись, Леха все-таки решил последовать приглашению и стал садиться.

— Подвиньтесь. — уже почти приказным тоном сказал его провожатый и тут же начал втискиваться на заднее сидение рядом с молодым человеком. То, как настойчиво он впихивал Леху в салон автомобиля, совсем не понравилось старшему лейтенанту. Он просто не понимал, что тут происходит, и его «второе я» настойчиво нашептывало ему, что он ведет себя явно не так, как того требуют обстоятельства.

— Послушайте… — начал он, но садившийся следом за ним в машину мужчина вдруг в полуразвороте ударил его локтем в лицо. Если бы дело происходило летом и на сидевших в машине не было бы объемистой и мягкой зимней одежды, которая сковывала движения, не оставляя для движений свободного места, такой удар вполне мог бы «вырубить» Леху. Но на мужчине была дубленка и её рукав существенно смягчил удар. И хотя следующим ударом продолжавший впихивать Леху спиной в салон мужик попытался угодить ему в солнечное сплетение, Ветров успел предвосхитить его движение и, наклоняясь вперед, заслонился предплечьем. Дверца захлопнулась и машина резко взяла с места. Не дожидаясь следующего удара. Леха быстро повернулся к нападавшему и, схватив его левой рукой за воротник, нанес резкий удар головой в лицо. Мужик сразу обмяк, не успев и ойкнуть. Леха понимал, что хлопот с этим противником больше не будет. Из такого нокаута он выйдет в лучшем случае минут через пятнадцать. Однако времени на раздумья не было. Месяцы, прошедшие после переезда в Москву в учебе и тренеровках, не прошли даром. Леха «работал» на уровне рефлексов. И теперь это был не тот мастер спорта по боксу, который проводил за канатами нужное количество раундов, нанося удары в строгом соответствии с классическими правилами и канонами. Нет, теперь это был человек, у которого в арсенале появились хорошо отработанные приемы, позволявшие в случае необходимости в считанные доли секунды нейтрализовать противника или даже противников практически в любой ситуации. «Прикладывая» головой нападавшего справа, он одновременно каблуком левой ноги попытался попасть по ногам соседа слева. И судя по негромкому вскрику, ему это удалось. Быстро развернувшись, Леха успел перехватить занесенную для удара левую руку второго противника. В ладони у того был зажат пистолет, рукояткой которого поджидавший Леху в глубине салона человек явно намеревался угостить невольного пассажира хорошим ударом по затылку. В лицо Лехе пахнуло перегаром. Лисья шапка на мужике съехала на затылок. На широком несколько бабьем лице застыла гримаса боли. Толстые губы подрагивали от напряжения, когда он пытался вырвать свое запястье из крепкой хватки Ветрова.

— Ногу больно? — насмешливо-участливым тоном спросил Леха.

— Убью! — просипел мужик, — Убью как… Договорить ему не удалось, поскольку Леха, приподнимаясь и продолжая выворачивать ему руку с пистолетом, внезапно левой рукой обхватил противника за шею и, навалившись сверху, начал пригибать его голову к коленям. Мужик тяжело дышал, пытаясь вырвать руку с оружием. Но теперь пистолет более не беспокоил старшего лейтенанта. Все равно, держа его плашмя в ладони, противник стрелять не мог. Да и просто нанести пистолетом удар снизу ему бы наверняка не удалось. Отпустив держащую оружие левую руку человека в лисьей шапке, Леха тут же ребром правой ладони нанес сильный удар за правое ухо противника. Он сразу же почувствовал, как тело второго нападавшего расслабилось, переставая оказывать какое-либо сопротивление. Мужик уткнулся головой в спинку переднего сиденья и начал медленно заваливаться вбок и на колени к Ветрову. Перехватив в зеркальце взгляд водителя, Леха быстро перегнулся через тело соседа слева, нащупал на полу и поднял пистолет. В это время машина начала притормаживать, прижимаясь к тротуару практически напротив «Елисеевского» гастронома. Судя по всему, водитель правой рукой пытался достать из-под пальто оружие.