Сложность, богатство, разнообразие и вместе с тем нередко противоречивость общей картины литературной жизни 70-х гг., тесно связанной с политической борьбой того времени, с разноречивыми теориями преобразования человеческого общества, обусловили напряженность и интенсивность идейно-эстетических исканий в художественном творчестве, в развитии реализма. С эстетическими декларациями, теоретическими размышлениями о путях развития литературы, с различными оценками конкретных произведений выступают не только литературные критики, но и творцы литературы — поэты, писатели, драматурги. Сами эти выступления облекаются не только в форму статей, рецензий, но нередко выносятся на страницы художественных произведений. Таковы, например, размышления Салтыкова-Щедрина о развитии общественного романа в очерках «Господа ташкентцы», рассуждения Достоевского о русском романисте в «Подростке», не говоря уже о его «Дневнике писателя». Проблемы демократизации литературы и ее идейно-художественной перестройки занимали Л. Толстого. Работая над «Азбукой», он размышляет о дальнейшем развитии русской литературы и предсказывает новое ее возрождение в народности. Не раз о развитии демократической литературы писал в своих очерках Гл. Успенский.
Литературная критика не сыграла в литературном процессе столь действенной, активной роли, какую сыграла революционно-демократическая критика в 60-е гг. Наиболее значительной по своему месту в литературно-общественной борьбе 70-х гг. была народническая критика (Н. К. Михайловский, П. Н. Ткачев, А. М. Скабичевский и др.). Она сыграла существенную роль в поддержке и пропаганде демократической литературы, в борьбе с реакцией. Критические отделы «Отечественных записок» и «Дела» уделяли много внимания полемике по вопросам современной литературной и общественной жизни. Вместе с тем критики-народники не смогли по достоинству оценить и раскрыть глубокий прогрессивный идейно-эстетический смысл ряда крупнейших достижений современной литературы, — включая такие произведения как «Анна Каренина» Толстого, «Братья Карамазовы» Достоевского, «Новь» Тургенева, — драматургии Островского и др. Народнической критике помешали это сделать несомненные отступления от принципов революционно-демократической критики и эстетики 60-х гг. в сторону позитивизма, механистического подхода к проблемам художественного творчества. Другие течения (консервативно-идеалистического, а также и реакционно-охранительного характера) в критике 70-х гг. не выдвинули сколько-нибудь значительных концепций понимания литературы. Лишь зарождение марксистской литературной критики в последующий период продвинуло вперед разработку теоретических основ литературы и понимание глубоких связей художественного творчества с действительностью.
Между тем литература 70-х гг., во многом не удовлетворявшая современников не только вследствие различия идеологических позиций писателей, но и по своим эстетическим, художественным особенностям, представляла собою, как это стало отчетливо ясным в исторической перспективе, картину чрезвычайного художественного богатства, разнообразия эстетических ценностей, творческих направлений, плодотворных поисков нового, глубоко перспективного для дальнейшего развития художественного слова. Эти достижения, поиски, открытия находятся в непосредственной связи с лучшими традициями реализма русской и мировой литературы, вместе с тем они порождены идейными запросами времени, остротой и драматизмом развернувшейся общественной борьбы, высоким интеллектуальным уровнем участников этой борьбы, осознанием ее глубинных национальных истоков в социальной, духовной и материальной жизни русского народа.
Развитие творческого метода реализма в литературе, как и в искусстве в целом, доказало на данном этапе его плодотворность, неиссякаемость в обновлении художественных средств познания и отображения действительности. Потребность в радикальной перестройке существующего общества с необходимостью вела писателей демократических устремлений к всестороннему анализу социальных сторон жизни самых различных слоев общества, широких трудовых масс в особенности. Именно в данный период развертывается беспримерное по размаху «художественное» исследование жизни крестьянских масс, пореформенной деревни.
В связь с данным исследованием следует поставить огромное значение творчества Некрасова и Салтыкова-Щедрина, Глеба Успенского и всей плеяды писателей народнической, демократической ориентации, состоявшее в том, что они в новых исторических условиях смогли продвинуть вперед развитие существующих жанров — поэмы, романа, очерка. Это привело к обновлению, обогащению художественных возможностей данных жанров — такова уникальность созданного Некрасовым эпоса «Кому на Руси жить хорошо», таковы наполненные острым социальным анализом действительности «общественные» романы и циклы очерков Салтыкова-Щедрина, эпические по широте охвата народной жизни циклы крестьянских очерков Глеба Успенского. Примечательно, что наиболее интенсивные перемены переживают в этот период именно роман и очерк, причем в их развитии наметилось отчетливое стремление и к размежеванию (таков, например, решительный отказ от формы романа Гл. Успенского), и к синтезу (таково, например, «очерковое» происхождение народнического романа).
В 70-е гг. идет интенсивное развитие и «психологического течения» в реализме («Подросток», «Братья Карамазовы» Достоевского, «Анна Каренина» Толстого, «Новь» Тургенева, «Соборяне», очерки и рассказы Лескова, первые рассказы Гаршина и др.). Необходимость раскрытия душевного механизма поступков, переживаний, драматических конфликтов самой человеческой мысли вызывалась потребностями современного мира и человека в этом мире. Именно в разработке данных проблем русская литература выдвигалась на первый план в мировой литературе и оказала затем огромное воздействие на ход ее развития.
С просветительскими тенденциями, ведущими свою линию от демократического романа 60-х гг., Чернышевского прежде всего, не без оснований связываются романы о «новых людях» начала 70-х гг. (Бажин, Кущевский, Федоров-Омулевский и др.).
Хотя названные течения были уже не новостью в 70-е гг., их внутреннее содержание во многом и существенно менялось, обогащалось. Если прежде разграничение этих течений включало в себя немалую долю условности, то по мере дальнейшего развития литературы происходит их существенная трансформация, их глубокое взаимопроникновение. Социальная детерминированность героев Достоевского и Толстого не скрывается, она отчетливо просматривается в умственных и нравственных переживаниях, исканиях, конфликтах, в сюжетных ситуациях и в композиционных особенностях произведений. Сложная гамма душевных переживаний характеризует героев Салтыкова-Щедрина и Глеба Успенского. С разной степенью достоверности и тонкости отображение духовного мира персонажей входит в народнические романы, повести, рассказы и очерки.
Все глубже и достовернее предстает перед читателем внутренний мир не только интеллигента, представителей имущих и правящих кругов общества, но и представителей народной массы. Внутренний мир крестьянина-труженика в «Кому на Руси жить хорошо» предстал во всей сложности и богатстве. Тем самым было навсегда покончено с утверждениями эстетической критики о якобы неизбежной духовной и интеллектуальной ограниченности литературы о народе. Раскрытие красоты духовного мира и нравственных представлений крестьянина-труженика — основного представителя народной массы того времени — все шире и глубже входило в литературу. В этом состояло поступательное развитие демократической линии в литературе. Так, одной из центральных фигур в литературе 70-х гг. становится Глеб Успенский, иным путем и на ином материале к широкому признанию шел Лесков. К глубокому познанию эстетики народного творчества вслед за Некрасовым приходит Л. Толстой.
Стремление писателей-реалистов ко все более достоверному и глубокому изображению действительности, ко все более истинному ее пониманию вело к диалектически противоречивому и в то же время единому в своей внутренней сущности процессу: с одной стороны, ко все большей «самостоятельности» героев, «независимости» их от авторов (то, что названо многоголосием, полифонией в отношении романов Достоевского), к предельной объективации картин действительности; с другой — в силу сложности, новизны изображаемых явлений жизни — к стремлению авторов публицистически «разъяснить» смысл изображаемого, заявить о своей, авторской позиции. Процесс этот имел свои традиции и в предшествующих периодах, но именно в 70-е гг. он достиг, может быть, наибольшей своей остроты.
