— Металлический ободок взят от чего-то другого. Его просто прикрепили к тансу. Изначально ободок был меньше. Этот просто прикрыл его.

— Рей, — сказал Хью, — я терпеть не могу всякие антикварные загадки. Давай поконкретнее.

— Комод не принадлежит к периоду Эдо, — объяснила я, стараясь скрыть горечь в голосе, — только металл действительно той эпохи. Его специально прикрепили на комод, чтобы подороже продать.

— Ох, — огорчился Хью, наконец поняв ситуацию.

В принципе, разговаривать было больше не о чем.

Я совершила чудовищную ошибку. Не важно, какова ее причина — темная комната, то, что я торопилась или еще что-то. В итоге тансу Наны Михори, каким бы симпатичным он не казался, был обычной фальшивкой.

Я начала с того, что прикончила бутылку вина. После этого расплакалась. И пока я изливала свое горе в египетскую простыню, Хью пытался меня успокоить. А потом вспомнил, что он адвокат, и принялся куда-то звонить. Он позвонил в магазин в Гите, но тот был уже закрыт. Затем Хью позвонил в свой офис и отменил все назначенные на следующий день встречи. И наконец я услышала, как он разговаривает с Ясуси Исидой, антикваром, моим наставником все три года, которые я жила в Японии. Я представления не имела, что господин Исида говорил Хью, но чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы впасть в тяжелую алкогольную дремоту.

На следующее утро я проснулась со страшной головной болью и осознанием того, что моей карьере пришел конец. Единственным выходом из этой ужасной ситуации было улететь обратно в Америку, сменить имя и начать новую жизнь подальше от Японии и антиквариата. Я застонала, жалуясь Хью на свою несчастную судьбинушку, после чего мы вместе пошли принимать душ, как и всегда по утрам.

— Два миллиона иен — это меньше семнадцати тысяч долларов. Знаешь, в прошлом году на бирже я потерял больше, — сказал Хью, пытаясь отрегулировать напор воды в душе.

— Ты не понимаешь, — уворачиваясь от бьющей в меня струи, возразила я, — два миллиона иен — это все, что было у меня для дела. Теперь мне придется лезть в запасники, чтобы покрыть расходы.

— Если ты возьмешь свои сбережения, у тебя не останется никаких денег, — резонно заметил Хью. — Ты должна позволить мне купить этот тансу. Тем более что он мне действительно нравится.

— Это очень мило с твоей стороны, — вздохнула я, — но нет.

Я не могла позволить Хью расплачиваться за свою ошибку. Кроме того, я все время вспоминала водителя грузовика, которому тоже пришлось расплачиваться за разбитую по моей же вине фару.

— В любом случае, нам совсем не обязательно принимать решение сию минуту, — резюмировал Хью, — подождем, пока приедет господин Исида и оценит тансу. Вчера по телефону он сказал, что, возможно, тебе удастся вернуть его.

— Думаешь, они согласятся забрать тансу назад? — засомневалась я.

— Ну, ты всегда можешь поговорить со своей госпожой Михори и сказать ей, что тансу не так ценен, как тебе сначала показалось, и договориться с ней о скидке. Так ты потеряешь совсем немного.

— Нет! — воскликнула я. — Госпожа Михори очень образованна и умна и, кроме того, прекрасно в этом разбирается. Она сразу поймет, что я ее обманула, она никогда не купит подделку. Она же... Она же японка!

— Так же как и тот парень, который продал тебе тансу, — заметил Хью и спокойно принялся бриться.

На это мне было нечего возразить, я громко вздохнула и ушла, хлопнув дверью так, что с раковины свалилась мыльница.

Проводив Хью на работу, я снова отправилась в гостиную и осмотрела тансу, будто за ночь могло что-то измениться. Изогнутый черный гвоздь осуждающе смотрел на меня. Я всерьез задумалась о том, не мог ли этот тансу быть только копией того, что я видела в магазине. Однако, поразмыслив, я пришла к выводу, что вряд ли.

В девять утра пришел господин Исида и сразу заявил, что, прежде чем мы приступим к какому-либо осмотру, он желает выпить чаю.

— Я привез целую сумку первосортного чая из Киото, — сказал он, протягивая мне что-то завернутое в темно-зеленую упаковку, цвет которой символизировал, что подарок сделан от души.

Надо сказать, одним из талантов моего семидесятичетырехлетнего друга было умение выбирать чай. А еще я его боялась, и мне было нелегко сообщить ему то, что раньше я поведала Хью. Кажется, у меня дрожал голос, когда, попивая зеленый чай, я рассказывала о своей ужасной покупке.

— Значит, господин Сакай, в общем-то, ни разу не упомянул, что этот тансу относится к периоду Эдо? — Выражение морщинистого лица Исиды казалось скептическим от природы.

— Нет, — сказала я, — он не говорил. А когда я заметила, что ящики были отполированы, он поклялся, что не прикасался к ним.

— Интересно. — Господин Исида почесал шею.

— Давайте я покажу вам, что имела в виду. — Мне не терпелось услышать его мнение.

— Вы слишком торопитесь, — одернул меня Исида, — а я немного устал после утренних занятий тай чи. Позвольте мне посидеть и понаслаждаться чаем.

И только двадцать минут спустя господин Исида заявил, что готов посмотреть тансу.

Он изучил комод со всех сторон: выдвигал ящики, заглядывал внутрь, осматривая каждый уголок. Используя мои инструменты, он исследовал все металлические детали, вытащил и вставил на место винтики. В конце концов он удобно устроился в кресле в гостиной и выдал мне свой вердикт.

— Как вы и решили, металл действительно относится к периоду Эдо. Полагаю, сделан он в Ягате. Лаковое покрытие и вообще работа по дереву заставляют меня думать, что изготовлен тансу был позже, в городе Оги. Это тоже на острове Садо.

— Но плотники Оги не делали тансу до периода Мейдзи.

— Очень хорошо, Симура-сан, — кивнул господин Исида, — думаю, ваш тансу принадлежит к позднему Мейдзи. Ему приблизительно девяносто лет, и он прекрасно сохранился. Тем не менее я бы советовал серьезно проверить его на наличие насекомых.

— Что же мне сказать Нане Михори? — спросила я.

Прежде всего мне хотелось найти выход из ситуации, а уж потом говорить о всяких скучных вещах вроде обработки против насекомых.

— Не говорите ей про цветы, — пожал плечами господин Исида и, увидев мой непонимающий взгляд, добавил: — Некоторые вещи лучше оставлять недосказанными.

— Вы думаете, что мне надо просто соврать? — удивилась я.

— Послушайте меня, — сказал Исида, — ваша клиентка задала вам нелегкую работку, с который вы возитесь уже две недели. Ей будет неудобно отказаться от покупки при таких обстоятельствах. Кроме того, не думаю, что вам обязательно нужно рассказывать ей о всех проблемах.

— Но ведь мой долг — сказать ей, что тансу не принадлежит к периоду Эдо.

— Вы говорили, что госпожа Михори — дама из высшего общества. Так вот, неважно, что вы скажете об этом тансу, она все равно сочтет себя обязанной купить его. Даже если вы заявите, что это плохой образец, она будет настаивать на покупке. Однако она никогда не поставит его у себя в доме, да и пойдут слухи о том, что вы ее обманули.

Я уронила голову на руки. То, о чем говорил Исида, было даже хуже, чем я могла себе представить.

— Скажите ей, — продолжал он, — что тансу еще не привезли. Или что, например, вашу квартиру только что ограбили!

— В Роппонги-Хиллс? — покачала головой я. —Это же лучший дом на весь район. Мне никто не поверит.

Лицо господина Исиды просветлело.

— Если дадите мне запасной ключ, — возбужденно сказал он, — я смогу организовать для вас ограбление. Со мной по соседству живет очень любезный босс Якудзы, так что я могу попросить его о помощи. Он возьмет только то, что мы ему скажем.

— О, нет, не надо, Исида-сан! — воскликнула я.

Мне не нравилось, что японцы воспринимают мафиози как уважаемых граждан. Даже если они спонсировали праздники и снабжали пищей пострадавших от землетрясений, гангстеры все равно оставались гангстерами. За это я могла поручиться.