Возле кабинета бабушки Катлер мы остановились. Простые слова: «Госпожа Катлер» на дверной табличке действовали как угроза. Моя рука остановилась на полпути к ручке. Джимми похлопал меня по плечу.

– Если ни твоя мать, ни Рэндольф ничего не знают о судьбе ребенка, это единственный наш выход. Пойми, мы не воры.

Я кивнула и открыла дверь. За столом зеленого сукна сидел Рэндольф, все окна были плотно зашторены, комнату освещала маленькая настольная лампа. В воздухе витал дух бабушки Катлер, словно она только что вышла и скоро придет.

В первое мгновение мне даже показалось, что она стоит за открытой дверцей шкафа. Джимми обнял меня за спину и протолкнул вперед.

Рэндольф находился в полной прострации, он просто сидел и смотрел вперед. Глубокие тени окружали его глаза, наш приход не произвел на него никакого эффекта, словно нас он и ждал.

– У меня не укладывается в голове, – медленно сказал Рэндольф, – что она ушла и больше никогда не вернется. – Он покачал головой. – За день до происшедшего мы обсуждали планы на будущее, она хотела купить новые столы и стулья. Она знала точно, где и что приобретет. Она помнила, когда и где приобрела любую заколку для волос. – Он улыбнулся. – Я думаю, она была лучшей предпринимательницей в мире. – Рэндольф опустил голову и уставился на стол. – Я совсем не похож на нее, я не представляю, что со всем этим делать, я впервые вышел на сцену самостоятельно.

– Рэндольф, не думай так, бабушка разочаровалась бы в тебе, – сказала я.

Он посмотрел на меня, кивнул и улыбнулся, но глаза оставались мрачными.

– Ты права, Дон, несколько странно, что ты оказалась здесь в это время.

– Это не странно, Рэндольф, – я села возле него, – ты должен знать, что со мной случилось в Нью-Йорке, и почему меня отправили к мисс Эмили в Медоуз. Ты должен знать.

– К тете Эмили, – он кивнул, – я узнал обо всем сразу же. Я не ожидаю их прибытия с Шарлоттой на похороны. Они завидуют, что сестра пошла так далеко.

– Да, зависть точит ее сердце как червь, – сухо ответила я, но он даже не заметил моего сарказма. – Рэндольф, так ты обо всем знал? Знал, что произошло? – нажимала я. Он внимательно посмотрел мне в глаза.

– Да, – наконец он признался, – мать мне все рассказала. Мне жаль, Дон, но беременность нехорошо отразилась на твоей судьбе.

– Может быть, но в Медоуз у меня родился ребенок, а бабушка Катлер сразу же отняла его. Я хочу получить свою дочь обратно, – твердо сказала я.

– Обратно? – Рэндольф покачал головой.

– От тех людей, которым бабушка Катлер ее отдала. Она не имела на это никакого права. Пожалуйста, помоги нам найти младенца, прошу.

Рэндольф помрачнел, кивнул и осмотрелся, будто мать могла явиться и отчитать его.

– Но, я не знаю…

– Но что она могла сделать? Кто нам может помочь? Что делать?

– Так много навалилось после ее смерти… Я предполагаю, во-первых, нужно вызвать поверенного Матери господина Апдайка. Он ведал всеми ее делами и был семейным адвокатом, сколько я себя помню. Он еще старше матери.

– Господин Апдайк? – переспросила я и посмотрела на Джимми, он обнадеживающе кивнул.

– Да, – ответил Рэндольф и встал, – я собираюсь позвонить ему, господин Апдайк еще и близкий друг семьи.

– Ты спросишь его о ребенке? – спросила я, пока Рэндольф обходил стол, чтобы сесть возле телефона, но не на место матери.

Мы с Джимми устроились на диване, слушая беседу Рэндольфа с адвокатом. Когда он сообщил о случившемся, у поверенного было бурное речеизлияние, мы видели, что Рэндольф только поддакивал. Мне показалось, что он забыл спросить о моем ребенке, и я подскочила.

– Можно мне поговорить с ним? – Рэндольф, на секунду задумавшись, протянул мне трубку.

– Господин Апдайк?

– Да, с кем я говорю? – У него был глубокий мягкий голос.

– Меня зовут Дон…

– О, да, я знаком с вами заочно. Я уже хотел попросить Рэндольфа, чтобы он вызвал вас на чтение завещания.

– Я очень сомневаюсь, господин Апдайк, что бабушка включила меня в него. Но, я хотела бы узнать, куда она пристроила мою дочь.

Повисла долгая пауза.

– Вы не давали своего согласия? – наконец спросил он.

– Нет сэр, никогда.

– Я верю. И теперь вы говорите, что хотите вернуть ребенка?

– Да, сэр.

– Это весьма и весьма неудачно, – пробормотал он. – Очень хорошо, дайте мне некоторое время. Я проинформирую вас при оглашении завещания.

– Я хочу вернуть своего ребенка.

– Да, да, я понимаю. Позвольте мне переговорить с Рэндольфом, если он еще не ушел.

Я передала трубку Рэндольфу и подошла к Джимми.

– Он что-нибудь знает? – спросил тот.

– Да, и пообещал что-нибудь сделать. Мы должны остаться в гостинице на несколько дней до оглашения завещания. На этом все, мы уедем.

– Пошли, – сказал Джимми и взял меня за руку. – Давай выберем себе комнату. Ты думаешь, все будет в порядке? Мне кажется…

– Никто не говорил «нет», – ответила я с улыбкой, вызванной надеждой получить свою дочь. – Кроме того, если моя мать – новая королева, то я одна из принцесс.

Мы спустились в холл, и госпожа Хилл дала нам ключ от одного из лучших номеров. Джимми спустился и принес вещи.

Матери я ничего не сказала, но когда мы возвращались с обеда через холл, то увидели ее там, разговаривающую с прислугой. Я удивилась, насколько властно и авторитетно звучал ее голос, когда она отдавала инструкции на следующие несколько дней. Когда она закончила, то подошла к нам.

– Так вы и есть Джимми, – мать протянула руку. – Когда вы в последний раз были здесь, не представился случай познакомиться. – Она одарила Джимми широкой улыбкой.

Познакомиться? Почему это последнее посещение Джимми оказалось вдруг ей приятным. Все-таки, насколько она фальшива.

– Здравствуйте, – смущенно ответил Джимми и пожал протянутую для поцелуя руку.

– Я вижу, вы пошли служить, мне нравятся мужчины в форме. Это так галантно и романтично, особенно, если служат в иностранном легионе. У вас столько лент, – она потрогала их пальцами.

Кровь прилила к лицу Джимми, мать рассмеялась, тряхнула мягкими волосами и обратила свое внимание на меня.

– Клэр и Филип приедут сегодня поздно вечером. Я договорилась, что похороны начнутся как можно раньше, чтобы они не пропустили слишком много в школе. Для них обоих это очень важный год.

– Какая ты заботливая, мама, – она даже не переменилась в лице, ее улыбка стала подобна маске.

– Вы оба должны позаботиться о еде. Я позаботилась о том, чтобы кухня работала в прежнем режиме, семейство будет по прежнему обедать в большой гостиной. Насбаум сейчас руководит поварами, и вскоре после похорон гостиница будет открыта.

– Как ловко, бабушка Катлер гордилась бы тобой. Мать смерила меня взглядом, ее глаза лучились радостью и волнением, я никогда раньше не видела ее такой прекрасной.

– Как только похороны закончатся, и все соболезнующие уйдут, я распоряжусь, чтобы госпожа Бостон выкинула бабушкины вещи из ее комнаты, и ты сможешь поселиться там.

– В этом нет необходимости, мама. Я не собираюсь здесь надолго оставаться. Не собираюсь!

Мать посмотрела на Джимми:

– Может быть, вы мне скажете, что собирается делать эта дурочка, когда перед ней открываются такие возможности. Повлияйте на нее, вы же умный человек. Только представь, мы вместе будем управлять гостиницей, – обратилась она ко мне, – по вечерам мы будем стоять в дверях столовой и приветствовать постояльцев, я буду покупать тебе великолепные одежды и…

– Но, мама, как же твое хрупкое здоровье? Ты не представляешь, какую ответственность взваливаешь на свои плечи, – мои слова вонзались в нее как иглы.

Она усмехнулась, но не потеряла самообладания, еще шире улыбнулась и поцеловала меня в щеку.

– Как хорошо, что ты обо мне заботишься. Конечно, я не буду переутомляться, поэтому мне необходим помощник, который бы всегда находился подле, – сказала она мне, но смотрела широко раскрытыми глазами на Джимми. Я увидела его смущение.