– Не стоит так волноваться. Скорее всего она просто уехала из города в какую-нибудь богом забытую деревушку, где ей никто не смог бы докучать, чтобы спокойно поработать над своей книгой.

– Очень надеюсь, что все так и есть. Если честно, я уже стала подумывать о том, чтобы нанять одного из сыщиков с Боу-стрит, чтобы он ее отыскал.

– Не нужно никого нанимать. Пока еще рано волноваться. Вот увидишь, она очень скоро даст о себе знать.

Появившийся в комнате лакей с подносом в руках с почтительным поклоном передал Дженетт какое-то письмо. Она нетерпеливо распечатала его, пробежала глазами листок, и на губах у нее появилась сияющая улыбка. Вскинув на брата глаза, она засмеялась.

– Право, ты настоящий волшебник, Бэннинг! Я попросила одного из лакеев Эвис предупредить меня, когда она вернется. Так вот – она вернулась домой сегодня вечером.

– Ну вот и хорошо. – Он залпом допил то, что еще оставалось в бокале, и, встав, направился к двери. – Наверное, мне нужно пораньше лечь. Что-то устал в дороге. Доброй ночи, Дженетт.

– М-мм… доброй ночи, Бэннинг. Нужно сообщить Эвис о смерти герцога.

– Она уже знает, – легкомысленно бросил Бэннинг. И тут же споткнулся, в ужасе сообразив, что он наделал. Не может быть! Какой черт дернул его за язык произнести эти слова, да еще в присутствии сестры?! Ну, теперь она ни за что не отцепится, пока не вытрясет из него правду, уныло подумал он. Хватке Дженетт мог позавидовать даже бульдог.

И конечно, оказался прав.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросила она.

Бэннинг в полном отчаянии почувствовал, как его лицо заливается краской. Он попытался справиться с этим, но вряд ли преуспел.

– А как она может не знать? – с деланно невозмутимым видом бросил он. – По-моему, о смерти герцога известно уже всей Англии – во всяком случае, на постоялом дворе, где я останавливался, это знала каждая собака. Думаю, не очень ошибусь, если предположу, что именно поэтому она и вернулась в город.

– Очень может быть, что ты прав.

Лучше поскорее убраться отсюда, подумал Бэннинг, прежде чем его проклятый язык опять выдаст его с головой. Старательно избегая встречаться взглядом с сестрой, он выскользнул из комнаты, взлетел по лестнице и с облегчением укрылся в своей комнате.

Стащив с себя сюртук, Бэннинг бросился в кресло и принялся размышлять. Ему позарез нужно было выяснить, что же скрывается за отвращением Эвис к замужеству, и переубедить ее – иначе ему конец. Нужно сделать все, чтобы она согласилась.

Если не считать небольшой, но бурной сцены с Дженетт, когда подруга едва не придушила ее в отместку за пережитое ею волнение, и краткого визита к Элизабет, всю оставшуюся часть недели Эвис просидела, запершись у себя дома.

Проклятие, как же ей его не хватало!

Он заезжал к ней неоднократно на прошлой неделе – но всякий раз, когда Грантем докладывал, что ее желает видеть лорд Селби, она просила дворецкого передать, что ее нет дома. Вновь и вновь отвергать все его попытки увидеться с ней было мучительно. Эвис чувствовала, что сердце ее обливается кровью, – хотя скорее бы умерла, чем призналась в этом. Однако разве могла она поощрять его – она, которая даже себе не могла доверять?! Да и как она могла, когда в ее жилах течет бешеная кровь ее отца?!

Для чего ей понадобилось на этот вечер приглашать гостей? Учитывая тот немаловажный факт, что Эвис постоянно пребывала в нервном смятении, устраивать дома литературный салон было совсем уж некстати. Однако приглашения были разосланы несколько недель назад, и многие наверняка сочли бы странным, если бы она вдруг непонятно почему отменила прием. И вот один за другим начали прибывать гости, и Эвис, приклеив на лицо вежливую улыбку, изо всех сил старалась казаться радушной хозяйкой.

Вскоре гостиная заполнилась людьми, но Эмори почему-то все еще не было.

– Он приедет с минуты на минуту, – успокаивала она озадаченных гостей. Но при этом сама то и дело украдкой поглядывала в окно, стараясь не привлекать к себе внимания. Эвис не терпелось поскорее начать обсуждение. Чем раньше они приступят к этому, тем быстрее все закончится и гости, разъехавшись по домам, оставят ее одну. Наконец она заметила направлявшегося к дому Эмори, и с души ее точно камень упал. Слава Богу, он все-таки приехал, с облегчением подумала она. Однако, машинально бросив взгляд на карету, в которой прибыл Эмори, Эвис заметила еще один подъехавший к дому экипаж. На дверце его красовался хорошо знакомый ей герб. Ноги Эвис сразу стали непослушными, голова закружилась. Чтобы не упасть, она вцепилась в подоконник с такой силой, что даже костяшки пальцев побелели.

– Лорд Селби и мистер Биллингсуорт, – объявил Грантом.

– Добро пожаловать, милорд. – Эвис с преувеличенной вежливостью присела перед Бэннингтоном в реверансе. – Какая неожиданность! Не ожидала увидеть вас в моем литературном салоне!

– Почему же? – входя в гостиную, нарочито удивленным тоном осведомился Бэннинг. – Весьма благодарен, что вы вспомнили о моей скромной особе и прислали мне приглашение, мисс Коупли.

Как будто она его посылала, это самое приглашение, стиснув зубы, с бессильной злостью подумала Эвис.

– Мистер Биллингсуорт, сегодня вы наш почетный гость, – улыбнулась она.

Эмори, взяв ее руку в свои почтительно поцеловал ее пальчики.

– Счастлив вновь быть гостем в вашем доме, мисс Коупли. Пара минут, глоток воды – и я смогу приступить к чтению.

Лакей почтительно подал Биллингсуорту стакан воды. Как радушная хозяйка, Эвис позаботилась, чтобы ее гости заняли лучшие места, и только потом села сама – в самом дальнем ушу гостиной. Бэннинг, разумеется, устроился рядом, так близко, что она могла чувствовать его горячее дыхание у себя на щеке, пока они оба, повернув головы, дожидались, когда Эмори будет готов приступить к чтению. Наконец он занял свое место, и аудитория затаила дыхание. У Эвис задрожали руки – ее окутал хорошо знакомый ей аромат Бэннинга, и она почувствовала, что снова теряет голову.

Эмори приступил к чтению. Эвис видела, как шевелятся его губы, и изо всех сил старалась сосредоточиться, не думать о том, кто сидит в шаге от нее. Но тщетно – как ни старалась Эвис, она едва ли слышала хотя бы слово из того, что произносил Эмори. Однако при этом различала каждый вдох Бэннинга. Краем глаза поглядывая в его сторону, она замечала каждое его движение, как он закинул ногу на ногу, как слегка поерзал, поудобнее устраиваясь на стуле. Такого с ней никогда еще не было. Эвис сама не понимала, что с ней происходит… из всех гостей она видела и слышала только одного – Бэннинга.

Его рука легко коснулась локтя Эвис, скользнула по ее руке, заставив ее вздрогнуть. «Случайно ли это произошло?» – гадала про себя Эвис. Бэннинг чуть слышно пробормотал извинения. Эвис закрыла глаза. Перед ее мысленным взором встала картина – Бэннинг, обнаженный, лежит в постели, дожидаясь, когда она присоединится к нему. Она едва не застонала.

С некоторым усилием заставив себя оторваться от этого зрелища, Эвис открыла глаза, постаравшись сосредоточиться на том, что происходит в гостиной. Все, затаив дыхание, внимали Эмори. Эвис даже удалось разобрать несколько слов… но тут Бэннинг, как назло, снова шевельнулся, закинув ногу на ногу, и все усилия Эвис пошли прахом. Тепло, исходившее от его сильного тела, казалось, обжигало ей кожу, растекаясь по мышцам, превращая кровь в ее жилах в жидкий огонь. Она чувствовала, как плавится ее тело… и мысленно прикрикнула на себя, чувствуя, что еще немного – и она лишится последних сил. Собрав то, что еще оставалось от ее решимости, Эвис слегка отодвинулась в сторону, отчаянно жалея в этот момент, что сидит не на сквозняке – глоток холодного воздуха ей бы сейчас не помешал. Уж лучше простудиться, мрачно подумала она, чем так постыдно изнемогать от желания.

Украдкой покосившись в сторону Бэннинга, Эвис краем глаза заметила самодовольную улыбку, скользнувшую по его губам. И моментально разозлилась. Будь он проклят, чудовище играет с ней, словно кошка с мышкой!