Казахско-узбекскую границу я пересек в машине вместе с местными скупщиками овчины. Они направлялись на юг: Мингбуллак, Зарафшан, Гиджуван, Газли… Вряд ли вы представляете, где это, но поверьте – приблизительно там, где Омар Хайям предполагал наличие рая земного. Ко времени моего приезда единственными обитателями этого выжженного, раскаленного ада были заключенные спецтюрем.

Летом ездить в пустыню – так себе затея. Не знаю, какую-такую овчину собирались скупать в узбекской глубинке мои спутники. Все, что видел лично я, – это песок, сгоревшая на солнце трава, опять песок и ослепшие от зноя, сошедшие с ума от такой жизни тюремные охранники.

Посреди пустыни для заключенных выстроены обитые жестью бараки. Днем температура внутри была такова, что вода в стакане медленно закипала. Зэки прятались от солнца в подземных карцерах, мастерили из одежды тенты, забивались в любую тень и никогда не протягивали здесь дольше трех месяцев.

Через пять дней езды мы добрались до Самарканда. Там я попрощался со скупщиками и отправился посмотреть на мавзолей Гур-Эмир. Вокруг мавзолея расположено несколько старинных мечетей и единственный на 4-миллионный город приличный туалет с проточной водой. Узорная сине-зеленая постройка в дальнем правом углу комплекса это и есть сама гробница. Перед вами могила великого завоевателя Тамерлана.

Тамерлан был воистину бичом бога. Захватив город садов и фонтанов Исфахан, он выложил на его главной площади пирамиду из 70 000 отрубленных человеческих голов. По высоте она превышала семиэтажный дом. Взяв Багдад, который осмелился противиться его воле, он выстроил уже не одну, а сто двадцать подобных башен.

Западнее державы Тамерлана набирало силу государство турок-османов. Тамерлан направил своих коней на запад – и государство турок исчезло с карты на полстолетия. В плен к нему попало 120 тысяч христиан: армян и наемников-сербов. Тимур велел замесить глины и построить из тел живых пленников несколько минаретов.

К востоку от державы Тамерлана лежала Индия. Как раз в те годы она стояла на пороге расцвета. Но в Индию вторгся Тамерлан, и не случилось в Индии никакого расцвета. В лагерь завоевателя было согнано до полумиллиона местных жителей. Всех до единого их живьем закопали в землю.

А еще Тамерлан уничтожил Золотую Орду. Его предки, как и предки русских, были рабами монголов, но, в отличие от русских, Тамерлан не желал подчиняться выродившимся потомкам Чингисхана. Он желал править сам.

Таксист, который подвозил меня до Гур-Эмира, был довольно пожилым. Он рассказывал, что позавчера праздновал обрезание младшего внука, и жаловался, что нынешний мулла за обрезание берет дорого, а делает больно. У парня весь болт раздуло – плачет.

С раскаленной самаркандской улицы я вошел внутрь гробницы Гур-Эмир. Там было немного прохладно. Я подумал, что жаль, никто не проводит здесь техновечеринки. На таких декорациях было бы отлично встретить что-нибудь вроде Millenium’а. За вход люди не жалея платили бы по $2500, да только некому устроить танцы в Гур-Эмире: узбеки не любят техномузыку, а у русских промоутеров нет таких бюджетов.

Слева у входа стоял лоток с сувенирами и буклетами для туристов. Я порассматривал красивую карту, изображающую державу Тамерлана. Москва на этой карте значилась как узбекская колония.

В 1395 году Тамерлан атаковал Золотую Орду. Обе столицы (Сарай-Бату и Сарай-Берке) были стерты с лица земли. Археологи до сих пор не могут отыскать их следов. Истреблено было до четверти миллиона татар. От удара Тимура Орде было уже не встать.

Там, где прошел Тимур, жизнь замирала на века. Так было в Турции, в Индии, в Персии – так вышло и в Орде. Именно Тимур уничтожил это величественное государство. Пораженное в самое сердце, оно распалось на пять частей: Большая Орда на Волге, Крым, Москва, Астрахань и Казань.

Русские были частью Орды, гордились этим и не хотели себе другой судьбы. Ни отделяться от Орды, ни разворачиваться в сторону христианской Европы русские не собирались.

Но вечная Орда вдруг пала. Это было жутко и неожиданно.

На протяжении следующего столетия осколки Орды будут бороться между собой и выяснять: кто же из них подомнет остальных? Время показало, что самым сильным наследником великой и непобедимой Орды стала именно Москва.

К 1993 году великая Советская империя, в которой я родился, сгнила окончательно. Рухнуло все, и возможным стало тоже все, и смерть весело махала косой, а люди весело махали руками на первых рейвах. Один мой знакомый за месяц заработал миллион долларов, а другого (взрослого бородатого дядьку) как-то прямо на улице изнасиловала банда дагестанцев, а еще в том году обокрали Императорскую Публичную библиотеку.

Мне только-только исполнилось девятнадцать. На смерть империй мне было плевать, разбогатевшему знакомому я завидовал, изнасилованному – сочувствовал, а о краже пришел написать, потому что на тот момент работал криминальным обозревателем городской газеты. Триста строчек с места события – ровно пятьдесят два североамериканских доллара.

Я заранее позвонил в Рукописный отдел обворованной библиотеки. На входе меня уже ждал рыжебородый хранитель. Паспорта у меня с собой не было, а по журналистскому удостоверению служительница пропускать меня не хотела. Бородач сказал: «Ничего страшного» – и провел через расположенный за углом служебный вход. Там никакой охраны не было. Удивительно, что Публичку не обнесли раньше.

Место преступления выглядело роскошно. На полу валялись письма хазарских каганов, оторванные обложки от узорных Коранов, поломанные японские веера и допотопные папирусы неизвестного науке происхождения. Воры были такими же деградантами, как и остальные жители заживо гнившей страны. Все, что не смогли унести, они разорвали и вывалили на пол.

Ради прикола я легонечко наступил толстой подошвой на рукописный листочек возрастом в полтора тысячелетия. В том году я носил первые в жизни ботинки DrMartens. Ботинки стоили $85, а листок ровно в две тысячи раз дороже.

Рыжебородый хранитель занимал какую-то не очень высокую должность. О случившемся в библиотеке мне рассказывал не он, а женщина-заведующая. Она была длинная, тонкогубая, короткостриженая и болтливая. Я слушал ее почти два часа, а потом сказал, что мне пора.

Уже на прощанье женщина сказала, что жалко: всю жизнь она сдувала пыль с этих книжек, а что толку, если их все равно украдут, или приватизируют, или подарят каким-нибудь новым стратегическим партнерам умирающей страны?

– В этом помещении у нас хранятся одновременно «Остромирово Евангелие», еврейский «Ленинградский кодекс», все, что осталось от греческого «Синайского кодекса» и плюс – Коран, заляпанный кровью халифа Османа ибн Аффата. Такой коллекции нигде в мире нет. И не было никогда, понимаете?

Она посмотрела на меня, увидела перед собой мальчишку криминального обозревателя, которого не интересует ничего, кроме пятидесяти двух североамериканских долларов, и махнула рукой:

– Впрочем, конечно же, не понимаете…