– Хорошо, заканчивайте перекрестный допрос свидетеля, находящегося в настоящий момент на месте дачи показаний, – согласился судья Эллиотт. – Суд приказывает представителям окружной прокуратуры доставить в зал суда пальто, о котором идет речь… Если адвокат защиты и пошел на какую-то уловку, то он придумал весьма необычный ход. Продолжайте, мистер Мейсон.

– Вы находились в лаборатории, когда исследовали револьвер, обнаруженный в самолете? – обратился Мейсон к полицейскому.

– Да.

– С него снимали отпечатки пальцев?

– Да.

– Их идентифицировали?

– Ни одного, годного к идентификации, не оказалось. Вы же сами знаете, мистер Мейсон, что, в противоположность тому, что пишут в детективах, обнаружение отпечатков пальцев на револьвере – я имею в виду годных для идентификации – это скорее исключение из правил, чем норма. Подобное удается лишь в малом проценте случаев.

– Я понимаю. С оружием проводили еще какие-нибудь тесты?

– Вы имеете в виду баллистические?

– Нет, исследование крови.

Полицейский колебался несколько секунд, а потом ответил:

– Да, такие тесты проводились. Использовался очень чувствительный реактив, который помогает обнаружить кровь, даже если не удается классифицировать ее группу.

– Бензидиновая проба?

– Все правильно.

– Значит, в данном случае к револьверу применялась бензидиновая проба?

– Да.

– И какой она дала результат?

Свидетель снова заколебался, а потом начал осторожно подбирать слова:

– Произошла химическая реакция. Очевидно, кровь была на всей поверхности револьвера. Скорее всего, кто-то постарался наскоро смыть ее водой или протереть влажной тряпкой.

– На этом я заканчиваю свой перекрестный допрос, – объявил Мейсон.

– У вас есть еще вопросы к свидетелю? – обратился судья Эллиотт к Ральфу Флойду.

– Нет. Я считаю все поднятые адвокатом защиты вопросы совершенно не относящимися к делу.

– Итак, мистер Мейсон, вы желаете представить версию защиты? – повернулся судья Эллиотт к адвокату.

– Да. Я хотел бы пригласить свою первую свидетельницу, мисс Стеллу Граймс.

Стелла Граймс прошла вперед, продиктовала секретарю суда свое полное имя, возраст, адрес и род занятий.

– Когда вы впервые увидели обвиняемую по этому делу? – обратился Мейсон к свидетельнице.

– Вечером одиннадцатого. Мистер Дрейк и я сидели в такси в черных очках. Мистер Дрейк поместил в газету объявление, предлагая лицу, собирающемуся заплатить деньги, передать их человеку, сидящему в такси в определенное время и в определенном месте.

– Вы разговаривали тогда с обвиняемой?

– Нет. Она прошла мимо машины два или три раза, однако не подала никакого знака: ни о том, что узнала нас, ни о том, что желает что-то сказать.

– Когда вы видели ее в следующий раз?

– На следующий день.

– Где?

– В гостинице «Виллатсон».

– В каком номере?

– Семьсот шестьдесят седьмом.

– Что произошло, пока вы находились в семьсот шестьдесят седьмом номере?

– Я получила указание занять этот номер.

– А на самом деле этот номер занимала обвиняемая?

– Да, сэр.

– А что произошло с ней?

– Вы сняли для нее другой номер на том же этаже и отвели ее туда.

– Что случилось дальше?

– В дверь постучали, и усопший нанес нам визит.

– Под усопшим вы имеете в виду Мори Кассела?

– Да, сэр.

– Передайте, пожалуйста, суть разговора с ним.

– Сразу же становилось очевидно, что он ожидал получить деньги, причем от мужчины. При виде двух человек в номере у него зародились подозрения. Скорее всего, он испугался, что для него приготовлена ловушка.

– И что он сделал?

– Вы подали мне кодовый сигнал, мистер Мейсон. Я притворилась вашей подружкой, с которой вы только что приятно провели время. Я поцеловала вас, вышла из номера и, в соответствии с вашими указаниями, поймала такси и сидела в машине, наблюдая за выходом из гостиницы. Когда Мори Кассел появился, я велела таксисту следовать за ним. Мы сидели у него на хвосте до многоквартирного дома «Таллмейер». Потом я отчиталась перед вами, сообщила вам номер машины и адрес Кассела.

– А потом?

– Я осталась в семьсот шестьдесят седьмом номере, поджидая, чтобы кто-нибудь со мной связался, требуя отступные.

– Когда обвиняемая находилась в том же номере, вы видели ее сумочку?

– Да.

– Ту сумочку, которую приобщили в качестве вещественного доказательства к слушаемому делу?

– Или эту, или абсолютно идентичную.

– Сейчас я положу в эту сумочку револьвер, из которого, как предполагается, вылетела пуля, послужившая причиной смерти Мори Кассела. По вашему мнению, револьвер мог находиться в сумочке, когда обвиняемая покинула семьсот шестьдесят седьмой номер?

– Определенно нет. Только не этот револьвер. Я, несомненно, обратила бы внимание на искаженную форму сумочки.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Мейсон к Ральфу Флойду.

– Револьвер мог находиться у обвиняемой в каком-то другом месте, в чемодане или на теле, а потом она переложила его в сумочку, – заметил заместитель окружного прокурора.

– Мистер Мейсон забрал ее чемодан, чтобы вынести его из гостиницы, не привлекая внимания, – объяснила Стелла Граймс – Она должна была покидать гостиницу только с сумочкой и небольшим черным чемоданчиком.

– А разве револьвер не мог находиться в черном чемоданчике? – настаивал Ральф Флойд.

– Нет.

– Почему?

– Потому что он до краев был забит деньгами, предназначенными для выплаты шантажисту.

– Сколько там было денег?

– Я их не пересчитывала, но заполнен до краев. Это я видела.

Флойд колебался несколько секунд, а потом объявил:

– Пожалуй, это все.

– Я вижу, что полицейский только что вручил бейлифу пальто, – встал со своего места Мейсон. – Насколько я понимаю, это пальто из шкафа Мори Кассела, не соответствующее его размерам?

– Мы не знаем, соответствует оно его размерам или нет, – резким тоном возразил Флойд.

– В самое ближайшее время мы это выясним. Мистер Баллард, пройдите, пожалуйста, в свидетельскую ложу и примите присягу, – пригласил Мейсон.

Баллард оказался невысоким коренастым мужчиной лет сорока с небольшим, однако передвигался чрезвычайно шустро и быстро, что сложно ожидать от человека подобной комплекции.

Свидетель продиктовал секретарю суда свое полное имя, возраст, адрес, род занятий и повернулся к Перри Мейсону, ожидая вопросов.

– Вы знали Мори Кассела при жизни?

– Да, сэр.

– Как долго?

– Около семи лет.

– Чем вы занимаетесь?

– Шью вещи на заказ.

– Вы шили для мистера Кассела?

– Да.

– Сколько вещей вы для него сшили?

– Боже, понятия не имею. Он редко носил костюм более шести месяцев, и, насколько мне известно, у него был очень богатый гардероб. Наверное, я сшил ему несколько дюжин костюмов.

– У вас записаны его размеры?

– Конечно. Зачем мне было снимать мерки каждый раз? Он выбирал материал, объяснял мне, что хочет, а через несколько дней приходил на первую примерку.

– Взгляните, пожалуйста, на это пальто, которое я в дальнейшем попрошу приобщить к делу как доказательство номер один со стороны защиты. Вы его шили?

Свидетель пощупал пальто.

– Конечно, нет.

– Мог ли Мори Кассел носить это пальто?

Баллард достал сантиметр из кармана, измерил пальто в нескольких местах, а потом покачал головой.

– Мори Кассел утонул бы в нем, – заявил портной.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Мейсон к заместителю окружного прокурора.

– У меня нет ни одного вопроса ни к этому свидетелю, ни насчет пальто.

– Я прошу приобщить пальто, найденное в шкафу квартиры Мори Кассела, к делу как вещественное доказательство номер один со стороны защиты.

– Я возражаю, – закричал Флойд. – Это абсолютно несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу.