– Да, – кивнул адвокат.

– Прекрасно. Слушание откладывается до десяти часов завтрашнего утра.

Мейсон положил руку на плечо Диане Дуглас, пытаясь ее успокоить.

– Не падайте духом, Диана, – сказал он.

– Мое дело передадут в суд присяжных? – спросила она.

– Не исключено. Однако я хочу собрать как можно больше фактов до того, как на предварительном слушании будет принято решение.

– Что происходит в суде присяжных?

– Все решают присяжные. Они должны вас оправдать, если улик будет недостаточно. – Мейсон склонился вперед и спросил шепотом: – Где вы взяли этот револьвер, Диана?

– Где и сказала, мистер Мейсон. Он, окровавленный, валялся на полу. Я отнесла его в ванную, вытерла кровь полотенцем, а потом засунула к себе в сумочку. Он с трудом туда вошел. Тогда, наверное, и выпала моя кредитная карточка.

– И вы спрятали его в самолете?

– Да. Я вынула полотенца и пошарила рукой за контейнером, в котором они лежат, нащупала отверстие и просунула туда револьвер. Я думала, что его там никогда не найдут.

– А теперь я хочу спросить вас о девушках, с которыми вы вместе работали в Сан-Франциско. Как вы думаете, кто из них написал мне записку?

– Могла любая из них.

– Ее отпечатали на электрической пишущей машинке.

– Все машинки в конторе – электрические.

– Ладно, не падайте духом. Увидимся завтра утром.

Мейсон взял портфель и вышел из зала суда.

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в небольшом уютном итальянском ресторанчике, расположенном недалеко от Дворца правосудия. Хозяин давно знал их и всегда оставлял для них отдельный кабинет, если в суде слушалось дело, в котором участвовал Мейсон.

– Из того, что я слышал, судья уже заранее принял решение, – заметил Дрейк.

Мейсон кивнул.

– Что тебе удалось разузнать, Пол?

– Не очень многое, – признался сыщик. – Разрозненная информация. Не уверен, что она тебе поможет… Как ты сам говорил, твоя клиентка – неисправимая лгунья.

– И да, и нет. Она врала мне, потому что пыталась спасти репутацию брата. Она думала, что на него могут обрушиться какие-то неприятности, а для того, чтобы их избежать, следует заплатить пять тысяч долларов. Она хотела исполнить его желание. Поэтому она не послушалась моих советов и попыталась меня обмануть. Однако, когда дело приняло совсем другой оборот, она перестала врать. По крайней мере, как мне кажется, сейчас она говорит правду. У адвоката есть долг перед клиентом. Независимо от того, сколько раз клиент наврал, адвокат должен ему верить. Адвокат обязан считать, что во время окончательного раскрытия карт клиент говорит правду.

– Но она врет, Перри! – воскликнул Дрейк. – Она отправилась к Касселу на квартиру и попыталась откупиться. Ей это не удалось, и она его убила.

– Что ты выяснил? – попытался переменить тему Мейсон.

– Наверное, ты правильно оценил Мори Кассела, Перри, – начал отчет Дрейк. – Его жизнь окружена тайной. Никто не знает источников его дохода и каков был этот доход. Он всегда имел при себе оружие. Носил с левой стороны короткоствольный револьвер тридцать восьмого калибра. Всю одежду шил на заказ у одного портного, услугами которого пользовался уже много лет. Портной знал требования своего постоянного клиента: оставлять с левой стороны место таким образом, чтобы револьвер был незаметен окружающим.

– Черт побери! – воскликнул Мейсон.

Дрейк кивнул.

– И тот револьвер был при нем, когда обнаружили труп?

– Наверное.

Мейсон прищурился.

– Интересная получается ситуация, – продолжал Мейсон. – Полиция описала все в комнате, представила фотографии трупа на кровати, рассказала, что Кассела нашли в одежде, с пулей во лбу, кровь залила всю подушку и даже заляпала пол, однако никто и словом не обмолвился о револьвере.

– А ты их спрашивал, Перри?

– Нет, – улыбнулся адвокат. – Мне не пришло в голову задавать вопросы об оружии Кассела, правда, следовало поинтересоваться содержимым карманов и вообще всем важным, обнаруженным в квартире… А что там с источниками доходов, Пол?

– Кассел за все расплачивался наличными. Деньги носил на себе в специальном поясе. На момент смерти при нем было четыре тысячные купюры, бумажник оказался набит стодолларовыми. Никаких банковских счетов пока не обнаружено. Свой «Кадиллак» он тоже покупал за наличные.

– Женщины?

– Время от времени заходили в гости.

– Одна и та же или разные?

– Разные.

– Тебе удалось что-нибудь выяснить насчет записки, оставленной для меня у статуэтки из слоновой кости в офисе компании «Эскобар»?

– Отпечатана на электрической пишущей машинке. Правда, там все машинки электрические. Скорее всего, ее отпечатали на машинке Джойс Баффин. К твоему сведению, Перри, если это, конечно, что-нибудь значит, Джойс Баффин ушла из конторы в полдень в прошлый четверг, сославшись на страшную головную боль, однако в пятницу утром вышла на работу. Джойс очень любят и руководители, и сотрудники компании, одно время она дружила с Эдгаром Дугласом. Фактически, он в нее влюбился, как и масса других мужчин. Не исключено, что вдовец Франклин Гейдж и хищник Хоумер Гейдж не отказались бы от более тесных отношений с Джойс Баффин.

Потягивая коктейль, Мейсон обдумывал полученную информацию.

– У меня есть еще кое-что, – продолжал детектив. – Я потратил много времени и кое-какую сумму денег на оператора коммутатора многоквартирного дома «Таллмейер». Я выяснил, что Мори Кассел многократно звонил по одному местному номеру. Это телефонный номер в квартире некой Ирэны Блоджетт, двадцать семь лет, блондинка, многоквартирный дом «Миллсеп», разведена, в дневное время работает на постоянной работе в компании «Андервуд», занимающейся импортом леса. По вечерам пускается во все тяжкие, правда, ничего из ряда вон выходящего не вытворяет. Довольно спокойна, холеный вид, симпатичная, пользуется успехом. Мои люди работали по ней. Если здесь что-то не так, то следы прекрасно заметены. Единственное, на что следует обратить внимание, – компания «Андервуд» поддерживает деловые связи с компанией «Эскобар».

Делла Стрит, внимательно наблюдавшая за лицом Мейсона, спросила:

– У вас появилась какая-то идея, шеф?

– В момент своей смерти Мори Кассел или стоял рядом с кроватью, или сидел на краешке. Ему выстрелили в лоб из револьвера двадцать второго калибра со стволом длиной девять и три восьмых дюйма. Должно быть, убийца стоял прямо напротив него.

– И что в этом странного? – не понял Дрейк. – К Касселу пришла Диана Дуглас. Она позвонила в квартиру, Кассел ее впустил. Она попыталась с ним торговаться, но у нее ничего не вышло. Она поняла, что шантажисты никогда не отступают. Если они чем-то держат жертву, они выпускают из нее всю кровь. Диана вбила себе в голову навязчивую идею, что обязана защитить брата.

Мейсон взял бокал за ножку и начал крутить между большим и указательным пальцами, наблюдая, как внутри переливается жидкость.

– Тебе удалось попасть в квартиру Кассела? – поинтересовался он у детектива.

– После того, как там закончила полиция. Они провели там много времени. Снимали со всего отпечатки пальцев, брали пробы крови и все в таком роде.

– Ты заглядывал в шкаф, Пол? Кассел так же педантично относился к одежде, как я предполагал?

– Можно выразиться и посильнее. Кассел жил в огромной квартире с несколькими шкафами и комодами, набитыми рубашками с монограммами. Они были даже на нижнем белье! Шкафы ломились от костюмов, сшитых на заказ.

– Ты проверял его портного?

– Конечно. Кассел всегда расплачивался с ним наличными, практически никогда не носил костюм дольше шести месяцев, страшно привередничал. И, естественно, всегда просил шить себе одежду таким образом, чтобы оставлять место для револьвера с левой стороны. Портной со мной разоткровенничался. Признался, что всегда предполагал, что Кассел – гангстер. Портной не сомневался, что Кассел не платит никаких налогов, но, несомненно, портной не задавал лишних вопросов и всегда с радостью получал наличные за свою работу… Не удивлюсь, если узнаю, что и портной не всегда честно декларировал свои доходы.