– Ладно, дело сделано, и беспокоиться больше не о чем, – сказал Гарвин. – Расскажите лучше о разыгравшейся трагедии, Мейсон.

– Буду с вами откровенен, Гарвин, – начал адвокат. – Вы не вдовец. В результате случившегося вы не перестали быть двоеженцем, каковым сделались, заключив брак в Мексике. Я не хочу, чтобы вы возвращались в Америку. Да, конечно, вам несладко торчать здесь, неловко не пойти на похороны вашей бывшей жены, однако я прошу вас послушаться меня. Существует масса обстоятельств, которых я не волен сейчас вам открыть.

– Но я желаю услышать подробности! – воскликнул Гарвин. – Господи, Мейсон, я все ногти себе обкусал от волнения. Ну, скажите, как было дело?

– За Этель следил мой агент, – ответил Мейсон. – Она вышла из номера ровно в девятнадцать минут одиннадцатого. Видимо, незадолго до этого кто-то позвонил ей по телефону. Этель перехитрила моего человека. В следующий раз мы обнаружили ее лишь тогда, когда она сидела в автомобиле на пустынной стоянке в двух милях от Оушенсайда. Ее убили из револьвера тридцать восьмого калибра. Стреляли один раз, и пуля угодила в левую часть головы. Револьвер наверняка тот же самый, который вы пару дней назад обнаружили на пожарной лестнице. Поэтому я хочу задать несколько вопросов. Они будут вам неприятны, но придется потерпеть. Полиция спросит вас о том же самом. Мне просто хочется опередить ее.

– Хорошо, спрашивайте. Спрашивайте все, что вам угодно, – согласился Гарвин. – Что же до револьвера, то...

– Я думаю, с револьвером мы разобрались, – перебил его Мейсон. – Теперь хорошо бы разобраться с вами.

– Со мной?

– Да.

– Что вы хотите сказать?

– Где вы были сегодня ночью?

– Я? Но я же... я же был с вами! Вы перевезли нас сюда. Пересекли вместе с нами границу. Вы...

– Чем вы занимались после того, как ушли к себе в номер?

– Лег спать.

– И оставались в номере всю ночь?

– Конечно! Что за вопрос?

– Значит, вы никуда, абсолютно никуда не выходили?

– Разумеется, не выходил!

– А что скажете вы, миссис Гарвин? – обратился Мейсон к Лоррейн. – Вы можете поручиться, что муж говорит правду?

– Естественно, – с возмущением отозвалась Лоррейн.

– Ну-ну, не надо горячиться, – примирительно произнес Мейсон. – Я просто пытаюсь все выяснить, чтобы ваши беседы с полицией прошли успешно. Итак, вы отправились спать где-то около полуночи?

– Да.

– Вы крепко спите?

– Я – не очень, – ответил Гарвин. – А вот моя жена спит, как сурок.

– Плохо, – покачал головой Мейсон.

– Я лично ничего плохого в этом не вижу, – передернула плечами Лоррейн.

– Но вы не можете обеспечить ему алиби!

– Отчего же? Как раз в ту ночь я просыпалась... Примерно в час ночи Эдвард храпел. Я попросила его повернуться на другой бок. Мне пришлось обратиться к нему дважды, пока он отреагировал. Но потом наконец он повернулся и перестал храпеть. Сон у меня действительно очень крепкий, но иногда я почему-то просыпаюсь. Что происходило с половины третьего до без четверти три, я понятия не имею. Но потом я проснулась и не могла сомкнуть глаз до пятнадцати минут четвертого.

– Откуда вам известно точное время? – удивился Мейсон.

– Я услышала, как часы пробили один раз, – объяснила Лоррейн. – А затем, когда я проснулась снова и бодрствовала целых полчаса, они били три. Вдобавок я поглядела на свои наручные часики. Помнится, я встала, чтобы выпить воды и принять аспирин... У меня немного болела голова, и на душе кошки скребли. Потом я опять заснула.

Мейсон облегченно вздохнул:

– Прекрасно. Я просто хотел убедиться, что у вас надежное алиби. А теперь давайте поговорим о револьвере...

– Револьвера в «бардачке» не было, уверяю вас, мистер Мейсон! – воскликнула Лоррейн. – Я заглядывала туда, ища очки для Эдварда.

– Когда?

– Вскоре после того, как мы выехали из Лос-Анджелеса. Погода сперва стояла пасмурная, но потом выглянуло солнце, и Эдвард захотел надеть очки. Я открыла «бардачок». Очки в футляре лежали в глубине, а револьвер... Помню, я еще обратила внимание на то, что все придвинуто к задней стенке, и удивилась. Похоже, что в середке совсем недавно лежал какой-то предмет, подумала я. Но когда доставала очки, никакого револьвера не заметила. В «бардачке» лежали карты, маленький фонарик, плоскогубцы и очки Эдварда.

– А револьвера не было?

– Нет.

Мейсон повернулся к Гарвину.

– Вы совершенно уверены, что видели револьвер в своей машине, Гарвин?

– Разумеется, и думаю, вынуть его могли лишь у моего дома, когда я вышел из автомобиля и отправился за женой. Она уже сидела на чемоданах. Я взял их и...

– И мы выпили пива, – перебила его Лорри. – Помнишь, ты захотел пива? Сказал, что тебя мучит жажда? Я полезла и достала бутылку из холодильника.

– Да, правда, – кивнул Гарвин.

– Машина все это время была не заперта? – спросил Мейсон.

– Бог мой, нет! – ахнул Гарвин. – Вообще-то я даже мотор не выключил. Лоррейн сказала, что чемоданы уложены. Я пошел за ними и только в доме вспомнил про пиво. Лоррейн составила мне компанию. Мы достали из холодильника бутылочку, открыли и разлили пиво по двум стаканам.

– Вы думаете, кто-то ехал за вами с определенным умыслом? – посмотрел на него Мейсон.

– Да вряд ли, – покачал головой Гарвин. – Сомневаюсь. Скорее это соседские ребятишки напроказничали.

– Нет, ребятишки тут ни при чем, – возразил Мейсон. – Человек, укравший револьвер, преследовал четкую цель. Именно из этого оружия была убита ваша бывшая жена.

– Вы уверены? – усомнился Гарвин.

– Уверенно можно будет сказать, когда найдут роковую пулю, сделают контрольные выстрелы и проведут исследование на компаративном микроскопе. Но девяносто девять процентов из ста, что стреляли из того самого револьвера.

– М-да, это усложняет картину, – признал Гарвин. – Еще, не ровен час, полиция обнаружит на нем мои отпечатки пальцев...

– Вы держали револьвер в руках?

– И я держал, и Денби, и Ливси. Ну и, разумеется, тот, кто положил оружие на пожарную лестницу. Иными словами, на револьвере много разных следов.

– Вполне допускаю, – согласился Мейсон. – Полиция мне не докладывает.

– Тело нашли неподалеку от Оушенсайда, – многозначительно напомнила Лоррейн Гарвин.

– Да, – кивнул Мейсон. – Но мы еще не успели пообщаться с Хэкли. Полиция о нем вообще не догадывается. Я сейчас выезжаю в Оушенсайд. Пол Дрейк будет меня там ждать.

– Пол Дрейк? – переспросила Лоррейн.

– Да, сыщик, который со мной работает. Это он напал на след Этель Гарвин. Пол – хороший парень.

– Что ж, – сказала миссис Гарвин, – могу лишь добавить, что, по-моему, важен сам факт поездки Этель в Оушенсайд, ведь там проживает ее любовник.

– Любовник он или нет, нам неизвестно, – возразил Мейсон. – Мы вообще мало про него знаем. Он может оказаться крепким орешком. Единственным утешением на сегодня служит то, что мы о нем знаем, а полиция – нет. Разумеется, очень важно, что Этель отправилась именно в Оушенсайд. Кое-какие детали действительно наводят на мысль о том, что она хотела встретиться с этим человеком и...

Неожиданно из патио донесся голос сеньоры Иносенте Мигериньо:

– Это ме-есто о-очень древнее, muy viejo[5], вы понимаете, ну как пирами-иды... Мой па-апа, а еще ра-аньше дедушка были здесь хозяевами. А тепе-ерь я приспосо-обила его под гостиницу для тури-истов.

– Вижу, – откликнулся мужской голос.

– Тут было поме-естье, hacienda[6], – продолжала хозяйка.

Мужской голос произнес:

– Любопытно. Два года назад, когда я приезжал сюда, я этого не заметил.

– Ну коне-ечно, не заме-етили. Все тут такое ста-арое, что мой отец сделал забо-ор и ничего не ви-идно. Так я говорю, не-ет?

– Нет, – сказал мужчина.

Сеньора Мигериньо рассмеялась каким-то булькающим смехом.