— Что! — завопил Бедекер.

На этот раз глаза прикрыла Этель.

— Я хочу сказать, — прошептала она, — что я оставлю тебя в покое, Уолтер, чтобы ты мог немного сoснуть.

Какое-то мгновение он неподвижно лежал, потом вдруг вскочил и уселся на краю кровати.

— Я не могу спать! — визгливо закричал он. — Почему вообще человек должен умирать? Я тебя спрашиваю. Почему человек должен умирать? — Он вскочил на ноги и подошел к окну, выискивая хоть малейшую Щель, через которую мог проникнуть воздух. — Мир существует миллионы миллионов лет, а сколько живет человек? — Он чуть раздвинул большой и указательный пальцы. Вот столько! Чуть-чуть. Под микроскопом не увидишь. Почему человек не может жить пятьсот лет? Или тысячу лет? Почему он должен умирать чуть ли не в ту самую минуту, когда появляется на свет?

— Я не знаю, милый.

— Само собой. Ладно, иди, куда собиралась, Этель.

— Да, милый. — И она вышла в гостиную с чувством огромного облегчения, которое испытывала всякий раз, когда избавлялась от присутствия Уолтера Бедекера. Сегодняшний день был одним из тяжелейших. Утром он четырежды требовал вызвать врача, затем заставил Этель позвонить в больницу и справиться о наличии у них кислородной палатки. Сразу после ленча он настоял на том, чтобы она вызвала водопроводчика для проверки радиаторов центрального отопления. Водопроводчик прибыл, и Уолтер немедленно дал по нему залп из всех орудий левого борта кровати, ибо тот стучал по трубам и прямо в комнате спускал горячую воду.

— Так вы хотите, чтобы было потеплее, мистер Бедекер? — с ликованием в голосе осведомился водопроводчик. — Минут через двадцать температура перевалит за сто градусов. Будет вам тепло!

Разъяренный стуком водопроводчика по трубам, Бедекер закричал:

— Обезьяна! Вон отсюда! Если уж мне суждено умереть, то по крайней мере я хочу умереть в комфорте и покое. Убирайся вон!

Раздражение, которые вызывали у водопроводчика жильцы восьмидесятитрехквартирного дома, обрело конкретную цель.

— Что ж, раз вы собрались помирать, Бедекер, — сказал он, — и вы попадете туда, куда попадете… к тому времени как повысится температура, вы вряд ли ощутите разницу!

Теперь Этель чувствовала результаты обещания водопроводчика.

В комнате было душно сверх всякой меры. Она открыла окно гостиной, и прохладный свежий воздух коснулся ее разгоряченного усталого тела. Через дверь спальни до нее доносился продолжавшийся монолог Бедекера.

— Это преступление, что человек живет такой короткий промежуток времени. Просто преступление.

Этель вышла в крохотную кухоньку, плотно прикрыла дверь и сделала себе чашечку кофе.

Уолтер Бедекер сидел в постели, разглядывая свое отражение в зеркале над туалетным столиком.

— Преступление, — повторил он. — Мне не дано! Мне не дано прожить устраивающее меня число лет. Двести, триста. — Он глубоко вздохнул и покачал головой.

Глубокий, звучный, слегка насмешливый голос произнес:

— Почему не пятьсот и не шестьсот?

Бедекер согласно кивнул.

— Почему бы и нет? Или тысячу. Ну какое нелепое сравнение: жалкая горстка лет — и вечность в гробу под землей, В темноте и холоде!

— Не забудьте и про червей, — отозвался голос.

— Конечно, — согласился Бедекер. И тут глаза его расширились, ибо неожиданно в стоящем у кровати кресле довольно быстро материализовался крупный полный человек в темном костюме. Бедекер сглотнул, протер, глаза и уставился на него.

Джентльмен улыбнулся и кивнул головой.

— Я подписываюсь подо всеми вашими словами, мистер Бедекер, — сказал он. — Я полностью с ними согласен.

Бедекер, не сводя с него взгляда, сказал:

— Я в восторге. Но кто вы такой?

— Мое имя Кадваладер, — ответил джентльмен. — По крайней мере, в этом месяце я пользуюсь им. Оно оставляет приятное ощущение на языке.

Бедекер исподтишка оглядел комнату, задержав взгляд на двери и окне, потом быстро глянул под кровать. Потом на толстяка.

— Как вы попали сюда?

— О, я отсюда никогда и не уходил, — ответил Кадваладер. — Я был здесь в течение некоторого времени. — Он слегка подался вперед, как это делает обычно человек, собирающийся начать деловой разговор. — Буду краток, мистер Бедекер, — сказал он. — Вы выглядите как человек., с которым можно заключить сделку. Я буду рад сделать вам предложение. Каждый из нас имеет нечто, нужное другому. Это кажется мне довольно прочной основой для сделки.

Голос Бедекера был холоден.

— Вот как? И что же такое вы имеете, то может заинтересовать меня?

Толстяк улыбнулся, зажег сигарету и удобно откинулся в кресле.

— О, много всякой всячины, мистер Бедекер, — сказал он. — Вы будете удивлены. Много всяких вещиц. Разнообразных и достойных восхищения.

Бедекер внимательно поглядел на него. Странное лицо, подумал он. Полное, йо не лишенное приятности. Прекрасные белые зубы, хотя в глазах какой-то легкий блеск. Бедекер задумчиво поскреб подбородок.

— Что такое есть у меня, что так сильно заинтересовало вас?

Кадваладер улыбнулся.

— В сущности, очень маленькая штучка, — сказал он. — Менее чем маленькая. Незначительная. Микроскопическая. — Он чуть развел большой и указательный пальцы. — Вот такусенькая.

Глаза их встретились.

— Как бишь вы сказали вас зовут? — спросил Бедекер.

— Что значит имя? — чуть заискивающе отозвался Кадваладер. — Язык… всего лишь раздел семантики. Последовательность слов. Например, чего хотите вы? Вы хотите поиграться с несколькими сотнями лет. Некоторые назвали бы это своего рода бессмертием. Но почему давать этому именно такое определение? Зачем пользоваться такими впечатляющими словами? Давайте-назовем это… мы двое… давайте назовем это некоторым дополнительным свободным временем! В конце концов, что такое несколько сотен лет или несколько тысяч лет?

Бедекер сглотнул.

— Несколько… тысяч!

— Пять тысяч, десять тысяч… — Кадваладер бросил в прорыв числа, как бывалый торговец подержанными автомобилями вводит в действие тяжелую артиллерию. — Мир будет существовать ad infinitum, так что же такое несколько тысяч лет больше или меньше, туда или сюда, плюс или минус?

Бедекер в тревоге поднялся с постели и вперился в лицо толстяка.

— Эта маленькая штучка, мистер Кадваладер, которую я должен буду дать взамен… как вы ее назовете?

Кадваладер слегка подмигнул ему, словно добрый Сайта Клаус.

— Как мы ее назовем? — поправил он. — Давайте подумаем! Мы можем назвать ее маленьким кусочком вашего естества. Крохотной крупицей поверхностного слоя вашей структуры. Частицей атома вашей сущности. — Его улыбка становилась все шире, что, впрочем, не отражалось в глазах. — Или же мы можем назвать ее…

— Душой! — с триумфом выкрикнул Бедекер.

Улыбка на лице Кадваладера превратилась в улыбку человека, пребывающего в полном блаженстве.

— Или так, — сказал он мягко. — В конце концов, что это такое? И когда вас не станет спустя тысячи лет, на что она будет вам нужна?

Уолтер Бедекер выпрямился и простер дрожащую руку в сторону мистера Кадваладера.

— Вы Дьявол! — объявил он.

Кадваладер слегка согнулся в районе гигантского экватора, именуемого талией, и скромно произнес:

— К вашим услугам. Так как, мистер Бедекер? Почему бы и нет? Своего рода сотрудничество. Вы будете должны мне вашу так называемую душу, а я даю вам бессмертие. Вечную жизнь… или такую долгую, как только пожелаете. И неуязвимость, мистер Бедекер. Подумайте об этом! Абсолютная неуловимость. Ничто не сможет причинить вам ни малейшего вреда!

Бедекер погрузился в размышления.

— Ничто не сможет причинить мне ни малейшего вреда? И я буду жить вечно?

Кадваладер улыбнулся.

— Почему бы нет? Вечно. Опять, мистер Бедекер, вопрос о значениях слов. Все ведь относительно. Для вас это будет вечность. Для меня прогулка до соседнего квартала. Но мы оба будем довольны.

Бедекер стоял, весь уйдя в свои мысли. Кадваладер встал и подошел к нему. Его голос был мягок и вежлив, но полон обещания.