Люси с большой охотой последовала за ними.

В амбар вела высокая дубовая дверь, обитая гвоздями.

Александр поднял руку и снял ключ с гвоздя в правом верхнем углу двери, прикрытом плющом. Повернул его в замке, толкнул дверь и они вошли.

В первую минуту Люси показалось, что она попала в какой-то на редкость скверный музей. Две головы римских императоров таращились на нее, вылупив мраморные глаза, загромождал пространство необъятный саркофаг в упадническом греко-римском стиле, жеманная Венера на постаменте цеплялась за свое грозящее соскользнуть вниз одеяние. Помимо упомянутых произведений искусства здесь находились два стола на козлах, стулья, сложенные штабелями, и разнородный хлам типа проржавелой ручной косилки, пары ведер, пары изъеденных молью автомобильных сидений и чугунная садовая скамейка, выкрашенная в зеленый цвет и хромая на одну ножку.

– По-моему я вон там видел краски, – неуверенно произнес Александр.

Он прошел в угол и отдернул закрывающую его рваную занавеску.

Обнаружились две банки красок и кисти, засохшие и отверделые.

– Тут вам, по-настоящему, не обойтись без скипидара, – сказала Люси.

Скипидара, однако, не оказалось. Мальчики вызвались слетать за ним на велосипедах, и Люси поддержала их в этом.

Красить цифры для часового гольфа – чем не занятие для них, хотя бы на некоторое время.

Ребята пошли к двери, оставив свою спутницу в амбаре.

– Не мешало бы навести здесь чистоту и порядок, – сказала она, обращаясь более к самой себе.

– Я бы не стал, – отсоветовал ей Александр. – Тут убираются, когда устраивают что-нибудь, но в такое время года устраивать практически нечего.

– Мне ключ опять повесить на дверь снаружи? Его держат обычно там?

– Да. Стянуть-то отсюда нечего. Кому нужны эти жуткие мраморные штуковины, да они и весят добрую тонну.

Люси была с ним согласна. Нельзя сказать, чтобы художественный вкус мистера Кракенторпа привел ее в восхищенье. Человек, кажется, обладал безошибочным уменьем выбирать наихудшие образчики какого ни возьми периода.

Когда мальчики ушли, она еще немного постояла, озираясь вокруг. Взгляд ее упал на саркофаг и задержался на нем.

Саркофаг…

В воздухе слегка тянуло чем-то затхлым, словно амбар давно не проветривали. Она подошла к саркофагу. Он был закрыт тяжелой, плотно прилегающей крышкой. Люси поглядела на нее задумчиво.

Потом вышла, сходила на кухню, нашла там тяжелый лапчатый лом и вернулась назад.

Задача оказалась не из легких, но Люси проявила упорство в своих стараниях.

Потихоньку крышка, поддетая ломом, стала приподниматься.

Этой щели Люси хватило, чтобы увидеть, что находится внутри.

Через несколько минут Люси, заметно побледневшая, вышла из амбара, заперла дверь и повесила ключ обратно на гвоздь.

Быстрым шагом она направилась к конюшне, вывела машину и двинулась на ней по задней аллее. Остановилась у почты в конце улицы. Зашла в телефонную будку, опустила в аппарат монеты и набрала номер.

– Я хочу говорить с мисс Марпл.

– Она отдыхает, мисс. Это ведь мисс Айлзбарроу, так?

– Да.

– Я не стану ее беспокоить, мисс, и точка. Она – старый человек, ей нужно отдыхать.

– Придется побеспокоить. У меня к ней срочное дело.

– А я не стану…

– Будьте добры сию минуту сделать то, что вам сказано.

Когда надо, Люси могла добавить в голос металла. Флоренс, со своей стороны, умела отступать перед силой, которой лучше не прекословить.

Немного погодя раздался голос мисс Марпл.

– Да, Люси?

Люси сделала глубокий вдох.

– Вы были совершенно правы, – сказала она. – Я его нашла.

– Труп женщины?

– Да. Женщины в меховом пальто. Он спрятан в полуамбаре-полумузее рядом с домом, в каменном саркофаге. Скажите, как мне действовать дальше? Я считаю, нужно сообщить в полицию.

– Да, нужно. И немедленно.

– Ну, а как насчет остального? Насчет вас? Там первым делом захотят узнать, с какой стати мне, без всякой видимой причины, понадобилось поднимать крышку, которая весит тонны. Хотите, придумаю причину? Мне нетрудно.

– Нет, – сказала своим мягким, серьезным голоском мисс Марпл. – Я, знаете, думаю, единственное, что нужно сделать, – это сказать им чистую правду.

– И о вас тоже?

– Обо всем.

Внезапная усмешка оживила бледное лицо Люси.

– Мне-то это будет совсем просто, – сказала она. – А вот им поверить мне – куда труднее!

Она повесила трубку, набрала в грудь побольше воздуху и позвонила в полицейский участок.

– Я только что обнаружила труп в саркофаге, который находится в Долгом амбаре в имении Резерфорд-Холл.

– Что-что?

Люси повторила и, предвидя, каков будет следующий вопрос, назвалась.

Затем вернулась назад, поставила на место машину и пошла в дом.

В холле на минутку задержалась, собираясь с мыслями.

Потом решительно тряхнула головой и вошла в библиотеку, где сидела мисс Кракенторп, помогая отцу решать кроссворд из газеты «Таймс».

– Нельзя ли вас на два слова, мисс Кракенторп?

Эмма подняла голову, и тень озабоченности прошла по ее лицу. Озабоченности, как догадывалась Люси, исключительно хозяйственного свойства. С таких слов неоценимые помощницы по домашней работе обыкновенно начинают, когда хотят объявить о грядущем уходе.

– Так говорите же, любезная, говорите, – сказал раздраженно старый мистер Кракенторп. Люси опять обратилась к Эмме.

– Я бы хотела, если можно, поговорить с вами наедине.

– Чепуха, – сказал мистер Кракенторп. – Выкладывайте напрямик, что там у вас.

– Минуточку, отец. – Эмма встала и направилась к двери.

– Все вздор. С этим можно подождать, – сердито сказал старик.

– Боюсь, что нельзя, – сказала Люси.

На что мистер Кракенторп не замедлил отреагировать:

– Вот нахальство!

Эмма вышла в холл. Люси – следом, закрыв за собой дверь.

– Да? – сказала Эмма. – В чем дело? Если вы считаете, что с приездом мальчиков прибавилось слишком много работы, то я берусь вам помогать, и…

– Дело вовсе не в этом, – сказала Люси. – Я не хотела говорить в присутствии вашего батюшки, так как он, сколько я понимаю, человек болезненный и для него это могло стать потрясением. Я, видите ли, нашла в Долгом амбаре, в том большом саркофаге, тело убитой женщины.

Эмма Кракенторп широко открыла глаза.

– В саркофаге? Убитую женщину? Быть не может!

– Боюсь, что именно так. Я звонила в полицию. Оттуда с минуты на минуту приедут.

У Эммы порозовели щеки.

– Вам следовало сначала сказать мне – до того, как заявлять в полицию.

– Виновата, – сказала Люси.

– Я и не слышала, что вы звоните… – Эмма перевела взгляд на телефон, стоящий на столике.

– Я звонила с почты, там, в конце улицы.

– Но что за странная идея – почему бы не отсюда?

Люси быстро нашлась.

– Опасалась, что рядом могут оказаться мальчики – могли случайно услышать, если б я звонила отсюда, из холла.

– Понятно… Да, понимаю. Так они едут – полицейские, я хочу сказать?

– Уже приехали, – сказала Люси, услышав, как у парадной двери, визжа тормозами, остановилась машина и по дому разнесся звон дверного колокольчика.

– Сожалею, искренне сожалею, что был вынужден подвергнуть вас такому испытанию, – говорил инспектор Бейкон.

Поддерживая Эмму Кракенторп под локоть, он вывел ее из амбара. Эмма была очень бледна, явно боролась с дурнотой, но спину держала прямо.

– Я совершенно уверена, что никогда в жизни не видела эту женщину.

– Мы вам чрезвычайно признательны, мисс Кракенторп. Это все, что мне требовалось знать. Возможно, вам стоило бы сейчас прилечь.

– Мне нужно идти к отцу. Я сразу, как услышала об этом, позвонила доктору Куимперу, и сейчас доктор у него.

Доктор Куимпер вышел из библиотеки, когда они шли по холлу. Высокого роста, благодушный, он обладал грубовато-небрежной манерой обращения, которая очень ободряюще действовала на его больных.