– Вот чего стоят объявления в прессе! – с горечью промолвил Джепп, когда доктор вышел.

Пуаро склонился над столом. Он подобрал маленькую записную книжечку.

– Там нет ничего интересного, сэр, – сказал неутомимый Беддос. – В основном портные, парикмахеры и тому подобное. Я переписал все частные адреса и имена.

Пуаро раскрыл книжечку на букве Д.

«Доктор Дейвис, Принс-Альберт-роуд, 17. Дрейк и Помпонетти, торговцы рыбой». И ниже: «Дантист. М-р Морли, Куин-Шарлотт-стрит, 58».

В глазах Пуаро блеснули зеленые огоньки.

– Надеюсь, никаких затруднений не возникнет с точной идентификацией трупа, – сказал он.

Джепп с любопытством посмотрел на него:

– Разумеется. Вы ведь не думаете…

– Я хочу быть уверенным, – решительно прервал его Пуаро.

Мисс Морли переехала в деревню и жила в маленьком коттедже неподалеку от Хартфорда.

Леди-гренадер дружески приветствовала Пуаро. После смерти брата ее лицо стало чуть более мрачным, осанка – более прямой, а жизненная позиция – более несгибаемой. Она гневно возмущалась тем, что результаты дознания бросают тень на профессиональную репутацию ее брата.

Мисс Морли не без оснований полагала, что Пуаро, подобно ей, считает коронерский вердикт ошибочным, поэтому позволила себе немного расслабиться.

Она отвечала на вопросы Пуаро охотно и толково. Все профессиональные документы брата были тщательно рассортированы мисс Невилл и переданы ею преемнику мистера Морли. Некоторые пациенты перешли к мистеру Рейли, других принимал новый партнер, а третьи стали пользоваться услугами других дантистов.

Сообщив требуемую информацию, мисс Морли промолвила:

– Итак, вы обнаружили, что та женщина, которая была пациенткой Генри, – мисс Сейнсбери Сил, – тоже убита.

Слово «тоже» прозвучало несколько вызывающе.

– Ваш брат в разговоре с вами никогда не упоминал мисс Сейнсбери Сил? – спросил Пуаро.

– Нет, я такого не припоминаю. Генри рассказывал мне об особенно трудных пациентах и о разных забавных случаях, но мы редко говорили о его работе. Он очень уставал и вечерами старался о ней не думать.

– А вы не слышали, чтобы у вашего брата лечилась некая миссис Чепмен?

– Чепмен? Нет, вряд ли. В этом вам больше сможет помочь мисс Невилл.

– Мне бы хотелось связаться с ней. Где она сейчас?

– По-моему, работает у дантиста в Рэмсгейте.

– Она еще не вышла замуж за этого молодого человека, Фрэнка Картера?

– Нет. Надеюсь, этого никогда не произойдет. Мне не нравится этот молодой человек, мсье Пуаро. В нем есть нечто порочное. Я чувствую, что у него отсутствуют необходимые моральные качества.

– Как вы думаете, – спросил Пуаро, – он мог застрелить вашего брата?

– Во всяком случае, он на это способен, – медленно отозвалась мисс Морли, – так как абсолютно не в состоянии себя контролировать. Но я не вижу у него ни мотива, ни возможностей. Ведь Генри не смог убедить Глэдис бросить его. Она к нему просто прикипела.

– А как по-вашему, его не могли подкупить?

– Подкупить? Чтобы он убил моего брата? Что за странная идея!

В этот момент симпатичная темноволосая девушка принесла чай. Когда дверь за ней закрылась, Пуаро осведомился:

– Эта девушка прислуживала вам в Лондоне, не так ли?

– Агнес? Да, она была моей горничной. С кухаркой мне пришлось расстаться – она не захотела ехать в деревню, – и теперь Агнес меня полностью обслуживает. Она неплохо научилась готовить.

Пуаро кивнул.

Он хорошо знал домашний уклад на Куин-Шарлотт-стрит, 58 – они тщательно вникли во все детали во время следствия. Мистер Морли и его сестра занимали два верхних этажа дома. Полуподвал был заперт, за исключением узкого прохода к заднему двору, где находилась корзина, которую поднимали на верхний этаж с товарами, доставляемыми от лавочников, и была установлена переговорная трубка. Таким образом, внутрь можно было попасть только через парадный вход, где посетителей встречал Элфред. Это убедило полицию в том, что в то утро ни один незваный гость не мог войти в дом.

Кухарка и горничная прослужили у Морли несколько лет и пользовались хорошей репутацией. Поэтому, хотя теоретически было возможно, что одна из них проскользнула на третий этаж и застрелила своего хозяина, такой вариант не принимали всерьез. Ни одна из двух женщин не казалась встревоженной или испуганной во время допроса, и не было никаких причин связывать их со смертью Морли.

Тем не менее, когда Агнес подавала уходящему Пуаро его шляпу и трость, она спросила с необычной нервозностью:

– Известно что-нибудь новое о смерти хозяина, сэр?

Пуаро внимательно посмотрел на нее.

– Пока нет, – ответил он.

– Все еще думают, что он сам застрелился, так как напутал с лекарством?

– Да. А почему вы спрашиваете?

Агнес теребила фартук, не глядя на Пуаро.

– Хозяйка так не считает.

– И вы с ней согласны?

– Я? Не знаю, сэр. Мне только хотелось быть уверенной…

– Для вас стало бы облегчением знать наверняка, что это было самоубийство? – мягко осведомился Эркюль Пуаро.

– О да, сэр, – быстро согласилась Агнес.

– Возможно, по какой-то особой причине?

Ее испуганные глаза встретились со взглядом Пуаро. Она слегка отпрянула:

– Я… я ничего об этом не знаю, сэр. Я просто спросила…

«Но почему она спросила?» – думал Эркюль Пуаро, шагая по дорожке к воротам.

Он был уверен, что на этот вопрос существует ответ, но пока не мог его найти.

Но он чувствовал, что на шаг приблизился к разгадке.

Вернувшись в свою квартиру, Пуаро с удивлением обнаружил в ней неожиданного посетителя.

Над спинкой стула виднелась лысая голова, а вскоре маленькая аккуратная фигурка мистера Барнса поднялась на ноги.

Как всегда быстро моргая, он объяснил, что явился с ответным визитом.

Пуаро притворился необычайно обрадованным появлением мистера Барнса.

Он велел Джорджу подать кофе, осведомившись вначале, не предпочитает ли гость чай или виски с содовой.

– С удовольствием выпью кофе, – ответил мистер Барнс. – Не сомневаюсь, что ваш слуга хорошо его готовит. Большинство английских слуг этого не умеют.

Вскоре, после обмена вежливыми замечаниями, мистер Барнс кашлянул и промолвил:

– Буду с вами откровенен, мсье Пуаро. Меня привело сюда чистое любопытство. Мне казалось, что вы посвящены во все детали этого странного дела. Я читал в газетах, что пропавшую мисс Сейнсбери Сил наконец обнаружили, что дознание состоялось и было отложено до предоставления дополнительных доказательств. Причиной смерти считают большую дозу мединала.

– Совершенно верно, – кивнул Пуаро и осведомился после затянувшейся паузы: – Вы когда-нибудь слышали об Элберте Чепмене, мистер Барнс?

– Муже той леди, в чьей квартире умерла мисс Сейнсбери Сил? Кажется, это довольно неуловимая личность.

– Вы хотите сказать, что его не существует вовсе?

– Нет-нет, – покачал головой мистер Барнс. – Мистер Чепмен существует – или существовал. Я слышал, что он умер. Но не следует доверять слухам.

– А кем он был, мистер Барнс?

– Вряд ли об этом скажут на дознании. Во всяком случае, постараются не говорить. Воспользуются выдумкой о коммивояжере оружейной фирмы.

– Значит, он действительно работал в секретной службе?

– Конечно. Но он не имел права рассказывать об этом жене. Да и вообще, его должны были уволить после женитьбы. Так обычно поступают со строго засекреченными сотрудниками.

– А Элберт Чепмен был строго засекречен?

– Да. Он был известен как Q.X.912 – имена использовать не полагается. Я не имею в виду, что Q.X.912 был особо важным сотрудником. Но он был полезен из-за своей невзрачной внешности – такие лица нелегко запомнить. Его использовали как курьера в Европе. Знаете, как это происходит. Одно письмо, вполне достойное по содержанию, передается через нашего посла в Руритании,[25] а другое, неофициальное, где сплошная грязь, – через Q.X.912, иными словами, через мистера Элберта Чепмена.