А что плохого и тем более криминального в том, что генерал дал своим бывшим подчиненным денег на погашение долга, образовавшегося в результате нецелевого использования кредита? Ну, "влетели", как говорится, мужики. Истратили кредит, полученный для покупки сахара, на приобретение подвернувшегося магазина... Бывший командир дал свои личные деньги. Где криминал? Да любого генерала, кто так помогает своим бывшим подчиненным, надо на руках носить...
В том числе и за то, что он купил на деньги, вырученные от продажи металлолома, вывезенного из Чечни, десяток квартир для своих бездомных офицеров. Нарушил он при этом какие-то инструкции или нет, значения не имеет. Он ничего себе в карман не положил. Только доброе дело сделал.
Короче говоря, все эти факты говорили лишь о том, что не за одни боевые заслуги подчиненные стали звать генерала "папой". А другие факты - пропажа золотосодержащих элементов от самолетов, получение двух зарплат и прочее - были обрисованы лишь для того, чтобы больнее укусить. Эти факты не имели, как потом выяснилось, никаких подтверждений. И даже следователи, проводившие проверку в корпусе, не имели по ним никаких сведений... Кто и для чего давал такой компромат, догадаться несложно.
Но это мало кого волновало в Москве. Генерала надо было хоть как-то поставить на место. А то ишь ты на что замахнулся...
Контратака продолжалась.
20 декабря того же года некий майор Алексей Ващенко организовал пресс-конференцию с громким названием "Преступления Льва Рохлина во время штурма Грозного в феврале 1995 года". Почему в феврале ~ непонятно. В начале февраля штурм уже заканчивался. Но как бы там ни было, этой пресс-конференцией Ващенко открыл целую серию своих выступлений против генерала. Рохлин был обвинен в гибели 131-й бригады и 81-го полка в Чечне. Генералу вменялось в вину и плохое командование в Афганистане, мародерство в Чечне и массовые расстрелы мирных жителей.
Свои обвинения Ващенко позже повторил в интервью "Литературной газете" и "Вечерней Москве".
Майор, офицер Военно-космических сил, в Чечне не был и понятия не имел ни о боях за Грозный, ни о других событиях, происходивших там. Но он привел на пресс-конференцию полковника в запасе Дмитрия Горбунова, бывшего десантника, утверждавшего, что он - единственный офицер штаба ВДВ, который был в Грозном в разгар боев. Ни один офицер ВДВ, кто действительно был в составе оперативной группы управления штаба ВДВ в Грозном, не мог вспомнить, чтобы встречал там Горбунова, которого многие из них знали. А генерал-майор Александр Ленцов, во время боев - полковник, командир сводного батальона 98-й воздушно-десантной дивизии, первым штурмовавший Совмин, узнав, что во всех своих "воспоминаниях" Горбунов, с которым он вместе учился в академии, ссылается на него, выразился по этому поводу не совсем изящно, пояснив, что он в Грозном воевал, а что делал Горбунов - не знает.
Другой сослуживец Дмитрия Дмитриевича предположил, что у того после увольнения в запас скорее всего возникли финансовые проблемы... Вот и пришлось работать на заказ.
Рохлин несколько раз обращался в Генеральную прокуратуру с просьбой провести проверку материалов, на которых базировались выступления и публикации против него. А в феврале 1997 года депутат Юлий Рыбаков озаботился моральным обликом генерала. Он направил запрос в Генпрокуратуру. В марте того же года Рохлин еще раз обратился в прокуратуру. В результате целая бригада прокуроров два месяца работала над изучением сведений, опубликованных в печати.
Итогом этой работы стал следующий документ:
"ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ КОМИТЕТА ПО ОБОРОНЕ РОХЛИНУЛ.Я.
Уважаемый Лев Яковлевич!
Ваше обращение в связи с опубликованием 30 июля 1996 г. в газете "Известия" статьи "Встречный удар. Заинтересован ли генерал Рохлин в том, чтобы с него сняли все подозрения?" и 4 февраля 1997 г. в газете "Вечерняя Москва" статьи "Кто вы, Лев Рохлин, анфас и с изнанки?" рассмотрено в Генеральной прокуратуре Российской Федерации.
Приведенные в этих статьях многочисленные сведения о злоупотреблении Вами служебным положением, об участии в коммерческой деятельности в период командования 8-м армейским корпусом в ходе проверки не подтвердились.
Доводы, изложенные в названных публикациях, о низком профессионализме, проявленном Вами во время боевых действий в Афганистане и Чеченской Республике, специалистами Генерального штаба Министерства обороны Российской Федерации признаны необоснованными.
Не найдено оснований для прокурорского реагирования и по иным приведенным в газетных публикациях сведениям, касающимся Вас.
По результатам проверки вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в Ваших действиях состава преступления.
Заместитель Генерального прокурора
Российской Федерации М. Б. Катышев".
Лидеры НДР тем временем спокойно взирали на то, как полощут члена Движения. Виктор Черномырдин не пожелал даже встретиться с генералом.
А попытки последнего поставить на Комиссии по высшим воинским должностям вопрос об увольнении из армии Павла Грачева, Василия Воробьева и некоторых других бывших высокопоставленных должностных лиц Министерства обороны, дискредитировавших, по мнению Рохлина, свои высокие звания, окончились тем, что эта Комиссия, как только большинство ее членов склонились на сторону Рохлина, была распущена президентом. Кстати, по вопросу увольнения генерала Василия Воробьева против голосовал только председатель этой Комиссии Юрий Батурин...
Сразу после этого к травле генерала подключилась и газета "Российские вести" - орган президентской администрации.
Рохлин продолжал борьбу в одиночку. Он отстоял свою позицию в судах, где бывший начальник Главного управления бюджета и финансов генерал-полковник Василий Воробьев и аудитор Счетной палаты генерал-полковник Юрий Родионов пытались доказать, что Рохлин оклеветал их, говоря о причастности к разбазариванию государственных средств. Суд отклонил претензии генералов, признав правоту Рохлина. Сам Рохлин подал в суд на майора Алексея Ващенко и доказал абсурдность его обвинений. Ващенко не предоставил ни одного доказательства своих слов. Да и Горбунова, как ни странно, на суд для своей поддержки не позвал.
На полковника запаса Дмитрия Горбунова генерал не стал подавать в суд, сказав, что если он правда заработал на своих выступлениях, то за него можно только порадоваться. Достаточно было того, что журналисты, бывшие и в Грозном, и на пресс-конференции, высмеяли бывшего полковника, не сумевшего ответить ни на один вопрос и путавшего все, что можно было путать. Даже один из авторов материала "Встречный удар...", журналист "Известий" Виктор Литовкин, был раздражен тем, что нес бывший полковник. Газеты "Вечерняя Москва" и "Литературная газета", публиковавшие опусы майора, по идее, должны были опубликовать опровержение. Но ничего подобного не произошло.
А корреспондент "Российских вестей" Павел Анохин, активно выступавший на страницах газет, в том числе и собственной, против Рохлина, высокомерно заявил: "Неужели генерал так глуп, надеясь, что решения суда могут иметь какое-то значение в политической борьбе?"
29 апреля 1998 года газета "Новые Известия", несмотря на все опровержения, решения судов и заключения прокуратуры, вновь опубликовала весь старый компромат. Расчет прост: не все же все читают и знают... Лягнем еще разок, а там пусть разбираются. Но настроение генералу попортим и время отберем на разборки. Глядишь, меньше делом заниматься будет... Да и люди побольше запутаются. Надежды и веры будет меньше. А сегодня так нужно лишить людей этой веры.
Но не опровержение компроматов против него и не борьба с проворовавшимися генералами занимали главное место в первые два года работы Льва Рохлина в Госдуме.
