Если последнее верно, то очень странно, что сразу после избрания генерала депутатом Виктор Черномырдин перестал интересоваться им.

- Ни по одному телефону я не мог связаться с лидером НДР, - говорит Рохлин. - Помощники премьера всегда отвечали: "Его нет" или "Занят".

Генерал был предоставлен самому себе.

- После выборов я немного отдалился от проблем Чечни, - говорит Рохлин. - Причины две. Во-первых, было очень много новой для меня работы над законами, сопротивление которым началось еще на стадии их разработки и вынесения на обсуждение Госдумы. А во-вторых, ко мне попали документы о беспрецедентных финансовых махинациях в Минобороны. Я и прежде слышал, что в руководстве армии есть люди, которые не прочь урвать кусок со скудного армейского стола. Сам сталкивался с фактами разбазаривания имущества и средств. Когда в 1993 году принимал корпус в Волгограде, обнаружил пропажу 600 машин и 2,5 тысячи аккумуляторов. Но все это оказалось цветочками в сравнении с тем, что творилось в Москве. Сотни миллиардов рублей одним росчерком пера перегонялись из бюджета министерства куда и как хотелось. Найти эти деньги становилось невозможно. А те; кто был причастен к этому, уверяли, что все пошло на благо армии. Убытки же списывались на плохое финансирование и несовершенство банковской системы...

Так, к примеру, было с фирмой "Люкон". Если коротко, то суть этого дела такова: Минобороны в лице Главного управления по строительству и расквартированию войск в 1993 году подписало договор с фирмой, по которому 25-этажный дом с подземным гаражом на 540 машин, рестораном, комплексом предприятий бытового обслуживания, расположенный в Северном Чертанове, передается фирме "Люкон". Взамен фирма обязуется в течение трех лет с 1993 года передать Министерству обороны 600 квартир.

В результате никаких квартир Минобороны не получило. Но зато подписало с "Люконом" другой договор на строительство аж 6000 квартир. Из-за срыва бюджетного финансирования Минобороны договор не выполнило. Фирма предъявила штрафные санкции на 118 миллиардов. А генеральный инспектор Минобороны генерал Константин Кобец, сын которого трудился в "Люконе", начал добиваться выплаты этого штрафа. Он подключил к делу тогдашнего заместителя министра обороны Андрея Кокошина и аудитора Счетной палаты генерала Юрия Родионова...

Усердие, с которым выбивались миллиарды на уплату штрафа, поистине беспримерно.

Газета "Московский комсомолец" 15 марта 1996 года опубликовала материал "Дом, который украли", где изложила суть проблемы. А 5 июля Рохлин выступил на пленарном заседании Госдумы. Тема выступления: "О результатах проверки Счетной палатой Российской Федерации фактов, изложенных в статье "Дом, который украли", опубликованной в газете "Московский комсомолец"..."

В этом же выступлении Рохлин рассказал о пропаже 23,1 млн долларов, полученных от продажи боеприпасов в Болгарии, о 4,5 млн долларов, исчезнувших в Латвийском индустриальном банке, о валютных кредитах Минобороны банку "Менатеп" под символические проценты, о злоупотреблении с распределением квартир и при продаже имущества, о тысячах единиц техники и оружия, испарившихся при выводе войск из Восточной Европы и Монголии...

Рохлин пофамильно назвал тех, кто так или иначе причастен к различным злоупотреблениям. Это, кроме вышеназванных, генерал-полковники Харченко Д. К., Жеребцов В. В., Чуранов В. Т. ... И в первую очередь начальник Главного управления бюджета и финансов Минобороны генерал-полковник Воробьев В. В., которого генерал считал идеологом той финансовой системы, которая была построена в министерстве и которая позволяла осуществлять любые финансовые махинации...

Основной причиной всех этих проблем Рохлин назвал то, что "министр обороны (теперь уже бывший) Грачев П. С. погряз в коррупции, окружил себя прихлебателями и ворами".

Кроме того, председатель Комитета Госдумы по обороне заявил: "Руководству Министерства обороны, занятому личными проблемами, не до войны в Чечне, а с подчиненных трудно что-либо требовать, если ничего не делаешь сам".

Война в Чечне, несмотря на то, что Рохлин, по его же словам, "немного отдалился" от нее, продолжала оставаться главной темой размышлений генерала. Именно ее уроки давали пищу для анализа состояния армии. Пережитое на ней возбуждало в нем непримиримость к творившемуся в руководстве Минобороны беспределу, подвигало на бескомпромиссную борьбу с теми, кто так или иначе виновен в гибели и увечье солдат и офицеров, за лучшую долю тех, кто кормит вшей в ее окопах.

Генерал помнил, как умирали его солдаты и офицеры... Помнил слезы вдов и матерей.

Помнил он и то, как вели себя военачальники.

"Разве могут оказать воздействие на боевые действия в Чечне главнокомандующий Сухопутными войсками Семенов В. М. и командующий Воздушно-десантными войсками Подколзин Е. Н., пропустившие через Чечню практически всех своих подчиненных, но ни разу не побывавшие ни в одной расположенной там части?" - спрашивал генерал в своем выступлении.

Сугубо военные аспекты проблем армии Рохлин еще в мае проанализировал в своем докладе по факту гибели военнослужащих 245-го мотострелкового полка в Чеченской Республике 16 апреля 1996 года (см. приложение). На примере неудачных действий этого полка генерал показал общее состояние Вооруженных .Сил, проблему комплектования частей и подготовки кадров, пороки в организации управления войсками.

"Вина руководства Министерства обороны состоит в том, что, сокращая армию с 3,5 до 1,7 миллиона человек, оно не оставило в ее составе развернутых по полному штату, высокообученных, материально укомплектованных соединений и частей, - говорил Рохлин. - Опыт показывает, что наличие 2-3 таких дивизий с самого начала боевых действий могло обеспечить оперативное решение всех военных вопросов в Чечне".

В ходе подготовки этого доклада Рохлин побывал в войсках, находящихся в республике.

- Когда я прибыл туда, - рассказывает он, - то неожиданно встретил подполковника, который служил у меня в оперативном отделении корпуса. Мы обнялись. "Что ты тут делаешь?" - спрашиваю. Он отвечает: "Я начальник оперативного отдела Объединенной группировки войск". Мне стало грустно. Я этого подполковника однажды чуть не уволил за халатное отношение к своим обязанностям. Человек он неплохой. Но как профессионал... Получалось, что во всех Вооруженных Силах не нашлось опытного генерала, начальника оперативного отдела армии или округа, который мог бы стать начопером группировки войск в Чечне. Сложнейшую работу поручили подполковнику без опыта и без авторитета...

Уровень управления войсками в Чечне за время боевых действий постоянно падал. Боевойопыт, приобретаемый офицерами, уходил как вода сквозь пальцы. Офицеры менялись каждые три месяца. На их место приходили те, кто вновь приобретал этот опыт ценой жизни своих подчиненных.

"Министр обороны забыл о том, как готовились резервы для Афганистана, - говорил Рохлин в докладе, - когда офицеры месяцами занимались в батальонах офицерского резерва, а солдаты отправлялись в боевые части только после напряженной боевой подготовки в учебных подразделениях не менее четырех месяцев".

Но уже в Афганистане, как помним, Рохлин видел, что замена офицеров и через два года нецелесообразна. А в Чечне вместо учета афганского опыта - полное его забвение.

Впрочем, о чем можно было говорить, если даже высшие офицеры и генералы, командиры Объединенной группировки тусовались как карты в колоде. А президент готов был послать министра обороны в Чечню только "на недельку".

"Руководство Министерства обороны редкий гость в Чеченской Республике, - отмечал Рохлин в докладе, - а если и появляется там, то не дальше аэропортов Северный и Ханкала, после чего срочно улетает".

Можно ли после этого верить, что руководство страны заинтересовано в решении проблем чеченского кризиса?

Еще раньше Рохлин не раз обращался к командующему Северо-Кавказским военным округом генералу Анатолию Квашнину с различными предложениями по решению военных проблем в Чечне.