- Была ночь, - рассказывает Рохлин, - ситуация оставалась непонятной. Полная неразбериха в управлении. Когда узнали о положении 131-й бригады, мой разведбат попытался прорваться к ней, но потерял много людей. До железнодорожного вокзала, где подразделения бригады заняли оборону, было около двух километров, напичканных боевиками.
Рохлин тогда уже понял, что его гвардейцы оказались единственными, кому удалось не только вплотную приблизиться к центру города, но и закрепиться, не дав себя разгромить.
Всю ночь и утро нового года ждали 3-й батальон 276-го мотострелкового полка, который должен был сменить 33-й полк корпуса на блокпостах по ул. Лермонтовская. Подполковник Валерий Барноволоков несколько раз выезжал на перекресток улиц Маяковского и Богдана Хмельницкого, куда должен был прибыть батальон.
Вместо назначенных 3.00 1 января батальон сумел прибыть лишь в 17.50.
"Мы были в полном неведении относительно замысла старшего начальника", - утверждает начальник штаба этого батальона майор Евгений Питеримов.
В 3.00, когда подполковник Барноволоков ждал батальон на перекрестке, батальон начал отход из города и через час перешел к обороне у совхоза "Родина". Еще через час начальник штаба 34-й дивизии, куда входит 276-й полк, наконец поставил задачу идти в город, во взаимодействии с внутренними войсками поставить блокпосты по ул. Лермонтовская и, штурмуя наиболее важные строения, овладеть районами, прилегающими к реке Сунжа и ул. Первомайская.
Майор Питеримов по сей день удивляется, что вышестоящее командование, ставя задачу, не дало даже самых поверхностных сведений о противнике и характере его действий. У майора сложилось впечатление, что командование даже в то время продолжало считать, что боевики слабы и не способны к сопротивлению. Сам он и его подчиненные к тому времени уже видели, что это далеко не так.
Как бы там ни было, батальон наконец установил блокпосты по улице Лермонтовской. А 33-й полк выдвинулся вперед, к больничному комплексу, где уже закрепились 255 мсп и разведывательный батальон.
Рохлин стягивал свои силы, зная, что теперь боевики налягут на него.
В 7.55 1 января от командующего группировкой поступила информация. В "Рабочей тетради оперативной группы центра боевого управления 8 гв. АК" она записана так:
Расшифровать эту запись можно следующим образом: "Ген. (все названные - генералы. - Авт.) Куликовский (правильно - Пуликовский. - Авт.), Петрик (правильно - Петрук. - Авт.), Семенюта. (здесь то ли точка, то ли запятая... Скорее точка. - Авт.). Бабич (правильно Бабичев. - Авт.) в 10. 00 с двумя пдб (парашютно-десантный батальон. - Авт.), с ТВ (наверное, танковый взвод. - Авт.) и мер (так обычно обозначают мотострелковую роту, но тут трудно точно сказать. - Авт.) от парка им. Ленина по ж. д. выйдут на разблокировку двух б-нов на ж.д. вокзале. С юга 503 мсп (мотострелковый полк. - Авт.) по пр. Орджоникидзе выдвигается до дворца, блокирует все и встает. Пуликовский поведет МСБр (учитывая последние буквы "Бр", это может быть 131-я мотострелковая бригада, точнее, то, что от нее осталось. - Авт.) по ул. Первомайской к центру. Между Первомайской и Орджоникидзе прочный коридор. Получается сплошной коридор: от Первомайской к р. Сунже, ж.д. вокзал, Б. Хмельницкого, Первомайская. Пуликовский должен передать МСБ (возможно, это наспех обозначена все та же 131-я бригада. - Авт.) Рохлину (надо созвониться). Свое решение доложить через час".
Если смотреть по карте, то названные улицы являются фактически продолжением друг друга, пересекая город с севера на юг: ул. Б. Хмельницкого переходит в ул. Маяковского, далее проспект Орджоникизде, который упирается в железнодорожный вокзал... Откуда у командования в Моздоке возникло мнение, что по этим улицам создан "сплошной" и "прочный" коридор, можно только догадываться. А порядок перечисления этих улиц, других объектов и географических названий свидетельствует, что, диктуя информацию и давая указания, эти начальники даже не смотрели на карту. Возможно, конечно, что оператор в штабе Рохлина, принимавший информацию, сам чего-то напутал. Но вряд ли он напутал так много. Его работа была чисто автоматической, и он не мог все записать задом наперед...
А противник тем временем не дремал и ничего не путал... Его маневренные группы наносили удары то тут, то там. Они использовали все средства передвижения - от бронетранспортеров до легковушек со срезанными крышами и мотоциклов, успевая в считанные минуты концентрировать максимум сил и средств в любом районе. Данные радиоперехвата свидетельствовали, что разведгруппам боевиков поставлена задача поиска и захвата подбитой техники и одиночных машин. А захватывать было что.
По итоговым данным, только 131-я бригада потеряла 20 из 26 имевшихся в ее составе танков и 102 из 120 боевых машин пехоты, вошедших в город.
Если верить сведениям о численности личного состава бригады, вошедшего в город (446 человек), то получается, что в машинах были только экипажи. Пехоты не было. Поэтому брать подбитую технику можно было голыми руками.
А соседей из Восточной группировки тем временем настигла другая беда.
В 8.30 министр обороны (по другим данным - генерал Квашнин) приказал командующему этой группировкой генералу Николаю Стаськову отойти в исходный район. А через сорок пять минут по подразделениям этой группировки был нанесен удар авиацией федеральных войск. Два штурмовика "Су-25" выпустили весь свой запас неуправляемых реактивных снарядов в тот момент, когда бойцы занимали места в машинах. Около пятидесяти человек убито и ранено. Большинство - офицеры 129-го полка, руководившие посадкой личного состава на машины.
Авторы исследования "Российские Вооруженные Силы в чеченском конфликте. Анализ. Итоги. Выводы" Н. Н. Новичков, В. Я. Снеговский, А. Г. Соколов и В. Ю. Шварев цитируют генерала Квашнина, утверждающего, что именно он отдал приказ отступать. Похоже, Анатолий Васильевич не знал, что произошло после того, как был отдан этот приказ. Тогда, спрашивается, кто дал другой приказ: нанести авиационный удар по району, в котором находились силы Восточной группировки? Ведь и непосвященному ясно, что за сорок пять минут после получения приказа большая масса войск, ведущих тяжелейший бой в городе, не могла покинуть район. Или авиацией командовали все, кому не лень? А если нет и Квашнин все держал под контролем, тогда Рохлин прав, говоря об абсолютном непрофессионализме генерала Квашнина...
В любом случае это лишний раз подтверждает, что управление войсками велось как и кем попало. Единственное, что объясняет эту управленческую чехарду, так это желание начальников уйти от ответственности, максимально запутав ситуацию.
Во время налета авиации на Восточную группировку погиб и начальник разведки группировки полковник Владимир Селиванов, легендарный десантник, которого еще в Афганистане дважды представляли к званию Героя.
Сотни раз рисковавший жизнью разведчик вряд ли подозревал, что судьба уготовила ему смерть от бездарности собственных начальников.
Зенитчики со зла пальнули вдогонку самолетам. Но, слава Богу, не попали. Иначе это только дополнило бы трагедию.
Незадолго до своей гибели Селиванов оставил начальнику штаба Восточной группировки полковнику Юрию Горскому информацию, что против группировки действует не две-три сотни, как утверждалось ранее, а более двух тысяч организованных и управляемых единым командованием боевиков. Не считая мелких отрядов, которые атаковали то тут, то там. Другую информацию он унес с собой в могилу.
Дело в том, что накануне наступления пропала офицерская группа 45-го полка специального назначения ВДВ. Полковник выходил на ее поиск. Результат поиска он никому не успел доложить.
А через три года английская журналистка Карлотта Голл сообщит, что, по ее сведениям, полученным от чеченцев, группа 45-го полка пыталась проникнуть в президентский дворец и была частью уничтожена, частью захвачена. Журналистка, писавшая в это время книгу о войне в Чечне, пыталась выяснить у Рохлина, что он знает по этому поводу. Генерал не мог ничего ответить. Ведь группа действовала не с его направления...
