Это было похоже на то, как я впервые обрел мозги при помощи Амулета в доме Чиквасора, только в тысячи раз сильнее. На миг мне даже открылся смысл бытия, но вскоре я его, конечно, упустил.

– Держи, Креккелот, свой молочный зуб. На память! – Шаман бросил Амулет Креккелоту, и тот поймал его на лету.

– Так ты его нашел?

– Ага. Во время своих странствий. Однажды меня занесло к твоему дому, я побродил вокруг него, постучал, но мне никто не ответил. Зуб я обнаружил случайно, под окном.

– Ах вот куда я его выбросил! Ну так и есть! – воскликнул Креккелот.

– Судьба, – ответил Громбумбам. – Думаю, этот зуб призвал меня, потому что уже тогда был орудием мистических сил.

– В точку!

– А по-моему, халтурная работа! – сказала Бьянка, топнув ногой. Она уже довольно долго трясла меня и так и этак и явно готовилась отвесить мне оплеуху.

– Быть не может! – возмутился Креккелот. – Я же великий волшебник! Фирма веников не вяжет, как говорят люди!

– Он прав! – У Фплифа наконец прорезался голос. Я говорил нормально, без заикания, без напряжения, которое обычно сковывало мои извилины при попытке сформировать какую-то мысль. Я чувствовал себя обновленным, точно вышел ранним утром на речку и бухнулся в воду, чтобы освежиться, а освежившись, разлегся на траве. – Спасибо, Креккелот! Спасибо, Громбумбам!

Старик поклонился.

– Тебе тоже, – сказал я, глядя на принцессу. – Кажется, без тебя…

– Тише! – Бьянка покачала головой, причем сделала это так, что все мои внутренности затрепетали. – Свои благодарности ты выскажешь мне потом…

– Сейчас поцелуются, – раздался громкий шепот Бреккелота.

Мы не обратили на него внимания. Что нам какой-то дракон? Бьянка приблизила ко мне свое лицо, как в тот раз, в подземелье, только гораздо медленней. И верно, такой момент не терпит суеты…

Я думаю, что так и заканчиваются истории с хорошим концом – поцелуем влюбленных. Обычно на заднем плане при этом хлопают и кричат что-то одобрительное, чтобы осветить благородными помыслами будущий союз.

И вот наши губы почти соединились, а хлопки только-только начали раздаваться, как в зал ворвался галопом магистр Чиквасор. За ним мчался, словно глашатай смерти, королевский писарь Рофиррик, сверкающий очами.

Тут даже самый тупой из троллей догадался бы, что поцелуй откладывается.

Я и принцесса стояли на нарядно украшенной верхней галерее и смотрели, как внизу толпится празднично одетый народ. Честно говоря, танцы меня не прельщали, хотя музыку, по настоянию троллей из Торбы, музыканты исполняли сплошь залихватскую. Рилы, польки, мазурки и все прочие произведения будоражили умы и горячую кровь, и мало у кого находились силы этому противостоять. И если бы не печаль, охватившая вашего любимого тролля, он бы давно кинулся в самую гущу веселья.

Сейчас я был занят тем, что вздыхал вдали от шумного общества. После обильного фуршета я искал уединения, но нигде не мог его найти: тролли заполнили собой весь дворец Бреккелота. Они походили на тучу саранчи, которая решила сделать остановку по пути к пастбищу, и от них не было спасения. Пришлось подняться на галерею и встать у колонны, томясь странными чувствами. Бьянка присоединилась ко мне пару минут назад. Видя, что я не расположен к беседе, принцесса тоже принялась вздыхать. Генеральша уступила место застенчивой барышне, и эта барышня мне нравилась больше, чем та, что способна вести за собой закованные в железо полки.

Бал приближался к своей кульминации. Драконы гуляли среди гостей в человеческом образе и ничем не отличались от любых других человеков, которых я раньше видел. Наслаждаясь непринужденной атмосферой, Бреккелот и Креккелот впервые, должно быть, за столько веков осознали ценность обыкновенного общения. Короче говоря, они источали позитив и вкушали прелести заключенного друг с другом мира.

После появления Чиквасора и Рофиррика в зале возникла некая заминка. Случилось сразу много чего, и мы просто не успели осознать это. Особенно я, ибо не притерся еще к своему новехонькому разуму, освобожденному от Проклятия.

Магистр закатил истерику, обвинив нас в том, что мы тут веселимся, нарушаем его планы и ничего ему не рассказываем. Он-де вынужден сидеть у себя в логове и ждать неизвестно чего. Бьянка мгновенно рассвирепела и заявила старому пеньку, что это он во всем виноват – вышвырнул нас порознь из своей телепортационной ахинеи, раскидал в разные стороны, чуть не угробил, а сам даже палец о палец не ударил, чтобы помочь, да еще права качает, видите ли!

На это Чиквасор вытащил слуховую трубку и попросил повторить то, что принцесса только что сказала. Если бы не моя реакция, в зале свершилось бы смертоубийство. Я вцепился в Бьянку и понял, что один не справлюсь. Тогда мне на помощь пришел Громбумбам, но он забыл, что всего лишь привидение и не в состоянии хватать и крепко обнимать красоток. Я возопил, словно агнец, утаскиваемый волком в темный лес, и тогда новоиспеченные интеллектуалы из Холщовой Торбы самоотверженно бросились на принцессу.

Только вчетвером – я и трое самых амбалистых моих соплеменников – мы сумели утихомирить Бьянку. Все это время магистр бормотал о несносной современной молодежи, у которой есть одна досадная привычка – мелькать перед глазами. Потом маг поинтересовался, кто мы такие и что тут делаем. В общем, вы поняли, что как важный персонаж во всей этой истории он стоил немного. Его проблемы меня не тронули. Старикан здоров – и будет с него. Другое дело Рофиррик. У него тоже нашлись поводы для огорчения. Дав себе слово, что будет вести летопись деяний принцессы, он не смог выполнить даже самого простого задания – присутствовать при развязке. «Как же я теперь отражу все это в анналах истории?» – стонал Рофиррик, потрясая заранее заготовленным фолиантом, в котором пока ничего не было написано, кроме заглавия. Я осторожно обнял секретаря за плечо и пообещал, что у него еще будет возможность записать такие истории – волосы дыбом встанут. Мол, все только начинается. Говорил я это в основном с целью утешить беднягу, но сейчас начинаю думать, что был не так и неправ. Ну вы посмотрите, как лихо отплясывает Рофиррик под звуки скрипки и волынки! Да еще прихватил румяную девицу неполных семнадцати годов и со страшной силой кружит ей голову. Никогда бы не подумал, что он так может. А Чиквасор? Сидит за столом в окружении незамужних троллек и важно о чем-то разглагольствует, а они слушают его с открытыми ртами. Хоть Проклятие уничтожено и развеялось в вечности, незамужние дамы остаются… незамужними дамами. Старикан уже забыл обо всех своих неприятностях и вообще почти обо всем происшедшем. Об Избранном в том числе, чему я только радовался.

Когда Бьянка очухалась, она снова навалилась на драконов и заставила их шевелить хвостами. Братьям пришлось потрудиться, чтобы снять друг с друга остатки взаимных проклятий и тем самым окончательно скрепить крепкими узами заключенный ранее мир. Волшебство Бреккелота обрело полную силу, и хозяин замка тут же занялся ремонтом. Он вернул своему обиталищу его прежний облик. Дракон не хвастался, ибо дворец его мог поразить даже самое прихотливое воображение. В сравнении с ним королевская обитель, где выросла Бьянка, казалась лишь жалким подражанием подмастерья шедевру гения.

Воодушевленные переменами, драконы наколдовали огромный банкет, на который пригласили всех присутствующих, а также создали оркестр, превратив подвальных крыс в музыкантов. Надо отметить, крысюки оказались очень талантливыми.

Я познакомился с вождем Холщовой Торбы, он оказался приятным во всех отношениях работящим троллем. Мы поговорили о том о сем, и Грабарх рассказал мне о пророческих снах, нападавших на всю деревню одновременно. О том волнении, какое испытывали его домочадцы и соплеменники, когда узнали, что на них возложена миссия отправиться к замку Бреккелота и поприветствовать Королеву Троллей Бьянку Первую. На вопрос, что теперь планирует предпринять Ее величество, я ответил Грабарху, что оно, величество, еще раздумывает. Тролль с величайшим почтением поклонился Бьянке и заверил, что отныне она может рассчитывать на помощь каждого тролля вне зависимости от места жительства.