– А как насчет мистера Престона? Такой существует? – поинтересовался он с подчеркнутой небрежностью.

– Наверняка и, возможно, даже не один, но только они не имеют ко мне никакого отношения. За исключением моего отца, разумеется, – добавила Алекс.

Значит, она тоже не замужем. Он облегченно перевел дух, только теперь заметив, что затаил дыхание в ожидании ее ответа.

Итак, мы оба свободны, подумала она и позволила себе улыбнуться, поскольку темнота скрывала ее черты. Кровать была такая мягкая и удобная, что у нее возникло желание свернуться калачиком и немедленно уснуть, но она постаралась отогнать от себя эту неподобающую мысль.

Колин понимал, что поступает неразумно, проявляя излишнее любопытство, но уже не мог остановиться. Надо было выяснить все до конца. Хотя он и сам не знал, почему это для него так важно.

– Были когда-нибудь замужем?

– Нет.

– Почему? – не унимался Колин, с трудом заставив себя сдвинуться с места и отправиться в ванную за халатом.

– Не знаю, – немного подумав, отозвалась Алекс. – Как-то не случилось. – Она перевела взгляд на широкое окно с незадернутыми шторами и вздрогнула, увидев жуткую вспышку молнии.

Вернувшись в спальню, Колин резко остановился, увидев маленькую фигурку женщины, примостившейся на краю его кровати. Картина была настолько трогательной, что он ощутил внезапный, не свойственный ему прилив нежности. Захотелось опуститься рядом, ласково обнять, как тогда, когда...

Колин мысленно дал себе пинка за глупые мысли. Он не будет, не должен вспоминать. Не станет бередить старые раны. У него всегда это прекрасно получалось до сегодняшнего дня. До того, как Александра Эшли Престон вновь непрошеной гостьей ворвалась в его жизнь. Черт бы ее побрал!

Стараясь ожесточить себя против ее расслабляющего воздействия, он бросил халат рядом с ней на кровать и сухо спросил:

– Вы в состоянии переодеться сами или вам нужна помощь?

У Алекс болело все тело, и, казалось, она не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой, но при мысли, что он будет раздевать ее как беспомощного ребенка, она пришла в ужас. Нет уж, хватит с нее неловких ситуаций и унижений для одного дня.

– Я... Конечно, я сама.

– Ну, не знаю... – Он скептически оглядел ее съежившуюся фигурку. – Мне кажется, без помощи вам не обойтись.

– Нет-нет, я справлюсь, – поспешно заверила она его и села, вцепившись в покрывало, чтобы остановить головокружение.

– Давайте я хотя бы сниму с вас кроссовки, – предложил он. – Они насквозь мокрые.

– Ну хорошо, – неохотно согласилась она.

Колин присел перед ней на корточки, развязал шнурки и стащил с ее ног сначала одну мокрую кроссовку, потом другую. Под ними были носки, тоже насквозь мокрые, и он снял и их.

Ступни у нее были маленькие и холодные, и он слегка потер их, чтобы согреть.

– Спасибо. – Алекс закрыла глаза, с замиранием сердца ожидая, что он продолжит. Было так удивительно приятно чувствовать прикосновение его теплых рук к своим ногам.

Но он убрал руки и встал.

Устыдившись своих неподобающих мыслей, она потянулась за халатом, радуясь тому, что в комнате темно и он не видит выражения ее лица.

– Вы... не выйдете на минутку, чтобы я могла переодеться? – пробормотала Алекс, видя, что он продолжает стоять возле нее.

– Боюсь, что не смогу это сделать, – отозвался он бесстрастным тоном. – Мне кажется, вы все еще в шоке, а в таком состоянии человека нельзя оставлять одного.

– Со мной все будет в порядке, уверяю вас. К тому же я чувствую себя гораздо лучше. Правда, – поспешно добавила она. – Вы можете спокойно выйти.

– Возможно, вы и правы, и все же мне бы не хотелось рисковать. К тому же тут сейчас так темно, что я все равно ничего не увижу, если вас беспокоит именно это. А чтобы вы чувствовали себя лучше, я тоже заодно переоденусь. Мы просто повернемся спинами друг к другу, идет?

Услышав, что он тоже собирается переодеваться, Алекс отнюдь не почувствовала себя лучше. Совсем наоборот, по ее телу прокатилась волна дрожи, но на этот раз вызванная не холодом или страхом, а желанием. О боже!

– Да. Хорошо. Спасибо вам, – промямлила она.

– Не за что, принцесса...

Алекс как раз стягивала через голову свой спортивный бомбер. Она на мгновение замерла, услышав это ласковое прозвище, от которого в сознании зароились какие отрывки мыслей, смутные воспоминания. Потом ощущение чего-то до боли знакомого отступило, оставив только какое-то неясное беспокойство. Она продолжила снимать с себя мокрую одежду.

Но впереди ее ждало еще одно нелегкое испытание. Судя по доносившимся из-за спины звукам, Колин тоже раздевался и, возможно, как раз в этот момент был совершенно обнажен. Алекс почувствовала, как ее с ног до головы обдало жаркой волной. Она едва удержалась, чтобы не обернуться и посмотреть, действительно ли его тело такое крепкое и мускулистое, каким кажется.

Она недоуменно нахмурилась. Что это на нее нашло? Подобная несдержанность в отношении противоположного пола совсем не в ее духе. Да, она знала, что импульсивна, но никогда раньше у нее не возникало желания подглядывать за голым мужчиной.

– Я готова, можете повернуться, – сказала она, затянув потуже пояс его махрового халата.

Он снова подошел к кровати и набросил ей на плечи легкое одеяло.

– Можете встать?

Алекс попыталась подняться, но ноги отказывались ее слушаться, и он снова подхватил ее на руки и понес из спальни. Положив голову на широкое плечо, она подумала, что за ней так не ухаживали с тех пор, как она была маленькой.

Войдя в гостиную, Колин опустил ее на диван и поправил одеяло.

– Полежите немного, пока я приготовлю вам горячий пунш. Он успокоит нервы и согреет.

– Спасибо.

Когда он ушел на кухню, Алекс, привыкнув к неяркому свету масляной лампы, стала разглядывать комнату, в которой находилась. Обстановка здесь была явно дорогой, но какой-то строгой, даже аскетичной. Цвета были неброскими, блеклыми и какими-то расплывчатыми и безжизненными. В целом комната производила впечатление черно-белого наброска. Алекс так и хотелось взять в руки краски и кисть и все здесь раскрасить в яркие, живые тона.

Даже картины на стенах создавали ощущение аккуратной строгости и стерильности, как в операционной.

Поверх барной стойки, отделяющей гостиную от кухни, Алекс видела, как двигается Колин, готовя для нее пунш: достает что-то из шкафчиков, наливает, подсыпает, размешивает. Как завороженная она стала следить за ним взглядом. Не было смысла отрицать, что этот мужчина привлекает ее. Впервые за много лет она почувствовала настоящее, сильное влечение, а не просто мимолетный интерес. Вот только объект ее влечения оказался не совсем подходящим.

Алекс поймала себя на том, что что-то в том, как он двигается, кажется ей смутно знакомым. Как странно, подумала она. Не найдя этому никакого объяснения, она постаралась отодвинуть непонятные ощущения в сторону.

Повнимательнее присмотревшись к хозяину дома, она пришла к выводу, что ему, должно быть, лет тридцать пять – тридцать семь, хотя, возможно, он просто кажется несколько старше из-за строгой суровости черт лица и серьезной сдержанности в поведении.

Когда Колин вернулся в гостиную, в одной руке он держал большую кружку с пуншем для нее и бокал с каким-то напитком – наверное, бренди, решила Алекс – для себя.

Поставив кружку с пуншем на журнальный столик перед ней, он коротко велел:

– Пейте.

Алекс принюхалась. Пахло восхитительно. Она узнала запах мяты, мелиссы и еще какой-то восхитительный аромат, который не смогла распознать.

– А что здесь? – поинтересовалась она, сделав глоток горячего вина с травами, и зажмурилась от удовольствия. – Мм, как вкусно.

– Это семейный рецепт. Он хранится в строжайшем секрете и передается только членам семьи, – серьезно ответил он.

Алекс навострила уши.

– О! В самом деле? Значит, вы узнали этот рецепт от своей мамы?

– Да. – Это было правдой. Гарнет, или Белая Маргаритка, как звали ее члены коммуны, действительно увлекалась траволечением и постоянно готовила из различных трав отвары, настои, бальзамы. Она и его пыталась научить, но он считал это занятием, недостойным мужчины, и сопротивлялся как мог. Впрочем, некоторые рецепты помимо воли все-таки отложились у него в голове.