Следующие несколько часов Ровена заставила слуг побегать. Помощница Филис принесла Ровене шкатулку с травами для облегчения болей в животе. За закрытой дверью Ровена то и дело издавала болезненные стоны. А когда Доналд Шоу зашел посмотреть, что происходит, она выразила предположение, что эль мог быть отравлен.

С восходом солнца Ровена без сил повалилась на кровать и закрыла глаза. Она была уверена, что ни один человек в Блантайре не сомневался в том, что Лайон Сатерленд провел ночь у себя.

Услыхав громкий скрежет опускной решетки, она подошла к окну: армия Александра въезжала во двор. Александр соскочил с лошади, дал подзатыльник мальчику-конюху, подбежавшему взять поводья, и отбросил ногой любопытную собачонку.

– Кто-то их предупредил. Я требую найти предателя. – Он был явно не в духе.

За спиной у Ровены послышался шум, и она повернулась к дальнему окну. Крючок с привязанной к нему веревкой зацепился за край подоконника, и через мгновение в комнате появился Лайон.

– Любимая! Как приятно, что ты меня ждешь!

– Скорее поднимай веревку, граф только что прибыл и страшно разгневан.

– Прекрасно, – усмехнулся Лайон. – А почему ты здесь? Я, разумеется, рад, но…

– Энис, похоже, оставил людей следить за тобой. Он что-то заподозрил.

И Ровена быстро рассказала Лайону об уловке, которую устроили она и его люди.

– Умница. – Он заключил ее в объятия и собрался уже было поцеловать, как в коридоре раздался шум.

– Скорее раздевайся и в постель, – приказала Ровена и принялась стаскивать с Лайона одежду.

Лайон озорно улыбнулся.

– Я и не думал, что ты когда-нибудь попросишь меня об этом!

– Глупый! Перестань шутить. Ты что, хочешь, чтобы тебя схватили? – Она откинула одеяло. – Ложись.

– Пускать никого не велено, – послышался голос Рыжего Уилла.

– Я вхожу туда, куда пожелаю, – прозвучал в ответ голос Александра.

– Милорд проболел всю ночь, – твердил Рыжий Уилл.

– Я не верю, что он там! – раздался крик Эниса. – Дай мне пройти!

– Лайон, – прошептала Ровена, – что нам делать?

– Держись вызывающе. Сядь подле меня. Ты немножко бледна. – У Ровены зуб на зуб не попадал, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Лайон взял ее холодную как лед руку и поцеловал. – Мы выпутаемся. А теперь положи ладонь мне на лоб и смотри на меня влюбленными глазами. – Он подмигнул ей и крикнул: – Кто, черт возьми, здесь?

На мгновение наступила тишина, затем дверь распахнулась, и через порог ввалился Энис, за ним Георас и Александр. Еще с десяток людей толпились сзади, пытаясь заглянуть в комнату.

– В чем дело? – спросила Ровена, не снимая руки со лба Лайона.

Александр нахмурился.

– Вы говорили, что Лайона видели в дальнем саду, – он повернулся к Энису.

– Да я пять минут назад видел, как он крался вдоль стены.

– Неужели? – Лайон с удивлением поднял бровь.

– Милорд был здесь всю ночь, – решительно твердил свое Рыжий Уилл. – Ему было совсем худо. Миледи считает, что это от скисшего эля.

– Но никто больше не заболел, – недоверчиво заметил Александр.

– Никто его столько и не выпил.

– Он выглядит вполне здоровым, – проворчал Георас.

Лайон улыбнулся.

– Благодаря стараниям миледи.

– Я рад, что тебе лучше, – произнес Александр и вышел из комнаты, Энис и Георас последовали за ним.

Когда опасность миновала, Ровену охватила дрожь.

– Успокойся, милая. – Лайон обнял ее, а она положила голову ему на грудь. Она слышала, как размеренно стучит его сердце, ощущала тепло его дыхания, вдыхала дурманящий запах, исходящий от его тела.

Нет, она не может позволить себе долго сидеть, прижавшись к нему.

– Я должна идти.

– Постой. – Он запустил пальцы в шелковистые пряди ее волос. – Я так мечтал о тебе… А ты мечтала обо мне, о нас? – Его ласковый голос искушал.

– Да, – не удержавшись, прошептала она.

– И что мы делали в твоих мечтах?

Краска залила ей шею и лицо.

– Я безумно хочу тебя, Ро. Давай подарим друг другу то, чего мы оба хотим.

– Я не могу, – слабым голосом ответила она.

– Мы оба страдаем от неутоленной страсти. Почему мы не можем найти утешение и радость друг в друге?

Ровена колебалась. Несколько дней назад она бы, несомненно, отвергла его, но тогда она не знала, что он вовсе не бросал ее. Он такой замечательный, сильный, смелый, умный и, что всего важнее, сострадательный. Она отдавала себе отчет в том, как сильно желает его. Он ее вторая половинка, но они не могут быть вместе, так как ради их сына она обязана исполнить клятву. Через несколько дней она уедет из Блантайра и никогда больше не увидит Лайона. Будущее рисовалось ей суровым и унылым, как шотландская зима.

– Мы сможем пробыть вместе совсем недолго, – прошептала она. – Я должна вернуться в Хиллбрей.

– Да, недолго. – Лайон провел пальцем по ее нежному ушку, затем по шее, чувствуя, как участилось ее дыхание. Она пуглива, словно девственница, подумал он и вспомнил, что во время их первой близости она не проявляла застенчивости.

А Ровена задрожала от предвкушения. Его пальцы трогали ложбинку на шее, затем он потянул шнурки на ее накидке.

– Я развяжу их? – спросил он.

– Да, – вымолвила она.

Он не спеша развязывал шнурки. Когда его ладонь коснулась твердых сосков, ему захотелось разорвать материю и с жадностью прильнуть к ним. Но он сдержался и начал поглаживать ей грудь через рубашку.

У Ровены от его ласк перехватило дыхание. Горя от возбуждения, она жаждала его прикосновений. Он бормотал ее имя, слегка прижимаясь губами к ее лбу, векам и щекам. Она приоткрыла рот, и он стал покусывать нижнюю губу и дразнить ее языком. Глаза у него блестели от страсти.

Его поцелуй был таким долгим, что она едва не задохнулась. Большая ладонь накрыла ей грудь.

Его пальцы сжимали мягкую плоть, а она млела от удовольствия и ощущения сладкой боли, которая прокатилась по всему телу и плотным кольцом сдавила живот.

– Ты дрожишь, как невинная девушка, – хрипло произнес Лайон. – Ты ведь отвыкла от этого, да?

– Да.

– Я рад. – Он крепче прижал ее к себе. – Меня убивала мысль о том, что ты спишь с другим.

Он околдовал ее своими ласками, и колдовство это называлось… любовью!

– Иди ко мне, – прошептал он. – И ни о чем не сожалей.

– Но потом ты должен меня отпустить, – проговорила она.

Лайон увидел страх в ее глазах и понял, что до полной победы еще далеко. Но он обязательно победит ее сомнения и сделает это ради нее самой. В ответных поцелуях Ровены сквозило отчаяние, она дрожала от его ласк. Все это время она, подобно цветку, растущему без солнца, умирала. Он возродит ее к жизни!

Лайон осторожно спустил с плеч Ровены накидку, затем снял с нее рубашку.

Прохладный воздух остудил ее разгоряченное тело, но она тут же вновь согрелась в нежных, теплых руках Лайона.

– Ты такая красивая.

Содрогаясь от наслаждения, Ровена изогнулась на постели.

– Ох, Ро. Как я мечтал снова коснуться твоей шелковой кожи и увидеть, как глаза у тебя затуманиваются от страсти, – говорил Лайон, покрывая ее поцелуями. – Я мечтал услышать, как ты вскрикиваешь от удовольствия, мечтал вкусить твоей сладости. Тебе по-прежнему нравятся мои прикосновения?

– Да, да.

Он взял в рот набухший сосок и стал дразнить его языком. Ровену словно пронзила молния. Она запустила пальцы в густые волосы Лайона и попросила:

– Не уходи.

– Никогда больше не уйду. – Лайон взял в рот другой сосок, а Ровена извивалась под ним, как будто ее жгло огнем. Лайон был готов погрузиться в омут страсти, но не торопился, так как ему хотелось своими ласками доставить Ровене незабываемое наслаждение. Он хотел убедить ее в том, что они неразделимы, хотя ее сын и стоит между ними.

Его рука соскользнула вниз и стала гладить ее бедра и живот. Стройное тело Ровены все напряглось и затрепетало в ожидании. Наконец пальцы Лайона дотронулись до средоточия ее любовного томления.