Он никогда бы один не перенес Эйдриана через последнюю стену. Это было суровое, бесконечное испытание. Им удалось не издать ни звука, когда совсем рядом ходили гости замка.
Теперь она вела их вперед, шепотом подбадривая и направляя. «Колеи глубокие, потому что здесь телеги сворачивают к задним воротам замка… Справа на стене полно острых камней. Осторожно… Это нависшая ветка. Сейчас вы к ней подходите». Грей представил ее идущей в ад, говоря: «Обратите внимание, справа закованный в цепи демон. Его следует обойти». Вместе с уважением к этой женщине росла и его бдительность. Ведь ему предстояло взять ее в плен.
– Теперь недалеко до ворот приюта.
На другой стороне Сены линия маленьких фонарей обозначила Париж. За исключением единственного светлого окна, висевшего где-то в ночи, была полная темнота.
– Как вы находите дорогу, черт побери?
Анник засмеялась. Она тоже была рада сбежать из погреба.
– Я много раз ходила по этой дороге при дневном свете. У меня отличная память. – Странно было слышать ее молодой, веселый голос. Сейчас она храбрый ребенок, а не свернувшаяся кольцом змея, какой он ее знал. – Дерево, под которым мы стоим и которое вы, разумеется, не видите… – Она постучала по коре. – Это красивая вишня, она уже была старой, когда я впервые приехала сюда. Я часто забиралась на нее и крала ягоды. Нужная вам дорога, ведущая к приюту, напротив. Здесь. – Она слегка коснулась его плеча, указывая направление.
– Я ничего не вижу.
– И не пытайтесь, англичанин. Лучше слушайте. Ночь сама все рассказывает. Впереди улица Беренжер… примерно в пятидесяти шагах. Пекарь на углу даже сейчас делает хлеб. Можно почувствовать его запах. Улица идет на восток, к мосту в Париж, где у людей вашей профессии есть друзья. Если пойдете в гору, на запад, то со временем придете в Англию, где друзей у вас еще больше. Слабый ветерок – чувствуете? – дует с северо-востока, из Булонского леса.
Закрыв глаза, он пытался ощутить течение ночи. Она права. Лучше слушать и чувствовать ветер на своей коже, а не пытаться увидеть.
– Да, в этом вы искусны. У вас большой опыт пробираться в темноте.
– Больше, чем хотелось бы.
– Научились всему, работая на Вобана? Одна из его людей?
– Я не говорила, что вы задаете много вопросов? Теперь слушайте внимательно, я обучу вас секретам. Если вы стоите лицом к ветру, то всегда будете знать, где находитесь. Этот указывает, что поблизости река. – Грей слышал, как она сглотнула. – Запах воды.
А вот и приманка для нее. Водой из садового бассейна им удалось только увлажнить себе рот. Она страдала от жажды.
– Я буду рад добраться до часовни, – Грей тщательно выбирал слова. – Надеюсь, там есть вода. Там должен быть колодец. Думаете, мы найдем ведро или другую посуду, чтобы ее зачерпнуть?
– Без сомнения. Это недалеко, как я уже сказала. – Голос у нее был хриплым от жажды. – Потом я вас оставлю для вашего тайного рандеву, а у меня свои дела. Я не стремлюсь расширить круг знакомстве английскими шпионами Парижа. – Но голос выдавал ее, она продолжала думать о, воде.
– Может, никого там и нет. Один я не справлюсь с Эйдрианом, ему требуется ваша помощь. И вы покажете мне колодец. Это всего сотня шагов.
Она фыркнула. Он понял – это по-французски деликатное выражение отчаяния.
– Не знаю, почему англичане имеют репутацию стоиков, о вас этого не скажешь. – Она крепче обхватила Эйдриана. – Тогда вперед. Мы найдем воду. Я уверена, что мы стоим на проезжей части дороги, где нас могут заметить. Ворота перед нами.
Метла сердито защелкала по прутьям железной ограды.
– Я доведу вас до главного корпуса. Не дальше. Если б даже у вас на руках был десяток смертельно раненных молодых шпионов. Ваша просьба совершенно не логична. – Под ногами скрипел гравий, дорога круто вела под гору. – До сих пор я редко имела дело с англичанами. Теперь я понимаю, что это разумно, хотя наверняка есть много англичан, которые более рассудительны, чем вы.
Грей не смог обнаружить и намека на человеческое присутствие. Но так и должно быть, если тут ждал его Уилл Дойл. Она прошла еще несколько шагов и остановилась.
– Мне это не нравится. Дальше я не пойду. Забирайте парня…
Она права. У нее превосходная интуиция. Но Эйдриан, находясь в полубессознательном состоянии, все слышал. И подыграл. Застонав, он повис на ней.
Анник пошатнулась и с трудом удержала его.
– Ваш друг опять потерял сознание. Мы должны…
– Вы появились вовремя, – сказал где-то рядом Дойл. Очертания его мощной фигуры стали видны в ночи. – Я уже готовился штурмовать дом.
Слава Богу! Как гора с плеч.
– Эйдриан ранен.
Услышав незнакомый голос, девушка мгновенно оттолкнула Эйдриана, шмыгнула в лес и замерла, стараясь сделать все для того, чтобы ее не было слышно.
– Я возьму его. – Дойл подхватил юношу и понес. – Я слышал, что он жив, но его подстрелили. Мы не знали, насколько это серьезно, и я на всякий случай украл карету. Она тут, на дороге.
– Хорошо. – Грей поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, прислушиваясь и стараясь определить, где находится девушка. Здесь. Ее выдало дыхание. Но пока что ей казалось, что она в безопасности, под защитой темноты. – Мне нужна вода для моей проводницы.
Он мог поклясться, что Дойл прочел его мысли.
– В карете есть пара фляжек. Сейчас принесу. Хорошая, чистая вода. – Самые верные слова, небрежные и спокойные.
Он понимал, что она не может не думать о воде. Это была для нее ловушка.
– Я принесу вам фляжку, мадемуазель. Это самое малое, чем я могу вас отблагодарить.
Она колебалась. Если он сейчас попытается схватить ее и промахнется, второго шанса уже не будет. Она слишком быстра в темноте. Надо подманить ее поближе.
– Я иду за водой.
К карете Грея вел запах свежей краски, но когда он распахнул дверцу, клин света протянулся через заросший сорняками двор.
Дойл усадил Эйдриана в карету.
– Где твоя рана, парень? Плечо? Нет, Похоже, грудь. Всего одна пуля?
– Хватит и одной… не думаешь? – хрипло ответил Эйдриан. – Жилет совершенно испорчен.
Карета закачалась, когда Дойл заботливо укрывал юношу одеялом.
– Уж не знаю, как теперь посмотрю в глаза твоему портному. Вот, глотни еще воды, пока в сознании.
– Оставь рядом, чтобы я мог дотянуться. Поехали отсюда.
– А кто погиб, оставив тебя за старшего, парень? Ты мне это расскажешь когда-нибудь. – Дойл вылез из кареты. – Он справится. Как погоня?
– Целое осиное гнездо, – сказал Грей. – Я расплачусь с проводницей, и можем ехать. Где вода?
Он посветил лампой вокруг. Да. Теперь ей не уйти от него. Пока что она вне досягаемости света, тень среди теней, благоразумная и осторожная. Но уже слишком поздно быть осторожной.
Дойл поймал его взгляд.
– Конечно. Я мигом, сэр. – Он с медлительной грацией бурого медведя полез на верх кареты. – Я прихватил еду. Тут большая корзина. Хлеб, сыр, колбаса. Немного вина.
Анник должна слышать это из темноты. Она голодна. Леблан позаботился и об этом.
– Кусок хлеба. Но сначала воду. Дай мне что-нибудь полегче. Бутылку воды.
Дойл передал вниз бутылку и половину длинного батона, еще хранившего запах пекарни. Все это приманка для нее. Осталось только захлопнуть ловушку.
– Мадемуазель?
Грей осторожно двинулся в ее сторону и, подойдя, увидел, что она закрыла глаза от света лампы, чтобы уберечь свое удивительное ночное зрение. Она тяжело опиралась на ручку старой метлы. Одежда в грязи и паутине, лицо бледное от усталости. Как далеко она рассчитывала уйти, пешком, одна, изможденная? В сущности, он делает ей одолжение, забирая с собой. Как бы он ни поступил с ней, это не могло быть хуже того, что задумал Леблан.
Он аккуратно поставил лампу на гравий и пошел к ней. Между пальцами свободно висит бутылка, хлеб небрежно сунут под мышку. Простые уловки действуют лучше всего. Это как поймать молодую кобылу в поле. Идешь медленно, спокойно, ведешь себя так, будто думаешь о чем-то другом.
