Анник вытерла слезы. Возможно, Грей не заметил этого, поскольку в его голосе не было жалости!

– И ты пять месяцев такая?

– Я не такая и не другая. Я – это я, и намного дольше пяти месяцев. Мои глаза – не я.

Фыркнув, он стал осматривать ее голову и обнаружил под волосами шрам над виском.

– Здесь?

– Как я вам и сказала.

Анник была в ярости, что он изучал ее, а она не могла бежать. Ее нагота вообще ничто по сравнению с тем, что она почувствовала, открыв свою тайну.

– Хорошо зажило.

– Да. Мне сказали, что шрама теперь не видно, поскольку волосы уже отросли.

– Ты ведь была с матерью, когда та умерла? Как же ты, слепая, добралась из Марселя до Парижа?

– Это не ваше дело… – Его руки сжались, и она решила не злить Грея. – Пешком.

– Ты… шла пешком? Слепая? Одна?

– У Маман есть… – Боль сжала ей горло. Маман умерла. – У Маман было… много друзей. Ее собственная сеть, задолго до революции. Они помогли мне.

Очень много людей: Сеть Маман. Друзья Вобана. Друзья Сулье, который был любовником Маман и главой тайной полиции. Друзья ее коллег Рене и Франсуазы. Люди, знавшие ее отца. Ее собственные друзья. Она прошла так много благодаря людям, которых она могла попросить об одолжении ценой в жизнь.

Британцы не знали, насколько выдающаяся у нее память. Ее мозг хранил намного больше, чем планы Альбиона и множество ее секретов. Пять тысяч имен и адресов, означающих убежище и помощь в любом уголке Франции. К некоторым из них она собиралась обратиться, когда избавится от месье Грея.

– Меня всю дорогу передавали с рук на руки, пока не нашелся предатель. Тогда приехал Анри, чтобы отвезти меня к Леблану.

Грей молча исследовал ее шрам, который не мог представлять особого интереса. Закончив, он держал ее голову, чтобы она не смогла отвернуться. Бог знает, что он хотел увидеть.

Его прикосновения вызывали у нее желание, что крайне беспокоило ее. Она этого не хотела. Громадный бессердечный незнакомец, враг и шпион, был таким же неподходящим любовником, как пингвин или тень большого дерева. Более глупого выбора она бы не могла сделать. Его пальцы расчесали ей волосы, чего никто до сих пор не делал. Уже многое связывало ее с этим человеком, больше, чем ей хотелось. Она не имела ни малейшего представления, что у него на уме.

– Ты это здорово преодолеваешь. Слепоту.

В голосе у него было нечто… Так с ней разговаривал Вобан, когда она чем-то его поражала. За это она могла бы пройти для Вобана сквозь огонь. Возможно, есть люди, которые сделали бы это ради Грея.

– Я почти уже привыкла к ней. Хотя это неудобно и может вскоре убить меня.

– Никогда бы не подумал, что ты не видишь.

– Было темно. А в карете я притворялась спящей.

– Но ведь с тобой и легче справиться, не так ли?

– Анри был того же мнения, месье, – вежливо сказала она. Грей засмеялся. Он действительно самый бессердечный человек. У такого не найдешь и капли сочувствия.

– Я не сделаю ошибок Анри. Я намерен очень заботиться о тебе, Анник.

Для главы подразделения он удивительно глуп.

– Неужели вы не понимаете? Леблан пошлет каждого французского солдата на поиски слепой женщины. Я самый опасный багаж для вашей телеги.

– В таком случае мы не дадим никому узнать, что ты слепая.

Он еще не понимал. Ну как можно быть таким дураком?

– Это меня ищет Леблан. Это мне Леблан должен заткнуть рот любой ценой. Я знаю о нем такое… Месье, отпустите меня, ему нужна я, а не вы.

Гостиница должна быть недалеко от маленькой деревни Вобана. Если бы Грей помог ей туда дойти… Вобан стар и немощен, его сознание помрачилось, он уже не может распорядиться, что ей делать с планами Альбиона, теперь этот груз на ее плечах. Но она посидит с Вобаном у камина, держа его руку, поговорит с ним о мелочах, которые он еще помнил. В его доме она найдет верных друзей, которые отвезут ее на побережье. А там уже рукой подать до Англии, найти у Сулье убежище, принять решение и, возможно, стать предателем Франции.

– Поймите, Леблан не станет гоняться за британскими шпионами только ради удовольствия расправиться с ними, Мы не убиваем друг друга из кровожадности, губительной для всех нас. Без меня вы в безопасности.

Грей прошагал через комнату. Он из тех, кто всегда держит в уме цель, ставя одну ногу перед другой. На обратном пути он выглядел человеком, который что-то решил. Анник могла сказать, когда люди принимают решение, они даже ходить начинают по-другому. Она уже научилась это замечать.

– Думаю, тебе подойдет. Голубое платье. И ради Бога, перестань называть меня месье. Просто нелепость. Ты пытаешься меня убить, а называешь месье Грей. – Он бросил ей на колени сверток с одеждой.

– Я буду называть вас, как захочу. То есть вы отказываетесь?

– Отпустить тебя? Не смеши. Конечно, я не позволю тебе уйти. Черт возьми, что ты сделала с ногами?

– Мои ноги тоже не ваша забота.

Он вытянул ее ноги из-под одеяла. Она живо представила, как пинает его, однако не сделала этого, застеснявшись своей наготы. Кроме того, если она спровоцирует его и начнется борьба, он может прикончить ее прямо в постели. Если это произойдет, она может поплатиться за свою глупость.

– Твои башмаки не годятся. У тебя будет заражение крови, если ты продолжишь их носить.

– Честно говоря, они не мои. И ужасно неудобные. Но ходить босиком подозрительно. Вам ни к чему беспокоиться из-за нескольких мозолей, я целыми неделями путешествовала в еще более худшем состоянии.

– В этой куче три пары туфель. Одна из них должна подойти. Если нет, я найду другие. – Грей держал ее уже не так заботливо, как обычно. Его пальцы впились в нее. – И не пытайся бежать с такими ногами, Анник.

– Похоже на совет. Ладно, я буду махать крыльями и летать.

Ее всегда поражало, как мало шпионов с чувством юмора. Но Грею, похоже, сейчас не до шуток. Он так внезапно отпустил ее, что Анник упала на матрас.

– Одевайся. У тебя десять минут.

Он вышел, хлопнув дверью. Кажется, Грей из тех мужчин, с которыми нельзя иметь дело, пока они не позавтракали. Маман говорила, что таких большинство. Она запомнит это на будущее.

Грей незаметным прикосновением направил Анник к стулу напротив Эйдриана, хотя она вряд ли в этом нуждалась. Она была мастером обмана. Если подручные Леблана будут спрашивать про слепую женщину, никто не подумает на темноволосую девушку, которая завтракала на открытой террасе перед гостиницей.

Скромно потупив глаза, Анник нащупала салфетку, развернула ее и положила на колени. Грей уловил момент, когда Эйдриан посмотрел в ее красивые пустые глаза. Потрясение. Мгновенное понимание.

– Она не видит.

– Не привлекай к ней внимание, – приказал Грей.

– Вот это да! Люблю сюрпризы, особенно по утрам. – Парень страдал от боли, но был настороже. Какое-то время он продержится.

– Ты на виду, – предупредил ее Грей. – Двадцать минут, и я увожу тебя отсюда. Ешьте. – Это он сказал уже обоим.

Во дворе гостиницы Уилл Дойл играл роль кучера. Он водил по кругу большую пегую кобылу и смотрел ее аллюр. Сейчас первоклассный кучер, он также мог быть превосходным немецким графом, банкиром, лондонским сводником и викарием англиканской церкви. Сделав последний круг, он остановил лошадь:

– Никто пока не разыскивает.

– Они думают, мы скрываемся в Париже. Это дает нам кое-какое преимущество, – ответил Грей. Но кавалерийский отряд всегда может их обогнать.

– Поедем легким шагом, медленно, степенно, и проскочим.

Если повезет. Если очень повезет.

– Я хочу как можно скорее вытащить из Эйдриана пулю. Найди подходящее место после Сент-Ришье. У нас есть все необходимое?

– Целая хирургическая сумка. Я украл ее у морского хирурга в Нейи. Эта лошадь тоже его. – Дойл похлопал кобылу по боку. – Хотел бы похитить и самого хирурга.

– Я тоже. Не думаю, что среди твоих разнообразных талантов есть удаление пули. – Грей повернулся спиной к гостинице, потому что Эйдриан умел читать по губам. – Я запросто могу убить его, поскольку понятия не имею, как вытаскивают из людей пули. Не желаешь попробовать?