Но вообще его строение стало большим сюрпризом для химиков, когда выяснилось, что шесть «вставших в круг» по периметру атомов углевода присоединили к себе столько же атомов водорода. А что же происходит с остальными электронами – ведь помните, у углерода их четыре! Они что так и болтаются, что ли? Разумеется, нет. Углеродные атомы соединились не одним, как можно было ожидать, а несколькими электронами. Вот от этого и получается то самое загадочное электронное облако! Чтобы объяснить эту необычную структуру, к каким метафорам только ни прибегали. Например, шесть обезьян, ухвативших друг друга за хвосты. Или проглотившая свой хвост змея. А помешанные на этно-культурной мистике готовы были увидать в этой структуре чуть ли не прообраз Звезды Давида! (Хотя шестиугольные звезды вообще-то во многих древних культурах встречаются.)
А вообще – неисповедимы пути Господни. Ну, или природы, или кто там всем командует. Зачем, почему и как такая штуковина, такое чудо из чудес, создалась? Или родилась? И было ли время когда ее не было на свете? И, кстати, как насчет углерода? Всегда ли он существовал или у него тоже есть дата рождения? Но тогда из чего и почему он родился?
Так или иначе, но бензол ведет себя довольно агрессивно. В том числе и попадая в человеческий организм. Он начинает там активничать, видоизменяться и видоизменять. Как прямо некая зловредная бактерия или вирус. И вызывает чудовищную кучу всяких неприятностей – даром, что пахнет приятно, дурманит слегка…
Бензол что-то нехорошее проделывает в печени, копается в почках, поражает легкие, сердце, мозг. Особенно сильно его воздействие на спинной мозг – отсюда его ассоциация с анемией, лейкемией и другими болезнями крови. Он даже способен вмешаться в структуру человеческой ДНК, круша хромосомы, вызывая странные мутации.
При длительном регулярном контакте, пусть даже с малыми дозами, можно заработать много различных форм рака, в том числе редкого – например, повышенная подверженность всяким таким хитрым и страшным болезням была отмечена среди водителей грузовиков, перевозивших бензол.
В общем, вполне сравнимо с эффектом радиации.
Ну а если получить большую дозу разом, то симптомы таковы: тошнота, головокружение, потеря сознание. И смерть – фатальная доза, впрочем, очень индивидуальна.
И вот представьте себе: еще в начале ХХ века бензол широко применялся как афтершейв. А что – и дезинфицирует, и запах приятный, и лицо после скобления бритвой приятно холодит…
Кроме того, он широко использовался как промышленный растворитель, гениально выгонял кофеин из зерен (первые опыты с производством кофе «декафеинейтед»). Говорят, добавлял к аромату кофе некий очень тонкий оттенок…
И, конечно, бензол играл и играет важную роль в бензине. Одно время его заменили свинцом, но тот оказался еще опаснее – по крайней мере, в тех дозах, что необходимы для эффекта (снижение так называемого нокинга – это когда мотор сбивается с ритма, с такта, детонирует, «стучит»). И бензол вернули в бензин. Правда, дозы его теперь строго законодательно ограничены (менее одного процента) и в США, и в ЕС. Но еще даже в 70-е годы во многих западных странах бензол свободно (и недорого) продавался в хозяйственных магазинах, бакалейных лавках и на автозаправках и мойках. А что, полезная штука, много чего может делать, например, посуду чистить, пятно вывести, да мало ли что еще… Теперь конечно, ядовитый бензол купить несколько сложнее. Но все равно в итоге небезвредные его количества обнаруживаются в атмосфере больших городов – попадая туда из табачного дыма, из выхлопных газов и всяких ароматных промышленных процессов. Насколько это страшно, сколько болезней вызывает, науке пока неизвестно.
Но вообще я сосредоточился на бензоле просто как на примере удивительного и не до конца объясненного поведения производных нефти.
А что же брат бензин? Это он больше всего привязывает к нефти род человеческий. И он же дает ужасное количество вредных выбросов в атмосферу – главный отравитель воздуха. Если бы удалось найти ему замену, то и проблема поиска альтернативы традиционным энергоносителям стояла бы уже не так остро. (Хотя без пестицидов или какого-то эквивалента, тоже не обойтись).
Один из давно уже известных заменителей бензина, кстати, рапсовое масло. Правда, в нем тоже содержится ядовитое вещество – эруковая кислота. Но сила ее опасного воздействия на человека не идет ни в какое сравнение с красавцем бензолом… (А в пищевых видах рапсового масла эту зловредную кислоту теперь почти совсем вытравили.) Исторически рапсовое масло веками использовалось и в Европе и в Азии в лампах для освещения, потом, с изобретением паровозов и пароходов, оно пошло на очистку и смазку. И, наконец, пришло время новой профессии – биодизельного топлива. Однако пока как энергоноситель рапс еще дороговат. К тому же выяснилось, что увеличение площадей под биологическое горючее ведет к повышению цен на продукты питания и росту числа голодающих в этом мире. В общем, борьба за место заместителя бензина пока еще впереди.
Но вот еще одна загадка – рапс в диком виде не встречается. И, судя по археологическим раскопкам, и в древности дикого рапса тоже не было. Кажется, его вывели в достопамятные времена где-то в Англии, скрестив сурепку с огородной капустой. Это же надо было додуматься до такого…
Как ее открыли
Возможно, современная история нефти всерьез началась в 1894 году.
В то время нефть хоть уже вовсю и добывали и продавали, но была она главным образом источником керосина – важного, конечно, средства освещения, сильно улучшившего человеческую жизнь. Но до вершителя судеб цивилизации было еще далеко. Да и с керосином не всё было так просто: когда его в первый раз повезли морем в Европу, экипаж судна пришлось сильно напоить. В трезвом виде моряки смертельно боялись этого опасного груза.
Легкие же, бензиновые, фракции, получавшиеся как побочный продукт, вообще считались вещью бесполезной и чаще всего уничтожались.
Но вот в Париже «Пти Журналь» (то есть, буквально – «маленькая газета») устроила нечто вполне грандиозное. Но вряд ли кто-нибудь из устроителей понимал, насколько немаленькими будут последствия мероприятия – гонки «безлошадных экипажей».
Гонка проходила по 125-километровой трассе Париж-Руан и победитель получал огромную по тем временам сумму в пять тысяч франков. Вот сия сумма и досталась экипажу странной повозки с громче всех громыхавшим, самым вонючим и нелепым мотором. Но эта нелепая машина развила невероятную скорость – 24 километра в час!
Ее приводило в действие ужасное вещество, изготовленное из тех самых «бесполезных» легких фракций нефти.
Двигатель внутреннего сгорания был основан на модели, лет на десять раньше разработанной немцами – Готлибом Даймлером и Карлом Бенцем (вот какие звучащие для автомобилистов имена! У Карла была еще жена Берта, знаменитая первым импровизированным автопробегом – см. главу «Потомки яванского ладана».)
Изобрел же четырехтактный мотор другой немец – гений-самоучка Николаус Отто.
Но у французских журналистов всё немецкое вызывало подозрение… Несмотря даже на то, что коммерчески именно во Франции немецкие автомобили пользовались большим успехом, чем у себя на родине.
Но одно дело – знатоки и богачи, и совсем другое – газетчики и общественное мнение в целом. Поэтому ли, или в силу других причин, например, той самой вонючести и шумности, но победа не сразу обернулась триумфом. Газеты пришли к выводу, что данный способ передвижения и не безопасен и не экономичен. Куда большие надежды публика возлагала на потерпевших поражение – паровой и электромобиль (да, да, уже тогда он существовал и даже передвигался, уступая в скорости, как, впрочем, и поныне, машинам с двигателем внутреннего сгорания).
Уверенности в будущем не было. Настолько, что в начале ХХ века первая успешная модель Форда была гибридом – работала и на бензине и на зерновом спирте. Скоро, впрочем, невидимая рука рынка заставила автомобилестроителей отказаться от всех других видов топлива (также, как сегодня та же рука может принудить их же вернуться – и к гибридам, которые и так уже производятся во всё больших количествах, и даже к более экзотическим моторам).
