Ранним вечером следующего дня, когда мы с Бо только собирались занять свои места за ужином, в дверях столовой появился Обри с бледным лицом и сообщил, что мне звонят. После возвращения с похорон из Кипарисовой рощи Бо и я двигались, как два лунатика, мало ели, почти ничего не делали, разговаривали тихими голосами. Нависшие над бухтой тяжелые облака и здесь, в Новом Орлеане, висели над нами, как давящий потолок, окутывая мраком каждую комнату, наполняя наши души тенями. Всю дорогу из Кипарисовой рощи не переставая лил дождь. Я заснула под однообразное движение дворников и проснулась от озноба, который не могли унять ни одеяла, ни теплый свитер.

– Кто это? – спросила я. У меня не было настроения разговаривать с приятелями Жизель, которые уже, конечно, прослышали про мою смерть и хотели посплетничать, и я дала распоряжение Обри отвечать всем, что не могу подойти к телефону.

– Она не хочет представиться, мадам. Она говорит сиплым шепотом и, однако, проявляет большую настойчивость, – объяснил он. По тому, как он держал себя, я поняла, что она разговаривала с ним грубо. Теперь уж я была в полной уверенности, что это одна из стервозных избалованных подруг Жизель, которая никогда не позволит слуге дать ей отрицательный ответ.

– Хочешь, чтобы я подошел к телефону? – спросил Бо.

– Нет. Я сама, – сказала я. – Спасибо вам, Обри. Простите, – добавила я, извиняясь за безобразие, которое ему пришлось выслушать.

Я пошла в библиотеку и схватила трубку, сердце у меня прыгало, лицо полыхало от гнева.

– Кто это? – требовательно спросила я. Секунду ответа не было. – Алло?

– Его больше нет, – ответил трескучий голос. – Его нет, и мы не можем найти его, и все это из-за тебя.

– Что? Кто это? Кого нет? – выпалила я, как автомат. От этого голоса у меня по спине пробежал ледяной озноб, а ноги приросли к полу.

– Он уехал на каналы. Еще прошлой ночью и до сих пор не вернулся, никто не может найти его. Мой Поль, – рыдала она, и я поняла, что это – Глэдис Тейт.

– Поль… уехал на каналы прошлой ночью?

– Да, да, да! – кричала она. – Это ты с ним сделала. Ты все это сделала.

– Мадам Тейт…

– Прекрати! – завопила она. – Прекрати притворяться, – сказала она и опять понизила голос так, что он стал похож на скрипучий голос ведьмы. – Я знаю, кто ты на самом деле, и знаю, что ты со своим… любовником сделала. Знаю, как вы разбили моему бедному Полю сердце на мелкие кусочки, пока у него не осталось ничего, чтобы чувствовать. Как вы заставили его притворяться и стать частью вашего жуткого заговора.

Мне показалось, я вступила по колено в ледяную воду. С минуту я не могла говорить, горло перехватил спазм, и все слова теснились в груди, разрывая ее на части.

– Вы не понимаете, – наконец заговорила я срывающимся голосом.

– О, я все прекрасно понимаю. Лучше, чем ты думаешь. Видишь ли, – сказала она надменно, – сын поверял мне гораздо больше, чем тебе было известно. Между нами никогда не было секретов, никогда. С первого раза, когда он посетил тебя и твою бабку, я знала, что он почувствовал к тебе, как по уши в тебя влюбился.

Знаю, как он горевал, когда ты уехала жить к своим великосветским родителям в Новый Орлеан, и как он был счастлив, когда ты вернулась.

– Но я предупреждала его. Я предупреждала, что ты разобьешь ему сердце. Пыталась. Делала все, что могла, – сказала она и зарыдала. – Ты околдовала его. Именно, как я сказала тебе в тот день, ты и твоя колдунья мать наложили заклятье на моего мужа, а потом и на сына, моего Поля. Его нет, нет! – Голос ее срывался, ненависть лилась потоком.

– Мама Тейт, мне очень жаль Поля. Я… Мы сейчас же приедем и поможем найти его.

– «Поможем найти его». – Она рассмеялась ледяным смехом. – Уж лучше я обращусь за помощью к дьяволу. Я просто хочу, чтобы ты помнила, – я знаю, почему разбито сердце моего сына, и не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как он страдает, а заставлю тебя пострадать вдвойне.

– Но…

Телефон умолк. Я осталась сидеть, сердце отбивало тяжелые удары, мысли смешались. Как будто меня подхватила бешеная круговерть водоворота. Комната поплыла у меня перед глазами. Я зажмурилась и застонала, трубка выпала из руки и хлопнулась на пол. Бо успел подбежать и подхватить меня, когда я начала падать.

– В чем дело? Руби! – Он повернулся и крикнул Салли: – Скорее принеси холодную мокрую тряпку, – приказал он, обхватив меня рукой, и встал на колени. Я открыла глаза. – Что произошло? Кто звонил, Руби?

– Это была мать Поля, Глэдис, – ответила я со вздохом.

– Что она сказала?

– Сказала, что Поль исчез. Он уехал в болота вчера вечером и до сих пор не вернулся. О Бо, – простонала я.

Вбежала Салли с тряпкой. Он взял ее и положил мне на голову.

– Успокойся. С ней все будет в порядке теперь, Салли. Merci, – сказал Бо, отпуская ее.

Я несколько раз глубоко вздохнула, и кровь постепенно вновь прилила к моим щекам.

– Поль исчез? Она так сказала?

– Да, Бо. Но она не только это сказала. Она заявила, что ей известно все, что мы сделали. Поль ей все рассказал. Я об этом не знала, но теперь, когда вспоминаю, каким уничтожающим взглядом она смотрела на меня на похоронах… – Я выпрямилась. – Она никогда не любила меня, Бо. – Я пристально взглянула в его широко раскрытые глаза. – О Бо, она угрожала мне.

– Что? Угрожала, как?

– Сказала, что я буду страдать вдвое больше Поля. Он покачал головой.

– Просто у нее сейчас истерика. Поль их всех напугал до смерти.

– Он уехал в болота, Бо, и не вернулся. Я хочу немедленно отправиться туда и помочь найти его. Мы должны, Бо. Должны.

– Не знаю, что мы можем сделать. Там, наверное, все их рабочие заняты поисками.

– Бо, пожалуйста. Если с ним что-то случится…

– Хорошо, – уступил он. – Давай переоденемся. Ты была права, – сказал он с горечью, – нам не надо было вовлекать его во все это в такой степени. Я ухватился за возможность облегчить ситуацию для нас, но мне следовало получше подумать.

Ноги у меня дрожали, но я пошла за ним наверх переодеться и сказать миссис Феррер, что мы уезжаем и, возможно, вернемся очень поздно или на следующий день. Потом мы сели в машину и устремились в ночь на бешеной скорости.

На подъездном пути к Кипарисовой роще стояло около дюжины машин и грузовиков-пикап. Мы подъехали к дому, я посмотрела в сторону каналов и увидела множество пирог и моторок, ищущих Поля, по бухте разносилось эхо окриков, горели факелы.

Сестры Поля сидели в библиотеке. Тоби, бледная, с алебастровой кожей, была похожа на статую, а Жанна комкала в руках шелковый носовой платок. Они обе удивленно подняли глаза, когда мы вошли.

– Что вы тут делаете? – спросила Тоби. По выражению на их лицах и изумлению я поняла, что Глэдис Тейт не рассказала своим дочерям правду. Они все еще воспринимали меня как Жизель.

– Мы услышали про Поля и приехали посмотреть, что мы можем сделать, чтобы помочь, – быстро сказал Бо.

– Полагаю, вы можете пойти и присоединиться к поисковой группе, – произнесла Тоби.

– Где ваша мать? – спросила я.

– Наверху, прилегла в спальне Поля, – ответила Жанна. – Тут был врач, но она отказалась принять лекарство. Она не хочет спать, если… когда… – У нее задрожали губы и хлынули слезы.

– Возьми себя в руки, – накинулась на нее Тоби. – Мы нужны маме сильными.

– Откуда им известно, что он поехал именно в болота? Может быть, он в каком-нибудь баре зудеко, – сказал Бо.

– Прежде всего, мой брат никогда не пошел бы в бар на следующий день после того, как похоронил жену, а, во-вторых, некоторые рабочие видели, как он направлялся к доку, – ответила Тоби.

– Зажав в руке бутылку виски, – горестно добавила Жанна.

Наступила мертвая тишина.

– Я уверен, они найдут его, – наконец произнес Бо. Тоби медленно повернулась и уставилась на него холодным немигающим взглядом.