Лето 1916 года Кроули провёл за «магическими занятиями», живя в хижине на берегу озера Паскуани (ныне именуемого озером Ньюфаунд) неподалёку от Бристоля, что в Нью-Гэмпшире, на земле, принадлежавшей Евангелине Адаме. Здесь Кроули наслаждался жизнью на природе, а также, время от времени, компанией некоторых из его тогдашних женщин и одного-двух друзей мужского пола. Он валил лес, сам садился на вёсла, отправляясь на каноэ к острову в середине озера, работал над «эликсиром жизни» (препаратом, который он изготовил и семь порций которого принял перед отъездом из Нью-Йорка), а также при помощи ритуала своего собственного изобретения, включавшего поимку живой лягушки, поклонение ей, а затем её поедание, стал наконец Магом Великого Белого Братства Света (или Ал Ал), назвав себя Мастер Терион.
Наняв в близлежащем городе молодую женщину в качестве секретарши, Кроули начал писать эссе о пьесе Джорджа Бернарда Шоу «Андрокл и лев». Сначала он намеревался написать лишь небольшую критическую статью, но увлёкся, и в результате получился критический трактат длиной в 45 тысяч слов, озаглавленный «Евангелие от Бернарда Шоу». Закончив этот труд, Кроули написал несколько рассказов, основанных на книге Дж. — Дж. Фрэзера «Золотая ветвь» — знаменитом исследовании истоков происхождения религии.
В отсутствие секретарши Кроули продолжил свои магические эксперименты под воздействием разнообразных наркотиков. При этом однажды у него было особенное видение, которое в своём магическом дневнике он называл «Звёздной Губкой» и во время которого Вселенная предстала перед ним полной звёзд, которые являли собой метафору взаимосвязанных идей и душ. Это помогло Кроули осознать единство и взаимосвязь всего сотворенного, и мысль эта стала впоследствии одной из основ его учения.
Наркотиком, вызвавшим это видение, был эфир, который Кроули вдыхал, практически также, как юные наркоманы нюхают клей. Одно из описаний воздействия эфира на его сознание содержится в дневниковой записи за 23 августа:
В течение нескольких секунд я вдыхал пары эфира, и вот самые обыкновенные вещи стали прекрасными. То же самое происходит под воздействием опиума и кокаина: появляется спокойствие, умиротворение, счастье безо всякой видимой причины всего через несколько минут после приёма этих наркотиков. Можно ли найти более очевидное доказательство тому, что, всё зависит от состояния сознания, что изменять внешние обстоятельства — глупо? Даже если бы я потратил миллион на приобретение предметов искусства, они не сделали бы мою комнату столь прекрасной, как сейчас. А между тем в ней нет ничего красивого за исключением меня самого. Человек лишь ненамного ниже ангелов; один шаг — и вся слава наша!
Помимо эфира, Кроули употреблял ангалониум, смешанный с шоколадом, а также то, что он называл пилюлями Мириам Дероукс. Последние представляли собой смесь из морфия, опиума и спартеина, и он назвал их в честь одной знакомой. Существует предположение, что в это время он употреблял и героин. Используемые им наркотики Кроули обозначает в своих дневниках их химическими формулами, но они не всегда правильны. Так, он даёт точную формулу эфира (С2Н5)2О, но иногда использует для него и другую формулу С2Н6О, которую лица, редактировавшие его труды, ошибочно принимали за этанол (этиловый спирт), формула которого выглядит на самом деле как СН3СН2ОН. В одной из дневниковых записей 7 сентября 1916 года упоминается об использовании Eth2O2, что, по предположениям некоторых, означает героин. Но это невозможно: формула героина (или диаце-тилморфина) выглядит как C12H17NO(C2H3O2)2, а формула Кроули относится либо к эфиру, либо к тому, для чего Кроули использовал слово «этил» (этиловый спирт) и что иногда нежно называл именем Этель. Во время пребывания на озере Паскуани Кроули принимал кокаин, что тоже могло найти отражение в его научной стенографии собственного изобретения: но можно с уверенностью сказать, что он не употреблял героина.
По окончании своих летних магических каникул Кроули в октябре вернулся в Нью-Йорк и в следующем месяце напечатал в Vanity Fair эссе «Путь к счастью», в котором касался темы употребления наркотиков в целях развлечения или расширения горизонтов сознания:
Вы можете ласкаться к бабочке, похожей на маковый бутон. Вы можете, подобно бабочке, летать в волшебных воздушных струях. Стоит вдохнуть немного гидрохлорида кокаина — и вы наполняетесь огромной смелостью и энергией, для вас больше не существует преград. Стоит выкурить несколько трубок опиума — и вы приобретаете ясное и невозмутимое сознание философа. Стоит проглотить немного гашиша — и вы становитесь свидетелем тысячекратно умноженных сказочных красот и чудес; а если вы вдохнёте флакон эфира, вам покажется, что вы проникаете в самую душу своей возлюбленной, вы станете ощущать дыхание красоты в любой самой обыкновенной и давно знакомой вещи.
Примерно в это же время Кроули выступил в поддержку легализации продажи наркотиков. В 1914 году правительство Соединённых Штатов приняло Закон Харрисона, налагающий запрет на торговлю наркотиками. Кроули протестовал против этого законопроекта, объясняя свою позицию тем, что запрет легальной торговли наркотиками сделает эту торговлю подпольной и превратит её в прибыльную статью для деятелей криминального мира. Признавая опасность появления физической и психологической зависимости, Кроули выступал всё же за умеренное употребление наркотиков, а в очерке о кокаине подчёркивал способность этого наркотика придавать бодрость. Он утверждал, что кокаин способен расширять границы сознания и позволяет человеку полностью реализовать свои возможности, приводя при этом примеры из жизни знаменитых деятелей искусства. Однако он делал оговорку, что лишь по-настоящему владеющий собой человек может употреблять кокаин в том режиме, который сам себе установит, и избежать привыкания. Во всяком случае, — с гордостью утверждал Кроули, — ему это удавалось.
Опыты, которые Кроули проводил с разнообразными наркотиками и которые, вероятно, были самыми активными из всех, какие проводились вплоть до наступления свингующих шестидесятых, не ограничивались лишь экспериментами на самом себе. Он устраивал тесты над другими людьми или совместно с ними, что делает его по меньшей мере равным писателю Олдосу Хаксли, летописцу исследований визионерского наркотического опыта. Если бы Кроули не приобрёл столь дурную славу, к нему со временем стали бы относиться так же серьёзно, как к Хаксли после выхода в свет его книг «Двери восприятия» и «Небеса и Ад». К несчастью, записи об американских экспериментах Кроули утрачены, хотя документы, свидетельствующие о его визитах на квартиры торговцев наркотиками в Бруклине в поисках «дюжины пакетиков [с кокаином] за 15 долларов», по-прежнему существуют.
Как всегда не в состоянии усидеть на месте, 9 декабря Кроули прибыл в Новый Орлеан с намерением в очередной раз уединиться для магических занятий. Несмотря на то что он ненавидел большинство американских городов за их «стандартизированные отели и стандартизированную торговлю», подавляющие любую индивидуальность, Новый Орлеан он любил. «Старый французско-испанский квартал этого города, — писал он, — это единственный приличный заселённый район, который мне удалось обнаружить в Америке. Начиная от архитектуры и заканчивая манерой поведения людей, их одеждой, традициями, блюдами, которые здесь готовили, всё было очаровательным». Сняв жильё неподалёку от Олд-Абсент-Хауса, где всё ещё делали абсент, Кроули начал лихорадочно писать, не смущаясь даже тем фактом, что у него «не было для этого ни подходящей бумаги, ни денег, чтобы её купить. 70 центов — вот всё, что осталось в кармане». Менее чем за три недели он написал ряд стихотворений, эссе, рассказов, изобрёл нового литературного героя, детектива по имени Саймон Ифф, и начал писать роман под названием «Ловушка для бабочек» (или просто «Ловушка»). Это была первая попытка Кроули написать полноценный роман, базирующийся на событиях его собственной жизни, большинство героев которого составляли его знакомые, причём сам он присутствовал там как персонаж второго плана. Этому произведению предстояло перерасти в знаменитый роман Кроули «Лунный ребёнок».
