Дороти Олсен была беременна. Кроули хотел, чтобы Лия помогала ей во время вынашивания ребёнка. Он вообще испытывал с Дороти определённые затруднения. Она, как это обычно и бывало с женщинами Кроули, уже пережила первоначальную эйфорию, вызванную романтикой и увлечением магией, и постепенно становилась обременительной для Кроули. Её здоровье и настроение оставляли желать много лучшего, что, несомненно, было следствием начинающейся наркомании. К моменту приезда Лии душевное состояние Дороти, и без того неустойчивое благодаря постоянному участию в магических церемониях, а также общению с Кроули, пришло в окончательный упадок. Запись в магическом дневнике Кроули, сделанная 24 апреля, даёт представление о ситуации: «Одного-единственного глотка рома (в конце дня, наполненного разнообразными волнениями) оказалось достаточно» чтобы вызвать у До острый приступ маниакального состояния. Мы лежали в постели, крепко обнявшись. Я уже почти уснул, и вдруг она начала царапать мне лицо

|без всякого предупреждения, сопровождая свои действия потоком грязных бессвязных оскорблений, относящихся ко мне и ко всем, кто имеет ко мне какое-либо отношение. В течение предшествующего дня и вечера мы были раздражены и сказали друг другу много резкостей, причём Дороти один или два раза начинала свои обычные бредовые речи, однако никто не придал им значения, и бред понемногу утих». Это физическое нападение на Кроули могло быть местью, поскольку Кроули, будучи раздосадованным, нередко позволял себе ударить Дороти.

Приезд Лии в Тунис оказался ненужным, потому что у Дороти случился выкидыш, и в конце мая они с Кроули уехали во Францию. Лия в очередной раз была брошена на произвол судьбы, но это её больше не волновало. Лия переживала своего рода катарсис. У неё не было ни денег, ни работы, но она отчаянно пыталась оторваться от Кроули, а в Тунисе у неё были друзья. Одним из них был Жерар Омон, человек, переведший «Дневник наркомана» на французский, а другим — парижский знакомый Лии по имени Уильям Джордж Баррон, который увлекался магией и одно время был партнёром Лии по магическому сексу. Лия забеременела от него и 4 декабря 1925 года в Лейпциге родила сына Александра. Лия написала Джейн Вульф с просьбой прислать ей «разумную практическую книгу о воспитании детей, современную, но не слишком зацикленную на гигиене». В этом же письме она рассказала Джейн, что в родильном отделении, где ей пришлось ро-. жать, она годилась в бабушки любому из остальных малышей: возраст других матерей составлял от пятнадцати до двадцати четырёх лет, Лии же в это время было уже за сорок. Поначалу она с тревогой относилась к рождению ребёнка, но вскоре так полюбила сына, что целиком посвятила себя его воспитанию.

По мере того как проходило время, Лия начала смотреть на Кроули другими глазами. Прошло восхищение, которое она прежде испытывала перед его человеческими и магическими качествами. Свою любовь к нему она постепенно начала считать помрачением ума, болезнью, которую она называла «A. C.-itis» и от которой ей необходимо было найти лекарство. Главным средством лечения стало формальное отречение, которое она разослала из Швейцарии в декабре 1929 года. По одному экземпляру получил каждый из её знакомых, кто так или иначе был связан с Кроули. В отречении говорилось, что она отказывается от статуса Алой Женщины: это был важный элемент в переживаемом ею катарсисе, это было её окончательное освобождение.

Оставив Лию в Тунисе, Кроули практически больше не упоминал о ней. С этих пор её имя уже не встречается в его дневниках. Некоторое время Лия и Мадд вместе жили в Германии, где они пользовались поддержкой членов немецкого отделения ОТО, однако Кроули, узнав об этом, прислал из Парижа указ, осуждающий Лию и предписывающий ОТО прекратить всякие отношения с ней. Он также запретил кому бы то ни было разговаривать с ней о «Книге Закона» или о Законе Телемы, которые она всё ещё изучала и с чьими идеями всё ещё пыталась согласовать свою жизнь, считая, что они имеют самостоятельное и большее значение, чем её бывший наставник и любовник. В какой-то момент Кроули дал ей возможность возобновить отношения. Кроули полагал, что Мадд украл и продал несколько его книг. Если бы Лия присоединилась к его обвинениям в адрес Мадда, Кроули был бы согласен простить ей её грехи и проступки. Однако к этому времени Лия уже совсем иначе относилась к Кроули и отказалась доносить на человека, который когда-то был её магическим мужем. Кроули пришёл в такую ярость, что выпустил специальный циркуляр, в котором официально отрекался от неё.

Точно не известно, как сложилась судьба Лии в дальнейшем. Говорили, что она вернулась в Америку, обратилась в католицизм и, абсолютно покончив с какой бы то ни было магической деятельностью, вернулась к профессии учительницы и преподавала музыку в школе. Она умерла в 1951 году. Когда Джон Симондс работал над биографией Кроули, с ним связалась одна из сестёр Лии и потребовала, чтобы настоящая фамилия Лии не упоминалась. Симондс повиновался, в результате чего самая известная и многострадальная из Алых Женщин какое-то время была известна под именем Лии Фаэзи.

В 1922 году Теодор Рейсе, который болел уже несколько лет, перенёс инсульт и ушёл с поста главы ОТО, но незадолго до своей смерти, последовавшей через год, он, судя по всему, назначил Кроули своим преемником. С этим обстоятельством связана некоторая путаница. В конце 1921 года Рейсе и Кроули поссорились из-за того, что последний самовольно назначил себя главой австралийского отделения ОТО. В письме к Рёйссу, датированном 23 ноября 1921 года, Кроули решительно заявил: «Я желаю быть ВГО [Внешним Главой Ордена], а также Старшим Братом Ордена, причём я намерен воспользоваться вашим отречением от меня, чтобы провозгла-ситьчсебя таковым». Четыре дня спустя он записал в своём дневнике: «Я объявил себя ВГО, Старшим Братом в Ордене Ориентальных Тамплиеров». Однако в автобиографии Кроули утверждал, что в 1922 году Рейсе отказался от своего поста в его пользу, а впоследствии говорил Чарлзу Стэнсфелду Джоунсу: «В последнем из адресованных мне писем Рёйсса он приглашал меня стать его преемником на посту Главы и Старшего Брата Ордена».

Однако это письмо так никогда и не было обнаружено: с другой стороны, никому не встречалось каких-либо документов, опровергающих это заявление.

В Берлине претензии Кроули на лидерство были встречены в штыки. Немцы, состоявшие в ОТО, были против того, чтобы ими руководил англичанин, поэтому управление немецким филиалом ордена на время перешло к Генриху Трэнкеру. Этот раскол внутри ордена продолжался бы и дальше, если бы у Трэнкера не случилось видение, в котором Кроули предстал перед ним в виде одного из Тайных Учителей. После этого летом 1925 годаТрэнкер созвал тайное совещание в маленьком городке под названием Хоенлёйбен, в двадцати милях к западу от Цви-кау. Кроули, который к этому времени снова жил в Париже, был приглашён вместе с Дороти Олсен, Лией Хирсиг и Норманом Маддом. Деньги, которые по-прежнему являлись проблемой для Кроули и его ближайшего окружения, были предоставлены членами немецкого отделения ОТО. Парижские долги Кроули были отданы, а его дорогу оплатил богатый человек по имени Карл Йоханнес Гермер.

Гермер родился в 1885 году в немецком городе Эль-берфельде, он был прекрасно образован, в юности он несколько лет прожил в Лондоне, а затем учился в Сорбонне. Во время Первой мировой войны он служил в немецкой армии и побывал на Западном фронте и в России. Как офицер разведки он был награждён за успешное выполнение «особых поручений». Он был членом ОТО (и был известен в ордене под именем Frater Saturnus), а также был членом особой группы оккультных сообществ под названием «Пансофия», которую возглавлял Трэнкер. Где-то в 1920-х годах его назначили исполнительным директором одного из мюнхенских издательств, Barth Verlag. Его компетентность в издательском деле пригодилась для основания оккультного журнала Pansophia, а затем для руководства издательством Телемы, маленькой организацией, выпускавшей литературу о философии и учении Кроули. Гермер был одним из самых преданных последователей Кроули и долгое время являлся для него основным источником дохода. Они очень тесно сотрудничали даже тогда, когда Гермер был в Америке, куда он уехал и где прожил несколько лет. Что касается Кроули, то он считал Гермера тем самым богатым человеком с Запада, о приходе которого пророчествовала «Книга Закона».