Во время этих церемоний читались ритуальные стихи (или гимны), причём зачастую они были написаны не Кроули, а английским журналистом Уолтером Дюранти. Иностранный корреспондент New York Times, получивший в 1932 году Пулицеровскую премию, Дюранти был бисексуалом, а Кроули приходился другом и любовником одновременно. Кроули привлекал его для сочинения заклинаний на латыни, поскольку он лучше знал этот язык. Кроме того, однажды Кроули совершил над ним ритуальный акт мужеложства в присутствии нескольких свидетелей, чем очень раздосадовал Нойбурга. Всё это произошло на квартире у некой француженки по имени Жанна Шерон, очередной любовницы Кроули. Эта женщина была худа как палка, со впалыми щеками и запавшими глазами, как на портретах Модильяни. Позднее Дюранти женился на ней. Было много споров и догадок относительно того, что, помимо Нойбурга и Дюранти, у Кроули был третий компаньон мужского пола, участвовавший в «парижских занятиях»: членом А.˙.А.˙., состоял в то время достопочтенный Эверард Филдинг, младший брат графа Ден-бай, адвокат и почётный секретарь Общества психических исследований. Однако доказательств его участия в «парижских занятиях» практически нет.
Ритуалы, проведённые в Париже, разумеется, включали в себя приём наркотиков, так же как и секс. Кроули записал несколько видений, которые он пережил во время этих магических операций. Он видел Меркурия, мерцающего золотом на фоне искр и вспышек света; слышал звон астральных колокольчиков; бог по-французски поцеловал Кроули в губы, и его язык, похожий на язык змеи, «обежал весь мой мозг, превратив мой череп в светящийся, прозрачный, фосфоресцирующий шар», световой меч появился на фантастическом небосклоне; цвета смешались как будто во время какого-то невообразимого заката. Это были образы, навеянные ангалониумом. Кроме того, он переживал фрагменты своих предыдущих жизней, в одной из которых он был храмовой проституткой по имени Астарта в греческом городе Агригентуме на Сицилии в античные времена.
Иногда во время «парижских занятий» Нойбург и Кроули обсуждали результаты своей деятельности. Нойбург считал, что они приводят в действие такие силы, которые могут оказаться неподконтрольными им. Он предложил, чтобы во время гомосексуальных обрядов Кроули оставался пассивной стороной, становясь жрецом и беря на себя активную роль лишь тогда, когда в обряде участвовали женщины, чтобы вызывать женские божества. Кроули соглашался, добавляя, что кульминацией такого обряда в идеале должна быть смерть пассивного партнёра. Осознание этого имело для них большое значение и в то же время пугало их обоих. Если цель их трудов была такова, это означало, что они двигаются в сторону серой или даже чёрной магии, что приводило их в ужас.
В самом начале 1914 года Кроули заболел гриппом, следствием которого стал бронхит. Чтобы вылечиться от бронхита, ему предложили выкурить несколько трубок опиума: этот наркотик уже давно считался традиционным лекарством от кашля и простуд. Точно не известно, кто именно посоветовал такой способ лечения, но, возможно, это была Жанна Шерон, чья худоба выдавала в ней курильщицу опиума. Опиум, как заявлял Кроули, является веществом, посвященным Юпитеру, поэтому он принялся вызывать этого бога вместе с Нойбургом, которому от наркотика стало очень плохо, как и бывает всегда с новичками.
Находясь под воздействием наркотика, Кроули увидел сон, который впоследствии записал в виде рассказа «Уловка». Этот рассказ был принят для печати журналом English Review, и, как утверждал Кроули, редактор журнала Джозеф Конрад сказал, что это лучшее произведение из прочитанных им за последние десять лет. Однако, несмотря на эту похвалу, произведение было слабым по сюжету и скверно написанным.
«Парижские занятия» принесли не только магические, но и практические результаты. Юпитер считается божеством, связанным с приобретением благосостояния, и, судя по всему, предпринял действия как в пользу Кроули, так и в пользу Нойбурга. Общественное положение Кроули стало укрепляться, а его казну начали пополнять небольшие денежные поступления, хотя по-настоящему бог облагодетельствовал всё-таки Нойбурга, который стал получать деньги в виде стипендии от своих родных. Кроули был раздосадован, поскольку ему казалось, будто Нойбург тратит вновь приобретённые деньги довольно свободно, однако отнюдь не на нужды своего магического руководителя.
Тем не менее недовольство Кроули смягчалось его верой в то, что сделанное им во время «парижских занятий» доказывает действенность сексуальной магии, атак-же то, что действует этот вид магии быстрее и эффективнее, чем ритуальная или церемониальная магия. Кроули считал себя экспертом в этом вопросе и зафиксировал все касающиеся его соображения по этому поводу в пяти документах, предназначенных для чтения только самыми продвинутыми членами ОТО. В этих документах он заявлял о несостоятельности всех традиционных религий и провозглашал наивысшим божеством солнце, чьим представителем на земле якобы является единственный в своём роде даритель жизни, пенис.
Самым значительным из этих документов, представляющих собой основополагающий труд по сексуальной магии, является «Liber Agape». Написанный высоким слогом, он касается прежде всего гетеросексуальной магии, но содержит тщательно завуалированные отсылки к магии гомосексуальной. О половом акте в этом богатом символами тексте говорится как о «Жертвоприношении Субстанции», тогда как «эликсиром», «самой мощной, самой ослепительной субстанцией, которая только существует во Вселенной», называются смешанные выделения мужских и женских гениталий. Приготовление этой субстанции, то есть сам процесс полового сношения, должно сопровождаться ритуальными песнопениями. В идеале самый сильный эликсир получается во время оргазма, непосредственно за которым следует смерть. Такой эликсир Кроули назвал «Mors Justi». В этом трактате говорилось также о роли разных типов орально-генитальных контактов, которые Кроули именовал «вампиризмом». Веря, как и многие в те времена, что семя содержит нечто вроде источника силы, Кроули пошёл ещё дальше, определив создание гомункулуса как одну из основных и старейших целей оккультных наук.
Для критиков Кроули эти тексты представляли собой немногим более, чем порнографическую бессмыслицу, смесь псевдофилософии и не до конца оформившихся тезисов, оправдывающих ничем не ограничиваемое распутное поведение. «Делай что желаешь» — таков был итог написанного Кроули. Однако по отношению к нему это было несправедливо: он искренне и глубоко верил в могущество сексуальной магии. Секс, по его убеждению, требовал дисциплины, чтобы его можно было использовать для перехода к более высокому уровню сознания. Хотя для скептика это утверждение может покат заться притянутым за уши, оно всё же перестаёт казаться таким уж нелепым, если вспомнить о том, что в наши дни называется химией мозга, и о том, какие изменения происходят в ней во время определённых физических и умственных процессов. То, что для современного учёного представляют собой знания о действии эндорфинов, для Кроули и его единомышленников-оккультистов являлось религиозным и духовным опытом переживания экстаза, вызываемого сексуальными действиями гетеро- и гомосексуального характера, а также аутоэротизмом. Секс не означал для Кроули ни порнографии, ни эротики. Разумеется, он мог получать удовольствие от секса — даже нет сомнений, что получал! — но прежде всего секс был средством для достижения магических целей. Свою позицию в этом вопросе Кроули высказывал довольно сжато: «Когда ты доказал, что Бог — это просто название для полового инстинкта, мне кажется, от этого уже не очень далеко до осознания того, что половой инстинкт и есть Бог».
«Парижские занятия», несомненно, заложили основу всей оставшейся жизни Кроули, но в то же время они положили конец тесным взаимоотношениям между Кроули и Виктором Нойбургом. Когда магические операции были завершены, Нойбург отдалился от Кроули. Он вернулся в Лондон, и, хотя отношения между ними продолжались ещё какое-то время, они никогда уже не были такими близкими, как когда-то. Причина того, что пути их разошлись, не вполне ясна. Возможно, они поссорились из-за денег: Нойбург имел деньги, но был, по мнению Кроули, недостаточно щедр. Ясно, что причиной разрыва не была магия: Нойбург по-прежнему был захвачен магической деятельностью. Наиболее вероятно то, что Нойбург был влюблён в Кроули и чувствовал, что тот не отвечает ему взаимностью. Неразборчивость Кроули в связях, оправдываемая магическими целями, возмущала Нойбурга, который осознал, что в общем-то был для Кроули немногим более, чем компаньоном скорее в магических, чем в романтических, делах. Таким образом, их отношения закончились как ссора двух любовников.
