На следующий месяц Кроули, Нойбург и Лейла были приглашены морским офицером королевской армии капитаном Дж.-М. Марстоном погостить в его доме в Дорсете. Марстон, старший офицер Адмиралтейства, в А.˙.А.˙. был всего лишь послушником. 9 мая они вызвали духа по имени Бартзабель. Церемония, во время которой Кроули читал заклинания, Лейла играла на скрипке, а Нойбург танцевал, настолько впечатлила Марстона, что он предложил проводить такие церемонии в виде публичных представлений. Вероятно, он был осведомлён о возможности влияния на людей музыки первобытных культур. По словам Фрэнсиса Кинга, известного оккультного писателя,
4 проводил эксперименты с там-тамом над замужними женщинами. Ритмы барабана якобы вызывали у них беспокойство, перерастающее в повышенное сексуальное возбуждение, что в итоге заканчивалось мастурбацией или «непристойным» поведением.
Эксперименты, которые проводил в то время Кроули, базировались на использовании галлюциногенного препарата под названием ангалониум, более известного в наши дни как пейот. Впервые Кроули встретился с этим наркотиком в Мексике, где его получали из кактуса, принадлежащего к роду Lophophora, и почти не вызывает сомнений, что Кроули был первым, кто привёз это вещество в Европу. В результате приёма этого наркотика усиливалось восприятие цвета, смещалось чувство времени и места, повседневные предметы казались удивительными. В марте 1907 года Кроули принял дозу пейота в порядке эксперимента, а затем периодически, по мере того как ему удавалось пополнить свой запас этого наркотика, продолжал исследовать свои реакции на него и видения, которые он порождал.
Погостив у Марстона, Кроули отправился в Венецию, где 18-го числа принял ангалониум и видел «с закрытыми глазами фантастические вспышки жёлтого и красного над Венецией». В это же время он познакомился с мужчиной, с которым вступил в сексуальные отношения, причём играл в них пассивную роль, исследуя таким образом женскую сторону своей натуры, которую называл Алис. По возвращении Кроули в Англию он и Лейла начали принимать дозы ангалониума, чтобы исследовать, как он повлияет на ритуалы, разработанные в Дорсете, во время которых Кроули читал заклинания, а Лейла играла на скрипке: «Когда я и Л. У. играли и читали стихи, сидя друг напротив друга перед лицом Бога, мы получили такие потрясающие духовные результаты, что попытались зафиксировать это в форме общего правила». В результате всего этого Кроули принялся за написание семи церемоний, по одной для каждой планеты. Он назвал их Элевсинскими таинствами.
Во время этих церемоний Нойбург танцевал до тех пор, пока не становился одержим соответствующим данной церемонии духом. Лейла играла. Кроули нараспев произносил объясняющие происходящее стихи, которые он сочинил вместе с Джорджем Раффаловичем. Для церемоний были разработаны костюмы, и всё представление было тщательно спланировано, как и предлагал Марстон. Когда каждый нюанс довели до такого совершенства, что Кроули был доволен, церемонии стали проводить публично в штаб-квартире А.˙.А.˙. на Виктория-стрит, 124, причём посетители платили за вход. Кроули был вдохновлён успехом этих представлений, как магическим, так и финансовым.
Существует несколько вариантов описаний этих церемоний, по которым можно восстановить, что происходило на представлениях. Самое детальное описание было сделано корреспондентом Daily Sketch Реймондом Рэдклиффом, в чьей статье, напечатанной 24 августа 1910 года, можно было прочесть:
Я пришёл в редакцию журнала «Равноденствие». Поднялся по бесконечной лестнице. Меня встретил облачённый в белую мантию джентльмен с обнажённым мечом.
В помещении было темно; только над алтарём разливался слабый красный свет. Несколько молодых мужчин, живописно одетых в белые, красные или чёрные мантии, стояли в разных местах комнаты. Некоторые держали мечи. Курящиеся благовония создавали в комнате дымку, сквозь которую я видел маленькую белую статую, освещенную крошечной лампой, которая висела высоко на карнизе.
Один из братьев произносил слова «изгоняющего ритуала Пентаграммы» выразительно и с подобающей серьёзностью. Другому брату был дан приказ «очистить Храм водой». Это было исполнено. Потом мы стали свидетелями «Освящения Храма Огнём», после чего Кроули, одетый в чёрное и сопровождаемый членами братства, совершил «Мистический Обход». Они дважды или трижды обошли вокруг алтаря, что со стороны напоминало религиозную процессию. Постепенно, одного за другим, тех из присутствующих, которые были просто зрителями, завлекали внутрь круга. Затем Магистр Церемоний приказал одному из братьев «обнести присутствующих Чашей с Напитком». Брат обошёл помещение, предлагая каждому большую золотую чашу, наполненную какой-то приятно пахнувшей жидкостью. [Там содержалась небольшая доза опиума и ангалониума, растворённых во фруктовом соке. ] Мы пили по очереди. Когда с этим было покончено, один из братьев высокого роста и крепкого телосложения вышел в центр зала и провозгласил «Двенадцатикратную Веру в Бога». Затем, при помощи ещё более могущественного ритуала Гексаграммы, была вызвана Артемида. Потом мы снова пили тот же напиток. Алистер Кроули читал нам песнь Орфея из «Аргонавтов».
Вслед за чтением песни мы выпили третью чашу Напитка, и братья ввели в комнату человека, чьё тело было задрапировано, а лицо — покрыто такой странной синей краской, что это наводило на мысль о Гекате. Дама, а это была дама, села на трон, расположенный гораздо выше самого Кроули. К этому времени церемония стала ещё более фантастичной и впечатляющей, но впечатление от неё ещё усилилось, когда поэт торжественным и благоговейным голосом прочёл знаменитый первый хор из «Атланты» Суинберна, который начинается словами «Когда гончие весны». Ещё одна чаша Напитка, ещё одно воззвание к Артемиде. Некоторое время спустя Frater Omnia Vincam [Нойбург] получает приказ танцевать «танец Свирели и Пана в честь нашей дамы Артемиды». Молодой поэт, чьи стихи у всех на слуху, изумил меня грациозным и красивым танцем, который продолжался до тех пор, пока он не упал от изнеможения посреди комнаты, где, между прочим, оставался лежать до конца церемонии. Затем Кроули обратился к богине с мольбой в форме прекрасного, нигде не печатавшегося, стихотворения. Воцарилась мёртвая тишина. После длинной паузы сидящая на троне взяла скрипку и заиграла. Она играла с чувством и страстью — мастерски. Эта музыка пробирала до самых костей. Потом женщина снова взяла скрипку и сыграла Abend Lied («Вечернюю песнь»), причём так красиво, так изящно, с таким глубоким чувством, что благодаря её игре большинство из нас испытало тот Экстаз, которого так настойчиво и постоянно ищет Кроули. Затем наступила долгая и напряжённая тишина, которую прервал Магистр Церемоний, объявив об окончании церемонии следующими словами: «Властью, которой я облечён, объявляю Храм закрытым». Так закончилась по-настоящему красивая церемония — красиво задуманная и красиво проведённая. Возможно, существуют более высокие формы художественной выразительности, чем великие стихи и великая музыка, но мне они пока неизвестны.
Подгоняемый своим успехом, Кроули решил расширить свою зрительскую аудиторию и арендовал тускло освещенный частный зал в Кэкстон-холле в Вестминстере. На каждое представление продавалось по сто билетов. Сезонный абонемент на все семь церемоний продавался по непомерной цене в пять гиней. Посетителям, которые во время представления сидели на скамьях, предписывалось быть одетыми в цвета, соответствующие каждой церемонии. С октября по ноябрь 1910 года представления шли в почти переполненных залах каждую среду. На них приглашались журналисты, и вскоре начали появляться статьи-отзывы. Помимо публики и журналистов, в числе зрителей присутствовало несколько офицеров столичной полиции, выяснявших, не происходит ли здесь чего-пибо непристойного. Они были разочарованы. Всё, что они увидели, оказалось слегка богохульными пьесами, исполнявшимися «в честь нашей госпожи Артемиды», ВО время которых к духам различных планет обращались с просьбой решить загадку Вселенной. Духам это не удавалось, и они возлагали всю ответственность на бога Пана, который благосклонно её принимал.
