Радость Кроули по поводу того, что он разобрался со своим будущим и со своим магическим долгом, несколько омрачалась тем, что происходило с его браком.

В начале 1909 года произошёл ряд событий, которые довели ситуацию с алкоголизмом Роуз до решающей стадии. Кроули забрал у Роуз Лолу Зазу, поручив её заботам родителей Роуз, и сказал ей, что она не получит ребёнка назад, пока не перестанет пить. В то же самое время врач, который лечил Роуз, сказал, что бессилен что-либо сделать, и объявил, что единственным шансом на выздоровление является госпитализация и воздержание от алкоголя в течение двух лет, на что Роуз не соглашалась. Кроули попросил её дать ему развод. Поскольку у Роуз практически не было выбора, она согласилась.

Так как их брак был заключён в Шотландии, то и развод должен был производиться по шотландским законам. Кроме того, в качестве места их постоянного проживания был записан Болескин, хотя они и жили большую часть времени вне дома. Кроули «рыцарски» согласился быть виновной стороной, поэтому в качестве причины для развода могла выступить супружеская измена. Необходимые доказательства были сфабрикованы, хотя едва ли здесь была нужда что-либо выдумывать. Когда бракоразводный процесс начался, Роуз принялась уговаривать Кроули остановиться и взять её обратно, но Кроули был твёрд. Они продолжали жить вместе, что теоретически могло бы послужить причиной для прекращения бракоразводного процесса, но Шотландия была слишком далеко, чтобы этот факт стал известен.

Двадцать четвертого ноября было обнародовано решение суда. В качестве места проживания Роуз был назван дом её родителей в Кэмберуэлле, тогда как адресом Кроули считалась квартира на Уорвик-роуд. Через шесть дней Алекс Дьюар, тот же самый юрист, который когда-то в Дингуолле выдал им свидетельство о браке, утвердил их развод. На Кроули была возложена обязанность платить алименты в размере 52 фунта в год.

Развод, по мнению Кроули, представлял собой такую же бессмысленную формальность, как и женитьба. Брак, как он говорил, — это «омерзительный общественный институт», а моногамия — «одно из самых идиотских и жестоких проявлений тщеславной человеческой психологии». Единожёнство же, по его мнению, — «бессмыслица для любого человека, имеющего хоть каплю воображения. Чем более разносторонним является мужчина, тем больше нужно женщин, чтобы удовлетворить его разностороннюю натуру». Согласно его мнению, брак «будет приносить гораздо меньше неприятностей, если люди избавятся от представления, что это нечто большее, чем финансовое и социальное партнёрство. Жениться следует из соображений взаимного удобства, и каждый супруг должен без ревности позволять другому идти своим путём». Он также считал, что женщине не следует заводить детей от других мужчин, если её муж не будет на это согласен. Ноон, конечно, будет согласен, если действительно любит её, потому что захочет, чтобы она испытала радость, выносив и родив ребёнка от человека, к которому она испытала сексуальное влечение. Однако, утверждал Кроули, именно женщины были главными противниками этой точки зрения, поскольку им внушают, что их собственное благополучие и благополучие их детей зиждется на существующей системе, которую они вследствие этого всеми силами стремятся сохранить.

Нечего и говорить, что супружеская жизнь Кроули не протекала гладко. Случай, когда Кроули побил Роуз в первые дни их совместной жизни, — самая незначительная из неприятностей. Кроули вёл странную жизнь, общаясь с людьми, которые, должно быть, тоже казались Роуз странными. Говорили даже, будто Кроули не раз подвешивал Роуз вверх ногами в шкафу, что является не только сомнительным, но и в высшей степени несправедливым утверждением. Кроули любил Роуз, хотя и в своей собственной, нетрадиционной манере. Однако у них действительно было мало общего, и она просто не могла или не хотела соответствовать Кроули или проникнуться духом его, без сомнения, необычной жизни. Для капризной и миловидной дочери викария Кроули был самым неподходящим супругом на земле.

Хотя это далось Кроули с трудом, он основал трастовый фонд для хранения денег, которые должны были унаследовать от него Лола Заза и Роуз. Специально назначенным доверенным лицам, Джорджу Сесилю Джоунсу и Оскару Экенштайну, вменялось в обязанность выплачивать доход с этих денег по их усмотрению Лоле Зазе, Роуз или Кроули, каким покажется более правильным. Фактически впервые в жизни Кроули делал что-то разумное со своими финансами. Несмотря на свою роль доверенного лица, Экенштайн к моменту учреждения фонда более или менее отдалился от Кроули после фиаско на Канченджанге. Возможно, он взялся быть доверенным лицом потому, что сочувствовал тяжёлому положению Роуз.

Несмотря на свой развод, Кроули и Роуз продолжали жить вместе. Во время бракоразводного процесса Кроули написал no3My «Rosa Decidua», которая даёт очень точное, хотя и поэтическое, описание их ситуации. Господствующий надо всей поэмой образ, образ умирающей розы, очень ярок и позволяет считать эту поэму одним из лучших образцов поэтического творчества Кроули. Даже юрист, занимавшийся бракоразводным процессом Кроули, нашёл поэму трогательной. Когда она вышла ограниченным тиражом с семейной фотографией, сделанной уже после развода и изображавшей Роуз и Кроули вместе с их дочерью, Кроули послал один экземпляр лорду Саль-весену, от которого зависело окончательное решение суда. Он даже посвятил судье эту тонкую книжку.

Развод никак не способствовал излечению Роуз от алкоголизма. В этом нет ничего удивительного, поскольку они по-прежнему жили вместе, когда Кроули был в Лондоне. К осени 1911 года, когда здоровье Роуз ещё больше ухудшилось, Кроули решил поместить её в психиатрическую клинику как больную слабоумием вследствие злоупотребления алкоголем, поскольку лечение от алкогольной зависимости ещё не было тогда распространено. 27 сентября Роуз был поставлен официальный диагноз, и она исчезла из жизни Кроули.

Когда Роуз наконец избавилась от слабоумия, вроде бы выздоровев, она вышла замуж за доктора Гормли, чья страсть к ней, казалось, нисколько не ослабела от времени. Католику Гормли пришлось купить у Ватикана специальное разрешение на брак с разведённой. Когда Кроули услышал об этом, то заметил, что ион, конечно, иногда расточительно обращался с деньгами, но никогда не тратил их настолько глупо. Однако Роуз не выздоровела. Она снова начала сильно пить и умерла в 1932 году от алкоголизма.

Отношения между Кроули и Джеральдом Келли, который старался прославиться как художник, были испорчены разводом Кроули и Роуз, а также отношением Кроули к преподобному Келли и его жене. Кроме того, резкое недовольство Келли было вызвано тем, как Кроули обращался с его сестрой. Несмотря на то что когда-то они вместе кутили и повесничали, Келли редко общался с Кроули, стал членом Королевской академии и придворным портрети-. стом. Кроули взволновал тот факт, что Келли прославился: «Не могу выразить, насколько мне печально думать о молодой жизни, которая начиналась так многообещающе, а теперь постепенно погружается в болото респектабельности. Конечно, это не значит, что когда-то он был способным художником, но для меня то, что случилось, почти также огорчительно, какеслибыон им был. Потому что он абсолютно загипнотизировал меня, внушив мне, что в нём что-то есть». В этих словах слышится неприкрытая досада. Ведь Келли добился признания, которого Кроули страстно желал. Кроули ещё и осуждал Келли: «Даже в телефонной книге он обозначен как художник, в этом не было бы ничего претенциозного, если бы он не был недавно выбран членом Королевской академии, два ли можно упрекнуть его за этот постыдный посту-к. Он мужественно боролся. Даже в последний момент… он сделал последний отчаянный шаг, чтобы убедить весь мир, что он — художник, женившись на натурщице. Но эта уловка никого не одурачила. Его картины говорили сами а себя». В рукописи своей автобиографии Кроули излил обственную недоброжелательность по отношению к Келли, сочинив такие вирши: